Личное дело господина Мурао - Даша Завьялова

Хозяйка сказала, что Сэцуко на полдня взяла отпуск и приедет только после обеда, часа через два. Мне надо было чем-то заняться в это время, и я вдруг подумал: а ведь сейчас, пока Наоко арестована, дом, возможно, стоит пустой – и я снова могу туда залезть и пошарить уже обстоятельно.

Даже зная, что Кадзуро жив, здоров и на свободе, в этот момент я все равно испугалась. Вот ведь как ему вчера понравилось взламывать чужие дома!

– Но как же тот мужчина? Ведь ты вчера был уверен, что он живет у Наоко.

– Да я подумал, что он должен был уехать после ее ареста, но, конечно, решил сначала понаблюдать. Я снова пошел к тому дому, уже по кромке леса: в тот раз я так и не понял, откуда тот крестьянин видел окно и человека в черной юката, поэтому надо было обстоятельнее изучить, что и откуда видно. Дошел до той дзельквы, за которой ты стояла, и тоже спрятался за ней, раз уж она оказалась таким хорошим укрытием. И на всякий случай приготовил фотоаппарат.

Я бросила взгляд в угол комнаты: еще заходя сюда, я приметила, что на столе в беспорядке стоит оборудование для проявки фотографий, как будто Кадзуро воспользовался им, но не убрал, а просто сдвинул на край стола, а в кюветках еще блестел раствор. Так вот что это за металлический запах – Кадзуро привез из Мукомати какие-то фотографии и даже успел их проявить! Но где они и, главное, что на них изображено?

– Лежал я так, наверное, час – торопиться-то особо было некуда. Я бы, правда, полез туда еще раньше, но рядом по дороге все ходил кто-то, да и на соседнем поле я видел крестьян – и все не рисковал. И вот по прошествии этого времени, когда я уже было решил проползти около дома и попытать удачи с другого окна, которого не было видно с поля, я заметил в доме какое-то движение и тут же схватил аппарат. И только я его навел, как понял: со вспышкой-то нельзя снимать! В общем, пока перенастраивал на естественное освещение, потерял, наверное, самый удачный кадр, но кое-что, – Кадзуро потянулся к стопке фотографий на столе, – все-таки удалось снять.

Я схватила фотографию. Конечно, это было не совсем то, на что я рассчитывала. На фотографии было видно часть дома Наоко и мужчину, стоящего на пороге. В руках у него было что-то непонятное.

– Что это?

– Вытряхивал то ли одежду, то ли какие-то тряпки, и вообще, судя по всему, убирался дома.

Я продолжала рассматривать фото. Качество было не очень хорошее, а сам мужчина на всех снимках был снят сбоку, и на одном – с затылка. Было понятно только, что он молодой и, похоже, очень симпатичный. И все-таки, каким бы ни было качество, было ясно, что это не Мурао.

– Я съездил домой, проявил фотографии, потом поехал обратно в рекан – показать их этой Сэцуко, которая уже вернулась к тому времени. Она посмотрела и сразу сказала, что это он приходил за Яэ.

– Блестяще! Так, получается, у нас есть фото убийцы?

– Я думаю, да. Но в полицию мы его не понесем, ты же понимаешь?

Я понимала. Во-первых, у полиции уже была Наоко, которая сама явилась с признанием в убийствах и выгородила, таким образом, этого мужчину. Если он там живет, они не могут о нем не знать – и, если они его не арестовали, значит, поверили в его невиновность. Во-вторых, здесь бы уже были вопросы к нам, почему мы лезем в частную жизнь.

– Но мы можем показать снимок Мурао.

– Да, это хорошая идея. Вдруг окажется, что это какой-нибудь его близкий знакомый?

Я рассеянно покивала. А ведь, если план сработает, Кадзуро и Хидэо придется так или иначе противостоять этому парню, а выглядит он сильным и здоровым.

– Так это еще не все! – Кадзуро двумя пальцами взял со стола бусину. – Знаешь, чье это?

– Судя по тому, что ты ездил в Мукомати, – Яэ.

– Точно. А нашел я это там, где было ее тело. На станции спросил двух местных бездельников, не знают ли они, где полиция вчера осматривала место, и за скромную сумму они меня туда отвели. Там действительно, как и говорил тот полицейский, невысокие такие скалы, можно даже сказать, просто большие камни, но тянутся они далеко на запад, а тропинка, которая идет там между кустарника, очень крутая. Эти парни показали мне место, где ее нашли, – под самыми скалами, в кустах. Место там, конечно, уже хорошо вытоптанное, сама понимаешь, каждый сантиметр осмотрен. Я тоже там огляделся, но ничего не нашел. А потом поднялся выше, туда, откуда она упала, – это был еще один участок той же тропы, только выше, чем эти кусты, где-то на три дзе, как и сказал полицейский.

– И там нашел это?

– Нет, там тоже ничего не нашел. Но я поднялся еще выше, туда, где тропа продолжалась, и там, снова примерно над тем же местом, только на высоте уже пяти или шести дзе, сразу увидел бусину. Я поднял глаза и увидел, что прямо надо мной располагается еще один карниз, и пошел туда. Там нашел еще несколько бусин, и уже на самом верхнем карнизе, над этим, не нашел ничего.

– То есть над тем местом, где нашли Яэ, есть несколько участков одной тропы, и на двух из них ты нашел бусины?

– Да.

Я задумалась. Кадзуро выжидательно смотрел на меня, давая мне время подумать самой.

– Она сорвалась с самого верхнего участка, потеряла несколько бусин на двух участках ниже, потом был еще один пустой участок, и только потом – ее тело. Значит, на втором уступе бусин не было… ты хорошо смотрел?

– Очень хорошо.

– Значит, она или растеряла их к тому моменту, или их все подобрала полиция…

– Нет, думаю, на втором уступе ничего и не было. Иначе бы им просто пришлось сделать вывод, что надо подняться выше и посмотреть там. Но я хочу, чтобы ты догадалась о другом. Думай.

– Ну, она падала не со второго уступа, а с пятого, самого верхнего. Но полиция этого не поняла. Почему?

Кадзуро взял со стола вторую стопку фотографий. Это были снимки той самой тропинки в скалах. Он постарался сфотографировать пейзаж так, чтобы явно было видно, что уступы достаточно широкие, – и тогда я догадалась.

– Ее сталкивали несколько раз?

– Да. Следы на ее теле показали полицейским, что она упала с небольшой