Легенды квилетов - Оливия Невельсон

Для юноши было новостью, что мать надеялась увидеть новым вождем Сикиса, что она вообще интересовалась делами племени. Ему, выросшему вдали от родной деревни, ее жизнь представлялась чем-то бесконечно далеким… И теперь ему стало стыдно. Он и не думал никогда, что совсем другая юность была у его матери, что может тосковать она по людскому обществу. Козуми сгорбился и положил голову Чумэни на плечо.

Мать потрепала его по волосам.

– Ты этих дел не знаешь, но когда отец умер, Сикис нам очень помог. Ты был совсем мальчишка, куда тебе прокормить двух женщин. А он нам еду приносил – не за шерсть и ягоды, а так просто. Отец твой его из лука стрелять учил, вот он и запомнил добро.

– И все же, может быть, Мэтво одумается?

– И что? Второй женой Пету возьмет? Такого ты ей мужа желаешь?

Козуми понурился: права была мать, дурной выбор сделала сестра, как ни посмотри.

– Нет, сыночек, пусть все остается как есть. Сейчас главное, чтоб ребенок здоровым родился, а про вождя и думать забудь.

Козуми действительно и думать забыл про Мэтво. Наступила зима, задули с океана холодные ветра, скуднее стал улов, все чаще становились нужны дрова. Заболели собаки – мать ночей не спала, четверых из пяти выходила, а потом и сама слегла. Боялся Козуми за нее и за сестру тоже. Тяжело Пета носила дитя, тошнотой мучилась, рыбу есть не могла – пришлось ему в лес с луком и стрелами отправляться.

Наступила весна. Окрепла Чумэни, да и Пета стала чувствовать себя куда лучше, снова одеяла плести взялась, рубах наделала. Давно не ходили они в деревню – не до того было. Посмотрел Козуми на рукоделие сестры и решился. Сам отнесет, может, кореньев каких выменяет. Не удалось матери их на зиму заготовить, все с собаками возилась, а Пета эти лакомства очень любит.

Редко бывал Козуми в племени, людей чурался: все ему казалось, что в спину смотрят. Может, и правда смотрели – обернуться ему духу не хватало. Это Пета умела чужие враждебные взгляды легкой ухмылкой встречать, а он только хмурился да горбился. Но ничего, пусть смотрят, порадовать сестру важнее.

В деревне ему удивились, но встретили неожиданно приветливо. Какая-то старуха поинтересовалась у Козуми, как здоровье матери, пожаловалась, что у них собаки дохли. Смущаясь, он признался, что и их дом беда стороной не обошла, но ничего, справились. Пока они разговаривали, еще люди подошли, даже пара девиц, его ровесниц. Их изучающие взгляды Козуми совсем смутили.

Хорошо приняло племя работу Петы, высоко оценило. Кореньев и ягод удалось получить аж на четыре корзины. Оттаял он, даже улыбаться начал.

Рано обрадовался.

– А я все думаю, отчего так переполошилось мое племя? Уж не юный ли это Козуми?

Как не хотелось ему оборачиваться! Но пришлось: как не обернуться да не поклониться, когда к тебе сам вождь подошел?

Хорош собой был Мэтво, этого не отнять. Козуми и раньше Пету не осуждал, а теперь, присмотревшись к молодому вождю, и вовсе подумал, что пало сердце сестрицы в неравном бою.

Мэтво был высок и широкоплеч. Нарядная рубаха висела на нем обманчиво свободно, но при каждом движении натягивалась, обозначая под собой мускулистое тело. Густые черные волосы свободно опускались до середины спины, подчеркивая непривычно светлую для квилетов кожу. Глаза у него были желтоватые, как у хищной птицы, и смотрел он на Козуми, как ястреб на крапивника.

– Приветствую тебя, вождь. Вот, сестра одеял наплела, – неловко сказал юноша, самого себя за робость проклиная. Добавил зачем-то: – И рубах наткала.

Одеяла и рубахи были красиво разложены на столе возле дома собраний. Мэтво подошел поближе, разглядывая.

– Мастерица твоя сестра, хорошие вещи. Не обидело тебя мое племя?

«Ты еще будешь заботу изображать?!» – чуть не взревел Козуми, но, помня наказ матери держаться от него подальше, сдержался.

– Нет, вождь. За это я вам искренне благодарен.

– А отчего Пета сама не пришла?

Юноша почувствовал, как печет щеки, но глаз не опустил. Это Мэтво должен от него взгляд прятать.

– Не до того ей сейчас.

– Неужто Чериса заболела?

– Мою мать зовут Чумэни.

Вождь чуть заметно усмехнулся.

– Давно ее у нас не видать, вот я и запамятовал. Не сердись, мальчик.

– Мама здорова.

– Так отчего же не навещает нас твоя сестрица?

Козуми открыл было рот, уже не заботясь ни о каких материнских наказах, как вдруг одна из девушек быстрым шагом подошла к ним с вождем. До этого она завороженно изучала тонкую вышивку на одной из рубашек Петы.

– Какие легкие руки у твоей сестры, Козуми! Никто в деревне не делает ничего подобного… Скажи, а она согласится сшить для меня платье? Мы хорошо вам заплатим!

Козуми растерянно посмотрел на нее. Разговор с вождем вывел его из себя, и больше всего юноше хотелось одного – покинуть деревню как можно быстрее. Но заказ с хорошей оплатой им точно не помешает.

– Меня зовут Сайен, – продолжила девушка, – а моего отца – Маконс. Он старейшина в нашей деревне. Передай своей сестре, что я почту за честь выйти замуж в платье, сделанном ее руками.

Сайен смотрела на Козуми широко распахнутыми глазами цвета темной кедровой смолы, возле зрачков притаилась легкая рыжинка. Красивая девушка. Невысокая, по-женски округлая и вместе с тем плавная. Повезет кому-то. Отчего бы Пете не изготовить для нее платье?.. Да только если и браться за работу, то немедля, потом сестрице совсем тяжко будет.

Мэтво тоже посмотрел на Сайен, а потом перевел взгляд на Козуми и улыбнулся как ни в чем не бывало:

– Ну что, мальчик? Берешь заказ?

Козуми постарался не обращать на него внимания.

– Моя сестра будет рада сшить тебе платье, Сайен. Когда у тебя свадьба?

Та рассмеялась – как речной поток по камням зажурчал.

– Через две полные луны. – Девушка снова рассмеялась. – Подумать только, через две полные луны я стану второй женой вождя!

Козуми почувствовал себя камнем, о который разбивается морская волна. На мгновение он ощутил на себе всю тяжесть океана; схлынув, она унесла с собой остатки его самообладания.

– Нет, прекрасная Сайен, не будет моя сестра шить тебе платье на свадьбу с вождем… – Козуми развернулся к Мэтво всем корпусом. – …Потому что он клялся, что однажды она сошьет его себе!