Легенды квилетов - Оливия Невельсон

Ахэну. Про свадьбу и не думала, хотя понимала: не избежать если не ее самой, так объяснений. О них Прекрасная Иоки тоже старалась не думать – страшно. Отец разгневается, вдруг дома запрет? Воинов пошлет ее любимого убить? Силой замуж выдаст?

Сказала Прекрасная Иоки Ахэну о своих страхах без утайки, спросила, что они делать будут.

– Кто я, по-твоему, Иоки?

– Ты мой муж, Ахэну.

– Из какого же племени твой муж?

– Из того, частью которого стану я сама.

– Не боишься?

– А чего мне бояться?

Прекрасная Иоки посмотрела на него доверчиво. Ахэну взял ее за руку и потянул от скал к океану. Завел в воду по пояс.

– Посмотри кругом, моя Иоки. Что ты видишь?

– Океан.

– Это охотничьи угодья моего племени, от берега и до горизонта. Страшно тебе?

– Ничуть. Богатое твое племя.

– Опусти взгляд вниз, Иоки. Что ты видишь?

– Камни на дне.

– Это дома, в которых обитает морское племя. А сейчас страшно?

– Дома из дерева легко горят и рушатся от непогоды. Дома из камня будут стоять вечность. Мне не страшно, Ахэну.

Он взял ее руки и прижал к своей шее. Давно заметила Прекрасная Иоки на ней шрамы, да спрашивать ни о чем не стала. Захочет – расскажет.

– Ты знаешь, отчего у меня эти следы, Иоки?

– От ударов врага?

– Нет, прекрасная моя. Оттого что иначе под водой дышать не получится.

– Ахэну…

– Вот теперь тебе станет страшно.

Отпустил Ахэну ее руки да спиной на воду упал – вскрикнула Прекрасная Иоки. Обратился ее любимый акулой, чудовищем смертоносным, страхом детским.

Только не девочка больше Прекрасная Иоки.

– И все равно мне не страшно, – шепнула она, зашла поглубже в воду и поплыла.

Следом за ней устремился и Ахэну. Иоки коснулась его шкуры – гладкая, как кожа, к которой она привыкла. Вдохнула запах – водоросли и соль. Ничего не изменилось в ее муже. Без страха она провела узкой ладонью по острым его зубам – знала, не причинит любимый ей боли.

– Забери меня к себе, Ахэну. Я хочу дышать под водой и жить в каменном доме. Хочу, чтобы весь океан был моим. Подари мне его.

Снова превратился он в человека, нырнул к самому дну, достал острый камень. Сказал Ахэну Прекрасной Иоки, что научится она дышать под водой, лишь когда перестанет дышать на земле. Если решится она отправиться с ним к морскому племени, о своем ей придется забыть. Девушка не раздумывала ни мгновения.

– Обо всем я забыла, стоило мне тебя увидеть.

– Не будешь ли ты скучать по дому, Иоки?

– Буду, Ахэну.

– По родителям?

– Горе я им принесу великое, а себе и подавно.

– По кедрам и цветам луговым?

– Буду вспоминать их и плакать так сильно, что вода в океане поднимется от моих слез.

– Еще не поздно вернуться, Иоки.

– Поздно, Ахэну. Потому что дома, рядом с родителями, среди кедров и луговых цветов я буду скучать по тебе сильнее, чем по солнечному свету на дне океана.

На том он и успокоился. И разрезал шею Прекрасной Иоки в тех же местах, где совсем недавно она касалась его шрамов. А после взял ее за руку и потянул за собой ко дну.

* * *

Не пришлось Прекрасной Иоки скучать по солнечному свету – пробивался он сквозь толщу воды, отражался от перламутровых створок раковин и снова поднимался ввысь.

И по кедрам ей скучать не пришлось – тянулись к небу высокие заросли ламинарии, и она гуляла средь них, как по лесу.

И луговые травы вскоре оказались ею забыты – ни в какое сравнение не шли они с коралловыми рифами, цветам и оттенкам которых Прекрасная Иоки сама придумывала названия, потому что не было таких слов в ее языке.

Лишь по матери с отцом скучала она. Не могли заменить их ни жемчуга в ее волосах, ни стайки рыб в прислужницах, ни новые друзья из подводного племени. Если бы не муж, всю прелесть морского дна отдала бы Прекрасная Иоки за возможность увидеться с матерью.

Но рядом с ней был Ахэну, и потому не было никого в мире ее счастливей.

В подводном племени Прекрасную Иоки быстро приняли и полюбили. Дивные его населяли существа: во многом на людей похожие, но в то же время разительно от них отличавшиеся. Тело они закрывали сплетенными из водорослей одеждами. Волос были или лишены совсем, или покрыты ими с головы до пят. У иных вместо ногтей росли жемчужины, у других на спине кораллы: у кого топорщились тонкими длинными щупальцами, а у кого покрывали все плечи заместо кожи.

Пугалась поначалу Прекрасная Иоки, а потом привыкла. Полюбила новых друзей, научилась есть рыбу сырой, а про вкус пресной воды и думать забыла.

Так бы и жила она в землях Подводного племени, прежнюю жизнь позабыв, если бы не приметила, что муж ее стал грустен.

Со всех сторон подступалась Прекрасная Иоки к Ахэну, всеми силами пыталась вызнать, что ему неугодно. Может, разлюбил он свою жену? Может, не по нраву она племени и уйти ей до́лжно?

Наконец, сдался Ахэну, признался во всем.

– Когда я к поверхности поднимаюсь, мать твою часто вижу. Ходит она по берегу, имя твое выкрикивает и слезами заливается. Дурно мы поступили с твоими родителями, прекрасная моя. На горе великом построено наше счастье.

С этого дня сделалась она больной. Не в радость ей больше были подводные леса и кораллы. Сторонилась она новых друзей, все мать себе представляла и сама слезами заливалась.

Не выдержал этого зрелища Ахэну. Обратился к шаману Подводного племени, попросил у него совета. Ответил тот, что если океан отпустит Прекрасную Иоки на землю, то назад ее больше не примет.

Все бы отдала она, чтобы мать утешить! На все бы пошла, лишь об одном и думать не смела – мужа оставить.

– Возвращайся домой, Иоки.

– Здесь мой дом, Ахэну.

– Семья по тебе тоскует.

– Ты моя семья.

Так говорили они изо дня в день. Наконец Ахэну вновь отправился к шаману. Умолял того объяснить океану: не хочет Прекрасная Иоки покидать его насовсем, желает только с матерью раз повидаться и больше никогда о суше не вспоминать.

Смилостивился над ними океан. Сказал шаман Подводного племени Прекрасной Иоки:

– Выйдешь из воды с рассветом и зайдешь в нее на закате. Не успеешь и сядет солнце – вини во всем только себя: не вернешься ты в Подводное царство и мужа