Великий Гэсэр - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

—

и рассек Шара далай, и в бездну

семеро огромных желтых духов

опустились и на дне остались.

Желтую волшебную тростнику

вынул мальчик и взмахнул — и море,

страшное Шара далай, со стоном

в берега свои опять вернулось

и над злыми духами сомкнулось.

Проводивши духов долгим взглядом,

прошептал малыш: “Отныне вечно

будет вам Шара далай темницей:

никогда не выйти вам оттуда

и не причинить несчастья людям!”

Радуясь, что он врага второго

на втором году существованья

победил, малыш у моря

сел на лончака и в путь обратный

тронулся, а после в колыбели

с головой пеленками укрылся,

и до солнца спал — не пробудился.

Стал он что ни день приподниматься,

стал ходить учиться, из пеленок

вырос, говорить пытаться начал, —

на глазах мужал и распрямлялся

этот удивительный младенец.

И тогда Саргал нойон приехал

навестить улус родного брата

и узнать, как обжились в изгнанье

Сэнгэлэн с женою Наран Гохон.

Он увидел, что у них чудесный,

солнечный ребенок народился.

И сказал Саргал нойон: “Настало

время счастья — можно возвращаться

вам обоим в ханское жилище.

А ребенка своего отдайте

мне — я выращу его, как надо”.

Сэнгэлэн с женою Наран Го хон

сына старшему в роду отдали,

чтобы воспитал его, как должно[77].

Посадил Саргал нойон ребенка

пред собою на седло — и мальчик

всю полу переднюю дэгэла,

шелкового ханского халата,

где пообмочил, а где загадил.

Посадил Саргал нойон ребенка

позади себя — и снова мальчик

заднюю полу его дэгэла

всю непоправимо перепачкал.

И Саргал нойон, как ни ругался,

но вонючим до дому добрался.

10. Сопляк Нюргай

У старейшины большого рода,

у Саргал нойона было двое

сыновей: Алтай Шагай[78] и младший

сын Мунгэн Шагай[79], а третьим сыном

стал ребенок бойкий Сэнгэлэна:

Сопляком Нюргаем[80] называли

мальчика в дому Саргал нойона.

Всем троим Саргал нойон однажды

поручил телят пасти — их было

семьдесят упрямцев годовалых.

И Сопляк Нюргай двух старших братьев

начал уговаривать: “Давайте

мы забьем хоть одного теленка —

наедимся мяса хоть однажды,

а ведь мерзнем здесь и голодаем…”

Братья отвечали: “Мы боимся:

мать с отцом рассердятся за это…”

Но Сопляк Нюргай их успокоил:

“Это не печаль — набьем травою

шкуру и на чучело прикрикнем,

и увидите, что дальше будет!”

“Ну, тогда давай!” — сказали братья.

В стаде отловил Нюргай теленка,

ухватил за хвост и резко дернул —

так он тушу вытряхнул из шкуры.

Шкуру наш Нюргай слегка расправил

и, набив травой потуже, крикнул:

“Эй, кургузый, тощий, кыш отсюда!*’ —

чучело теленка, встав на ножки,

к остальному стаду ускакало.

Стали братья пировать, и младший

сам обгладывал худые кости,

а хорошие все старшим братьям

отдавал, — и так вот пастушата

понемногу слопали все стадо.

Как-то мать[81], увидевши Нюргая —

как он воду пил сырую жадно,

удивилась: “Сын, откуда жажда?”

Ей Сопляк Нюргай сказал: “Мы утром

с братьями последнего теленка

съели: жирный был — отсюда жажда”.

Женщина в сомненье: “Неужели?

Я коров доила — тот теленок

рядом прыгал, мать сосать пытался…”

Сын сказал: “А мы травою шкуры

набивали — и пускали в стадо

чучела, они там и резвились…”

“Неужели?!” — женщина вскричала,

побежала к стаду и, увидев,

что у всех телят торчит из зада

старая трава, она затычки

повыдергивала — и телята

шкурами пустыми обернулись.

Разозлилась мать — и трем обжорам

закатила яростную взбучку.

Если бы отец не заступился,

то она бы сыновей забила:

так ее их шалость возмутила.

А Саргал нойон сказал: “Три сына

у меня — три батора достойных:

если укрощать пригон придется,

то кого позвать, всегда найдется!”

Поутру Саргал Алтан Шагая

попросил с собой поехать, чтобы

поглядеть китайские посевы[82].

Сел он на быка-четырехлетку

без кольца в носу — на ездового,

шильями, что к сапогам приладил,

ткнул того под брюхо, и дорога

привела их в лес высокостройный.

И спросил отец Алтан Шагая:

“Как ты думаешь, что можно сделать

из деревьев этих гладкоствольных?”

Сын ответил: “Ну, дома, конечно,

городьбу и всякие постройки”.

Выехали в степь, и снова к сыну

подступил отец: “Что можно сделать

с этим вот отменно ровным местом?”

Сын ответил: “Распахав, засеять”.

Из куста вдруг выпорхнула птичка,

бык перепугался и подпрыгнул —

и Саргал нойон с него свалился:

на земле лежит, как будто мертвый.

Сын захныкал: “Поднимись, отец мой!”

и, наплакавшись, домой вернулся.

Встал Саргал нойон и так подумал:

“Видно, этот вряд ли пригодится,

если час придет — война начнется,

если укрощать врагов придется…”

Поутру Саргал Мунгэн Шагая

попросил с отцом поехать, чтобы

поглядеть китайские посевы.

Сел он на быка-четырехлетку

без кольца в носу — на ездового,

шильями, что к сапогам приладил,

ткнул того под брюхо, и дорога

привела их в лес высокостройный.

И спросил отец Мунгэн Шагая:

“Как ты думаешь, что можно сделать

из деревьев этих гладкоствольных?”

Сын ответил: "Ну, дворцы, наверно,

всякие постройки понаставить".

А в степи опять спросил он сына:

"Что бы с этим местом можно сделать?"

Сын ответил: “Чем-нибудь засеять”.

Из куста опять вспорхнула птичка,

бык перепугался,