Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

было преждевременным. Они проследили за ней до вокзала, где она села на экспресс до Берлина – тоже преждевременным. Они видели её телефонный разговор с вокзала и смогли разобрать часть её спора с оператором. И теперь они увидели то, чего ждали. Она не выполнила прямой приказ. Это уже не вопрос. Она вышла из-под контроля, и пришло время сообщить об этом.

ГРУ было совершенно беспощадно к неповиновению. Константин знал это лучше всех. Именно его они вызывали, когда что-то случалось. Он был уборщиком. Решателем. Это была его награда за то, что он не русский. Он убивал их людей, когда они вызывали недовольство Кремля.

Он постучал телефоном по рулю. У него был прямой номер Шипенко, но звонки открытым текстом, подобные этим, были нежелательны. Это разрешалось при необходимости, в случае «ситуации » , как любил их называть Шипенко, но даже тогда предпочтение отдавалось зашифрованным сообщениям.

Он все еще мог видеть Валентину, но ему придется вскоре переехать, чтобы не упускать ее из виду.

«Она в движении», — сообщил по рации один из его людей, Стэн.

Стэн находился в другой машине в дальнем конце улицы. Двое других мужчин, Василе Бок и Александру Бадя, находились в соседнем отеле, управляя дронами.

Вчетвером им удавалось практически постоянно следить за ней.

Константин набрал код ошибки на телефоне и нажал «Отправить». Шипенко получит уведомление. Он решит, что делать дальше.

Не то чтобы были большие сомнения. Когда Шипенко был ведущим агентом, любое отклонение всегда означало смерть. Исключений не было. Константин и его команда столько раз проходили через это, что это стало их второй натурой. Шипенко приказывал им следить за агентом, они находили какой-нибудь проступок, который тот совершил, всегда находилось что-то, что нужно было найти, они сообщали Шипенко и через час смывали с рук кровь высококвалифицированного убийцы.

Они были убийцами убийц, охотниками на охотников. И Константин был их лидером.

Это не было чем-то, чем он когда-либо хотел стать, к чему стремился или кем сознательно решил стать. Как и многое другое, это было просто делом судьбы.

У Константина был румынский взгляд на судьбу. Он был суеверен. Он ходил к цыганам и гадал на картах. Для него это не было игрой. Это не было развлечением. Это было реальностью, и то, что они ему рассказывали, невозможно было подделать.

Как в тот раз, когда очень старая цыганка взяла его за руку, посмотрела ему в глаза и произнесла слова: «Экспресс Кэлэраши». Тогда он не понимал их значения, но потом вник в суть, покопался в записях Căile Ferate Române, румынской национальной железнодорожной компании, и узнал.

Его дед по отцовской линии, Михай Антонеску, работал вышкищиком в компании. Он родом из деревни Бэлилешть, недалеко от Питешть, где румынское правительство разместило одну из крупнейших в стране сортировочных станций. Маневровое дело, как узнал Константин, представляло собой процесс разделения и сортировки грузовых вагонов, их отцепки от одного поезда и прицепки к другому. Работа была несложной, но на практике перемещение десятков тонн неприводной стали по наклонным параллельным путям и доставка её в нужное место, не поднимая обратно наверх, было тонким искусством.

Бэлилешть занимал стратегически выгодное положение между Дунаем, склонами Трансильванских Альп и столицей. Ежедневно через него проходили сотни груженых скотом вагонов, направлявшихся на огромные бойни Бухареста.

Работа была тяжёлой, но Константин видел по досье деда, что тот с ней справлялся. Выталкивать вагоны на передний путь, расцеплять их при подъёме на горку и останавливать, подкладывая перед ними клинья, – всё это давалось ему легко. Он умел обгонять неуклюжие вагоны, катившиеся под уклон, и в самый последний момент опускать клинья под колёса. Ему лично приписывали экономию компании на установке автоматических замедлителей.

Это была опасная работа — мальчишки постоянно гибли, бегая под машинами без тормозов и водителей. Если они ехали слишком медленно, если спотыкались, если их ноги попадали под рельсы, никто не мог остановить катящиеся машины. Но Михай пережил эти первые годы и поднялся по карьерной лестнице. Самое главное, он не принимал участия в забастовках и рабочих волнениях, которые терзали Румынию в годы, предшествовавшие началу Второй мировой войны.

В те дни коммунисты были повсюду, и начальство Михая ценило преданность превыше всего. Когда в 1940 году было образовано Национальное легионерское государство, Михай вступил в Железную гвардию. Читая записи, Константин мог сделать лишь вывод, что это было сделано для того, чтобы угодить его работодателям. Сам Михай не питал любви к насилию. У него не было явных политических взглядов. Он был человеком компании и ничем больше. Железнодорожником. Родись он в Соединённых Штатах, он бы посвятил свою жизнь «Дженерал моторс», «Стандарт ойл» или «Дженерал электрик». Он бы тихо работал, обналичивал зарплату, выпивал на рождественской вечеринке и вышел на пенсию в шестьдесят пятый день рождения. Вот таким он был человеком.

Но он родился не в Соединённых Штатах, а в Румынии, и за шесть лет работы на сортировочной станции в Бэлилешть он ни разу не пропустил смену, не взял больничный и даже не опоздал. Более того, он часто брал дополнительную работу и подменял других. Это окупилось, и к своему двадцати четвёртому дню рождения он получил повышение до машиниста поезда – должность, почти невообразимо престижная для юноши его возраста. На этом история могла бы и закончиться. Он мог бы закончить свои годы, управляя своим поездом, перегоняя овец и коров на скотобойни в Питешти и Бухаресте, и всё было бы иначе. Он был простым человеком, и его амбиции не простирались дальше этого.

Но история на этом не закончилась. Смысл слов цыганки на этом не закончился. События, далекие от понимания Михая — вторжение Гитлера в Польшу, падение Франции, разрыв пакта Молотова-Риббентропа — привели к тому, что к июню 1941 года Румыния оказалась в состоянии войны. И не просто в состоянии войны, а частью крупнейшего сухопутного вторжения в истории человеческих войн, продвигаясь на восток вместе со странами Оси, которые были вторыми по численности участниками операции «Барбаросса». Через несколько недель румынские солдаты сражались бок о бок с немцами на Украине, в Бессарабии, а в конце концов даже в Сталинграде.

Все, кто обладал властью, от правительства в Бухаресте до местных политиков в Питешти и руководства железнодорожной компании, были охвачены антибольшевистским, антисемитским безумием. Румыния совершила немыслимое. Она пошла на Россию, она дала медведю по морде и боялась, что игра не окупится. Красная Армия была крупнейшей в мире, и все нутром