Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

снова свернул не туда. Он бродил по улицам, пройдя мимо синагоги, где у двери, словно в жуткой доставке, были свалены трупы. Среди погибших были мужчины, женщины, дети, даже младенец, а группа местных мальчишек рылась среди них в поисках ценных вещей.

Когда он наконец вернулся на станцию, он был в таком состоянии, что официантка в столовой заставила его сесть и выпить чаю с сахаром. Она и сама была взволнована. Она всё это время была на станции, но, как сообщается,

Уже начали понимать, что происходит. Кровь лилась по улицам.

Он всё ещё сидел в столовой, потягивая чай и куря сигарету, оцепенев от шока, когда к нему подошёл начальник станции и вручил телеграмму с его приказом. Он не сразу её прочитал, но по заголовку понял, что её отправил Второй отдел Специальной службы информации. Он понятия не имел, что это значит.

Снаружи, на платформе, сотни людей сбились в группы, их преследовали охранники и служебные собаки, их избивали или расстреливали, если они пытались бежать.

Их собирали по всему городу, и их становилось всё больше. Позже выяснилось, что в тот день было задержано и доставлено в участок более пяти тысяч человек.

Михай наблюдал, как один из них пытался сбежать. Это был молодой человек, которого поймал боец Железной гвардии и избил лопатой.

Стальное лезвие лопаты зацепило мужчину под неприятным углом. Кровь хлынула из его шеи на три метра в воздух, пока мужчина отчаянно бил из стороны в сторону, отчаянно пытаясь найти источник крови, словно пытаясь заткнуть течь в спасательной шлюпке. Его мать – должно быть, это была его мать – подбежала к нему и стала умолять о помощи. Она издала пронзительный, душераздирающий крик, пока немецкий офицер не подошёл и не выстрелил им обоим в головы из пистолета.

Когда казалось, что всех собрали, охранники выстроили людей в шеренги, а немцы расставили столы и стулья и вытащили толстые книги в кожаных переплётах. Затем они записали имена, адреса и другие данные людей, прежде чем затолкать их в вагоны для скота.

Повсюду плакали и кричали люди. Матерей разлучали с детьми, мужей с жёнами, братьев и сестёр друг с другом. Их подталкивали к поездам, били кнутами и плетями, пока они не забились в вагоны так плотно, что каждый девятиметровый вагон, рассчитанный максимум на сорок взрослых коров, вмещал сотни людей. Все пять тысяч человек поглотили всего двадцать скотовозов.

Утро тянулось, а Михай всё читал и перечитывал свой приказ. Он никак не мог его понять.

Бойцы Железной гвардии ходили взад-вперёд по всей платформе, следя за тем, чтобы никто не сбежал из поезда. Некоторые из них принялись заколачивать окна деревянными досками. На дверях висели тяжёлые цепи.

На ручки вагонов надели задвижки, чтобы они не открывались. Когда поезд начал палить солнце, люди стали просить воды.

Начальник станции вынес шланг, используемый для поения скота, но абверовцы отобрали его, посмеявшись над его глупостью. Вместо воды охранники заткнули колючей проволокой оставшиеся щели в решётках и заперли оставшиеся люки и двери.

Михай наблюдал за всем этим из столовой, затем вышел на платформу и передал офицеру абвера свой приказ. Люди плакали и стонали в вагонах, никакие доски и проволока не могли сдержать этот ужасный звук, и три часа поезд стоял на станции, пока немцы и офицеры второго отделения спорили о том, куда его направить. Поговаривали о том, чтобы отправиться на запад, полностью покинуть территорию Румынии и идти в сторону Рейха, – перспектива, которая ужаснула Михая. Наконец, подошёл немец и сообщил Михаю конечный пункт назначения.

Мужчина так ужасно неправильно произнёс название, что Михаю пришлось повторить его несколько раз, прежде чем он наконец указал на карту. Он указал на Кэлэраши, румынский город в трёхстах милях к югу.

Михай дал показания, что голос немецкого офицера, отдавшего приказ, говорившего на своём школьном итальянском с дьявольским саксонским акцентом, преследовал его всю оставшуюся жизнь. «Вай! Вай!» — прокричал он Михаю на ухо, а затем на смеси итальянского, немецкого и румынского проревел: «Шнелль! Шнелль!»

Шнелль! Велосе! Рапидо!»

Михай сел за руль, но едва он выехал за пределы города, как ему по рации позвонил начальник станции. «Что ты, чёрт возьми, делаешь?» — закричал он. «Сбавь скорость, чёрт возьми!»

«Немец сказал мне « rapido» , — сказал Михай. — «Он сказал: « Veloce!»

«Велосе! »

«Мне всё равно, что он сказал. Сбавьте обороты, иначе вас по прибытии в Кэлэраши будет судить военный трибунал».

«Насколько медленно ты хочешь, чтобы я ехал?» — спросил Михай.

«Если на трассе никого нет, я не хочу, чтобы вы вообще двигались. Просто сидите на солнце. Пусть запекаются».

«Пусть пекут?»

«Если бы вы вообще не прибыли в Кэлэраши, если бы ваш груз просто исчез, их бы это устроило».

Михай понятия не имел, что с этим делать. Он был водителем. Не приехать ему было просто немыслимо. Начальник станции почувствовал его замешательство.

«Наши жизни зависят от того, сделаешь ли ты это правильно», — сказал он.

Пока Михай медленно, кружным путем пробирался через города Мирчешть, Роман, Сэбэоани и Инотешть, выбирая все мыслимые обходные пути и крюки, растягивая путешествие из нескольких часов в дни и дни, а в конечном итоге — в более чем неделю, он начал осознавать мрачную цель своей миссии.

Поначалу пассажиры, если их можно так назвать, были шумными.

Они кричали, плакали и стучали в стены вагонов с такой силой, что он слышал их сквозь шум работающего двигателя каждый раз, когда останавливал поезд. В ту первую ночь, когда поезд остановился на запасном пути, его мучили крики…

особенно детей и младенцев, которых было много.

Он не сомкнул глаз. Он расхаживал взад-вперед по боковой стене, курил одну за другой и старался не смотреть на скрюченные пальцы между планками, на пристально смотрящие глаза, в которых отражался лунный свет.

К утру крики стихли, и его отправили на станцию в Мирчештах, где он вошел в длинный склад. Там стояли солдаты, которые впервые с тех пор, как их запечатали, открыли двери вагонов. Когда двери распахнули, воняло почти невыносимо. Люди в вагонах плакали и причитали, а солдаты лаяли на них, требуя вытолкать мертвецов. Десятки погибших. Их выталкивали из вагонов, и они падали на бетонный пол, словно мешки с песком. Подвезли грузовики с продуктами, и некоторых заключенных заставили погрузить тела в кузова. Они работали молча, растерянные – всего лишь накануне они были в своих домах, в тысяче