Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

мне платье, раздвигает коленями ноги, проникает в меня. Сейчас нет смысла бороться, я давно поняла, что лучше притворяться, что это нормально, притворяться, что все в порядке. Он отпускает мое запястье, обхватывает рукой за талию, отводит мои волосы, и я крепко хватаюсь за лязгающие железные балясины. Закрываю глаза и думаю: что я сделала, чтобы заслужить такое? Почему он забирает у меня единственного человека, которому я действительно могу доверять? Как я вообще смогу выжить без Джоны?

Он прижимается ко мне, требует ответа, и поэтому я говорю то, что он хочет услышать. Да, я положу этому конец. Да, я обещаю. Он заканчивает, затем очень нежно опускает меня на пол, притягивает к себе, аккуратно целует. И снова он мягок, он добр. Но я опустошена. Вскоре он устает и, спотыкаясь, поднимается в нашу спальню, и, хотя я тоже измучена, сон теперь ускользает от меня.

Поэтому я опять сажусь в это кресло, чтобы писать, даже если это будет моя единственная запись. Мне нужно сделать это до восхода солнца, прежде чем у меня появится шанс все скрыть, смести прочь, притвориться, что все в порядке. Потому что это не так. Я не в порядке, и я должна сбежать от этого кошмара раз и навсегда.

Помогите мне!

3

Джона начал совершать ошибки.

Весь день он был не в состоянии трезво мыслить. В то утро он возвращался с пробежки, медленно, практически на трясущихся ногах и чуть не уронив капучино Мэгги, когда отстегнул телефон и увидел, что имя Лилы высветилось прямо вверху списка. Его сердце сжалось. Он уже заподозрил неладное, поскольку прождал почти полчаса (из-за чего наверняка опоздает на встречу с первой клиенткой), но Лила не вышла на балкон, как она делала в обязательном порядке каждое утро, словно по часам. Вместо этого она в конце концов появилась у окна и просто постояла там мгновение, выражение ее лица было не разглядеть за стеклом, а затем, к изумлению Джоны, повернулась и скрылась внутри.

Когда он обнаружил ее сообщение, у него возникла абсурдная мысль, что его разоблачили, что она узнала, что он наблюдал за ней. Но он отогнал это беспокойство прочь, пальцы сами собой запнулись, когда он разблокировал телефон и нашел первую запись в дневнике Лилы.

От ее рассказа о прошлой ночи у него по спине пробежали мурашки. В жестокой сексуальной динамике Курта и Лилы проявилась очевидная циклическая закономерность, и ее необходимо было разорвать. Боже, он ненавидел Курта! Этот человек был в точности таким, как Том: самовлюбленный шовинист и хронический бабник, продолжающий изменять Лиле. Грубый мужчина, огромный, нескладный физически образец…

Погруженный в мысли, он, как лунатик, прошел в душ, в очередной раз рассеянно позавтракал с Мэгги и поспешил в офис. Как только Джона закрыл дверь, сгорая от нетерпения, не в состоянии ждать, пока включится компьютер, он поспешно набрал ответ на мобильном:

Лила,

Спасибо вам за отправку записи. Давайте обсудим это на нашей завтрашней встрече, но, если вам нужно поговорить раньше, пожалуйста, дайте мне знать. Будьте осторожны и берегите себя.

Всего наилучшего,

Джона

Встречи в тот день прошли как в тумане. Его безупречная сосредоточенность ускользала, и он ловил себя на том, что присутствует лишь наполовину, когда каждая взвинченная пациентка врывалась с собственными интимными откровениями (большинство из которых были плагиатом, омраченным очевидными недоговорками). Он не мог унять беспокойно трясущуюся ступню, не мог оторвать взгляда от крошечных часов, установленных на консоли за головой пациента, отчаянно нуждаясь в нескольких секундах между сеансами, когда можно было бы проверить телефон.

Ближе к вечеру он наконец убедил себя, что она не собирается отвечать, но тем не менее еще раз проверил сотовый и нашел сообщение с неизвестного номера:

Спасибо за ваше письмо. Возможно, нам придется поговорить раньше.

Неужели Джона невольно дал ей личный номер? Он никогда этого не делал – всю жизнь он всегда принимал крайние меры, чтобы защитить частную жизнь. Но для Лилы? Он не мог вспомнить, как это произошло. Пульс участился, он ответил:

Конечно. Когда?

А потом он страдал на бесконечных дневных сеансах и с каждым проходящим часом, подобно влюбленному школьнику, испытывал все возрастающее чувство отчаяния, поскольку не получил ответа. Такая нестабильность была ему не свойственна, он был гораздо более сдержан, гораздо более разумен! Он был не из тех, кто поддается собственным тревогам, как это часто делали пациенты, с которыми он работал.

К концу дня он заставил себя изменить прогноз. Он все-таки не станет беседовать с ней сегодня. Завтрашний сеанс все еще маячил на горизонте, а время, оставшееся до него, неуклонно сокращалось. Совсем скоро он снова увидит Лилу.

День завершился встречей с подругой Лилы, Бриэль. После многих лет терапии Бриэль наконец-то избавилась от длительных абьюзивных отношений. Две недели назад она тайно подписала договор аренды собственной студии, затем взяла больничный и переехала вместе с собакой из квартиры парня, пока он находился на работе. На сеансе на прошлой неделе Джона беспокоился, что у нее может случиться рецидив – они уже несколько раз расставались, и каждый раз бойфренд умолял ее вернуться, клялся, что изменится, и каждый раз она уступала. Но на этот раз – Бриэль пообещала Джоне – на этот раз все по-другому.

– Я знаю, в прошлом вы чувствовали, что можете помочь ему, – сказал Джона.

– Нет, теперь я понимаю, что не могу, – твердо сказала она. – Он никогда не изменится. Каждый раз, возвращаясь к нему, я думала, что это произойдет. Но увы, не случилось. И это не моя обязанность – спасать его. – Она покачала головой и замолчала. – Не могу перестать думать о вашем высказывании, когда все это началось: страдающие люди причиняют боль.

Он кивнул и мягко заговорил:

– И то, что вы оставались с ним, только давало ему возможность, способствовало такому поведению.

– Боже, я чувствую себя такой идиоткой, – посетовала она. – Я просто не могла вырваться, постоянно возвращаясь в эти отношения.

– Потому что вы любили его, – просто проговорил он. – Конечно, любили. И он любил вас. Любовь – именно то, что отличает абьюзивные отношения от любых других агрессивных отношений. – Он сочувственно покачал головой. – Я понимаю это, Бриэль, поверьте. Невероятно трудно смириться с тем фактом, что человек, которого ты любишь – возможно, больше, чем кого-либо другого в жизни, – одновременно является человеком, который больше других хочет причинить