Легенды квилетов - Оливия Невельсон

– Вставай.

– Что…

– Вставай, Кватко! Быстрее, пока он не пришел, а я не передумала!

Доли схватила его за руку и потащила к расселине в стене.

– Зайди внутрь, отойди подальше и замри. Ни звука, Кватко! Когда услышишь, что я пою, выбирайся из пещеры и беги что есть сил. Он будет высматривать тебя с высоты. Найди бурелом потемнее, забейся внутрь и жди, пока не стихнет гроза. Запомнил?

Кватко кивнул и бросился было в расселину, но в последний момент замер на месте.

– Доли, я…

– Ты дурак, который вот-вот погубит нас обоих!

Она стояла перед ним в слабых отблесках огня: маленькая девушка с растрепанными, точно перья птицы, волосами и искаженным лицом. Кватко смотрел на него и клялся себе запомнить каждую черту. Он нелепо кивнул Доли, прощаясь, и скрылся во тьме.

* * *

Она вышла из пещеры встречать отца. Прикрыла рукой глаза от поднявшейся пыли, на миг оглохла от обрушившегося на нее грохота. По склону соседней горы покатились камни. Последний взмах крыльев – и пара сосен обрушилась на землю, как от ударов топором.

Все стихло.

Доли наконец отняла руки от лица. Если бы Кватко видел ее глаза, он бы подумал, что они синие – сине́е неба в дымке сумерек и океана перед штормом. Синие, словно цветы, названия которых он так и не вспомнил.

Но Кватко уже забился в расселину и скорчился в темноте в двадцати шагах от свободы.

* * *

Еще мальчишкой он ходил в горы вместе с дедом. Однажды они поднялись так высоко, что смогли вблизи рассмотреть гнезда орлов. Кватко навсегда остался заворожен этими птицами – огромными, мощными существами, издававшими у него над головой звуки, которых ожидаешь скорее от разъяренного вепря, чем от того, чей размах крыльев застит небо.

Дед улыбался, прижав палец к губам, а Кватко забыл, как дышать. Огромные птицы над его головой топали, фыркали и кричали, словно распаляя себя перед боем.

В пещере Тандербёрда Кватко ощутил себя так, словно вокруг бродит целое племя орлов, куда более многочисленное, чем его собственное.

Он сгорал от любопытства. Желание взглянуть на Чудо-Птицу хоть одним глазком почти вынудило Кватко сделать пару шагов по направлению к выходу. Если уж ему не повезло очутиться в сказке, зачем пропускать все самое интересное?

Поймав себя на этой мысли, Кватко впервые порадовался тому, что он дурак. Достаточно было напомнить себе об этом, и искушения взглянуть на Тандербёрда как не бывало. Считай юноша себя умным, он бы, чего доброго, решил, что это стоящая идея. У дураков таких не водится, а значит, и потакать им не следует.

Доли что-то говорила на своем птичьем языке. Иногда ей отвечали. Кватко слышал, как бьют по стенам пещеры огромные крылья. Вздрагивал, когда мелкие камни осыпались с потолка ему на затылок. Изредка он кусал себя за запястье, подавляя желание зашипеть от боли или жалобно заскулить от страха. Ненадолго в пещере воцарилась тишина, и юноша понял, что не слышал в своей жизни ничего страшнее.

Затем раздался тяжелый топот. Ставший привычным рокот водопада изменился: вода теперь разбивалась не о камни и не о хрупкое тело Доли, а обо что-то ужасающе огромное. Видеть этого Кватко не мог, но был уверен, что брызги воды, столкнувшись с перьями Тандербёрда, долетают до сводов пещеры.

И тут Доли запела.

Не помня себя, юноша рванул прочь из укрытия, чтобы на мгновение замереть возле плотного полога изо мха. Другой возможности спастись у него не будет. Кватко выскочил из расселины, и полумрак пещеры, слабо освещенной от входа солнцем, на миг ослепил его. Не видя ничего перед собой, он рванулся к пятну света.

Обернуться, обернуться на бегу и увидеть Доли в последний раз; запомнить ее силуэт, поворот головы, положение рук… Кватко не мог себе этого позволить. Рискуя сломать шею, он мчался вниз по тропе, различая перед собой лишь мешанину цветов: бурый – земля под ногами, зеленый – деревья, голубой – небо. Небо, океан и глаза Доли, когда он впервые их рассмотрел.

А затем на землю пала тень. Растянувшись между горными пиками, она накрыла собой весь склон, погрузила во мрак леса и долины. Тень поглотила солнце.

От рева Тандербёрда с вершины горы вниз полетели камни.

Кватко помнил совет девушки о буреломе, но времени на поиски укрытия у него не оставалось. Движением опытного пловца он нырнул с тропы в ближайшие кусты и распластался на траве. Юноша наделся, что его перепачканная в расселине рубаха и темные волосы сольются с землей.

Тандербёрд – сказочная птица, огромная, как гора. А он – всего лишь глупый Кватко из племени квилетов, маленький и жалкий. Было бы что рассматривать.

С неба обрушился рев, и вслед за ним – дождь. Засверкала гроза. Кватко лежал, не в силах пошевелиться, и чувствовал, как сверху на него падает вода.

«Во-до-пад. Вода падает, Кватко».

«Кажется, это гром».

«Значит, вокруг нас будет падать еще больше воды».

Кватко больше не чувствовал страха. Мысли о маленькой, еще меньше, чем он сам, Доли вытеснили из головы юноши огромного Тандербёрда. Что сделает с ней отец, когда поймет, что девушка его ослушалась? На той страшной поляне было так много человеческих черепов… Только ли мужчинам они принадлежали?..

Он вспомнил синие цветы, проросшие из глазниц.

Доли знала, что делает. Неужели это все ради Кватко?

«Отец не пустил. Он и тебя не пустит».

Может быть, она надеялась на чудо – что удастся уйти им обоим?

Дождь шел всю ночь, до самого рассвета. С первыми лучами солнца тень отступила, укрылась в горах. Кватко знал, что бояться больше нечего, но так и не заставил себя встать – лишь перевернулся на спину.

Он смотрел в небо, которое расписывала красками незримая мастерица: красный мазок, розовый, рыжий… С куста, под которым лежал юноша, продолжали падать капли. Кватко охотно подставлял им лицо: плакать сам он не мог.

* * *

Когда Кватко вернулся в племя, о его обещании смастерить копье из ветви самой высокой сосны уже все знали – Лони и Макки рассказали. Поняв, что приятелю давно пора бы вернуться, парни повинились перед вождем и сами вызвались отправиться на поиски.

Мать при виде Кватко расплакалась, отец принялся браниться. Братья и сестры скрывали облегчение за шутками, но он то и дело чувствовал на себе их обеспокоенные взгляды.

Вождь только рукой махнул: «Вернулся – и слава небу. Что с