Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

– Я бы не назвал себя случайным, – перебил он. – На самом деле, это моя область знаний…

Курт поднял руку.

– Ладно, хорошо, если ты хочешь помочь ей, возможно, у тебя получится. Но она лжет, похоже, даже патологически лжет. Я хочу предупредить, что Лила неуравновешенна и ей нужна серьезная помощь. Так сможешь ты со своим «опытом» организовать ей психиатрическую поддержку?

– Прошу прощения? – Как бы Джона ни был взбешен, ему захотелось рассмеяться. Курт молниеносно превратился из распутника в педанта.

– Я не прикалываюсь над тобой, чувак, – проговорил Курт. – Я действительно думаю, что это именно тот уровень помощи, в котором она нуждается.

Вдалеке прогрохотал гром.

– Тебе нужно уйти. Сейчас, – ответил Джона. – Или я вызову полицию.

Курт замолчал с озадаченным выражением на лице. Затем покачал головой.

– Ты не знаешь, с чем имеешь дело, – мягко сказал он.

С этим парнем ему было все понятно.

– Поверь мне, я высококвалифицированный профессионал, и у меня большой опыт, когда дело доходит до ситуаций, подобных той, в которой оказалась Лила. Я уверен, что не делаю поспешных выводов. И уж точно не собираюсь прислушиваться к твоим инсинуациям.

Курт развел руками.

– Прекрасно, – бросил он. – Но у каждой истории две стороны.

– Помнится, ты уже говорил это, согласно записи в ее дневнике, – парировал Джона. – Принято к сведению. В будущем, пожалуйста, никогда больше не появляйся на моей территории без предупреждения! Если ты это сделаешь, я вызову полицию. Спокойной ночи.

С этими словами он повернулся и шагнул внутрь, плотно прикрыв за собой дверь.

Он закрыл глаза и прислонился к холодному дереву. Чертова наглость! Менее чем за двадцать четыре часа этот ублюдок изнасиловал Лилу, посягнул на неприкосновенность ее личного дневника, имел наглость заявиться домой к ее психотерапевту, чтобы спасти свою шкуру, и даже зашел так далеко, что рекомендовал поместить Лилу в психиатрическую больницу! В этом не было никакой хитрости: Курт пытался отнять у нее единственного союзника – ее единственное средство к бегству, – чтобы сохранить Лилу в плену и свою собственную репутацию нетронутой. В тот момент Джоне захотелось убить его, заставить Курта страдать за содеянное. Он бормотал это снова и снова про себя, стиснув зубы, в его глазах бушевала абсолютная оргия ненависти и страха.

Он направился наверх в рассеянном, лихорадочном возбуждении. Мэгги, как обычно, была на кухне и готовила им ужин. Он достал из холодильника эль, щелчком открыл карманный нож и снял крышку с бутылки, затем со вздохом опустился на свое место, вытащил ноги из ботинок и закинул их на соседний стул. Мэгс, отвернувшись, увлеченно резала овощи – что-то твердое, вроде корнеплода. Как всегда, она спросила, как прошел его день, и он ловко уклонился от обсуждения драмы, которая разыгралась за несколько мгновений до этого, вместо этого пустившись в обличительную речь о пациенте, с которым виделся днем, барабаня пальцами, когда описывал Мэгги одного из немногих мужчин, которых он лечил: адвоката средних лет, который изменял время от времени в течение последних семи лет. Каждую неделю одна и та же усталая жалоба: он чувствовал себя пойманным в ловушку брака, хотел нажать кнопку перезапуска жизни, но у него не хватало смелости самостоятельно выпутаться. Джона ненавидел этого парня, считал его моральным банкротом и трусом в придачу. Из того, что он мог сказать, жена казалась святой и все еще, по словам пациента, не подозревала о его неверности. Конечно, у них было двое детей, у которых было бы разбито сердце и остались бы шрамы, но его пациент, казалось, никогда особо не задумывался о них. Насколько мог судить Джона, существовала главная причина, по которой парень не подал на развод. Он не хотел расставаться с половиной своих денег.

Если бы он был повнимательнее, то увидел бы предупреждающие знаки. Мэгги готовила фирменный суп кальдо де полло по рецепту матери, который нравился Джоне и на который уходило много часов. Мэгс варила его только когда ей приходилось справляться с чем-то по-настоящему трудным, и уж точно она никогда не готовила его летом, когда на кухне наверняка было душно. Разбросанные стебли кинзы и выжатые лаймы валялись по всей кухне, удары Мэгги неуклонно набирали скорость, нож яростно стучал по дереву.

Но Джона этого не заметил, он был слишком погружен в собственные размышления. Он заложил руки за голову, откинулся на скрипучие ножки стула и вдохнул, наслаждаясь солоноватым запахом, витающим по кухне. Во время своего монолога он сделал вдох, чтобы поднести бутылку к губам, и когда горькая пена потекла по горлу, Мэгги повернулась к нему лицом.

– У тебя что, роман на стороне?

Он слишком резко подался вперед. Осторожно, обдуманно поставил бутылку на стол, крепко сжимая ее в руке.

– Что?

– Просто скажи мне правду. – Она скрестила руки на груди, стиснув зубы, он знал, что так она старалась собраться с силами, оставаться твердой.

– Нет, – тихо произнес он. – У меня нет романа на стороне. Мэгс, с чего ты это взяла?

Слезы облегчения навернулись ей на глаза. Она выдохнула и резко всплеснула руками.

– Ты был таким отстраненным все лето! Ты больше не ласков. Ты даже не хочешь заниматься сексом.

– Я действительно…

– Все не так, как мы привыкли. Я почти не вижу тебя, а когда вижу, ты такой рассеянный. Как будто твои мысли всегда где-то в другом месте. – Она нерешительно пожала плечами. – С кем-то другим.

Он слушал, сердце бешено колотилось, зубы тихо постукивали за сомкнутыми губами, пока он пытался решить, что делать.

– Джо. – Мэгги вытерла руки о джинсовые шорты, затем подошла и положила их ему на плечи, оседлав его колени. Она склонила голову набок, заглянула ему в глаза. – Давай, – тихо произнесла она. – Я знаю тебя. Тебя нет здесь со мной. Где ты, моя любовь? Куда ты делся?

Снаружи доносились низкие металлические раскаты грома. Джона закрыл глаза, его нога начала рассеянно постукивать. Предполагалось, что все произойдет не так; он не был готов, еще не до конца был уверен, чего хочет. И все же это случилось, происходило сейчас, когда он меньше всего ожидал. Мэгги всегда была неизменно честна с ним, он сознавал, что она заслуживала знать.

Но сказать ей правду, рискнуть всем? Потерять ее, свою будущую жену, свою любовь? Им двоим было хорошо вместе, они дополняли друг друга. Его аналитический склад ума и непоколебимое честолюбие удерживали Мэгс на земле, привязывали к реальности, она же придала ему легкомыслия, научила Джону смеяться над самим собой. Ей нравилось