Легенды квилетов - Оливия Невельсон

выступе скалы. Юноша слабо представлял, сколько времени провел в недрах горы, но подозревал, что прошел ее насквозь. Ветер сбивал с ног, внизу, протяжно скрипя, качались сосны и кедры. Вдали виднелась широкая полоса океана с белыми очертаниями волн.

Где-то там его деревня – мать, отец, братья и сестры, друзья и враги. Почему он все еще здесь? Отчего не ушел?

Кватко опустил глаза на грязную изорванную рубаху и отметил, как высоко вздымается его грудь. Казалось, впервые за долгое время он дышал в полную силу. До чего хорошо!

«Уйду прямо сейчас. Спущусь по выступу, съеду с горы, как ребенок с обледеневшего камня на куске коры, и перепрыгну на ближайшую сосну!»

Юноша рассмеялся. Доли осталась далеко позади вместе с полумраком пещеры и рокотом водопада, и Кватко сам не мог себе объяснить, отчего не покинул ее в первую же ночь с рассветом. Может, она все-таки ведьма?..

Он, конечно, дурак, но умных вообще наперечет. Пусть Лони и Макки ей цветы в волосы вплетают. Их вождь тоже в качестве преемников не рассматривает.

Опустившись на корточки, юноша подполз к самому краю выступа, молясь всем известным богам, чтобы склон под ним оказался пологим.

Боги остались глухи к его молитве: за краем Кватко поджидала отвесная скала, но вовсе не это заставило сердце замереть.

С выступа открывался вид на раскинувшуюся внизу поляну. Тесно окруженная кольцом сосен, она предстала пред ним во всем своем ужасающем великолепии, заваленная костями.

Подобно перевернутым каноэ, выброшенным на берег после бури, высились китовьи хребты. Разбросанные между ними массивные тюленьи кости казались детскими игрушками, высеченными из дерева. Но вовсе не они завладели вниманием Кватко.

Юноша смотрел вниз и не мог оторвать взгляд от тяжелых бедренных костей, нежно оплетенных травой. В глазницах лежащего рядом черепа покачивались на ветру синие цветы, название которых он так и не вспомнил, хотя Доли его очень просила.

Ей нравились эти цветы. Накануне вечером он вплетал их в ее косы.

* * *

Разве найдется в племени квилетов хоть один человек, которому не доводилось слышать о Тандербёрде? О птице, что размером подобна горе? Когда Тандербёрд взмывает в небо, отрывая могучее тело от земли, сотрясаются вековые леса и с грохотом летят со склонов камни. Когда Тандербёрд распахивает крылья, они затмевают солнце: с перьев срываются молнии, а от ударов по воздуху слышится гром. Могуч Тандербёрд, велик и беспощаден, нет ему дела до людей, а потому давно привыкли они считать Чудо-Птицу легендой.

Так и для юного Кватко с именем Тандербёрда были связаны лишь теплые воспоминания о детстве. О дымке́, поднимающемся над костром в зимнем доме, и теплом одеяле из собачьей шерсти, которым укутывала его бабушка. Думая о Тандербёрде, Кватко вспоминал пахнущие кедром деревянные стены, плетущих рыболовные сети дядьев и негромкий недовольный голос матери, которая отчитывала сестру за недоваренное рагу.

Кватко полагал, что истории о гигантской птице, способной утащить кита, – не более чем сказка. Но даже в детстве он не воображал себя ее героем.

– Ты сделал больше, чем двадцать шагов.

Юноша вздрогнул и обернулся. Доли стояла у входа в расселину. Водопад заботливо смыл с нее загар, и кожа девушки показалась Кватко совсем прозрачной. Он вспомнил легенду о Хладных, но сразу же себя одернул. Достаточно сказок.

– Я принесла тебе ягоды. Корзину я оставила в пещере. Возвращайся, Кватко.

– Ни за что.

Он встал на ноги. Доли едва достигала его плеча, и юноша без труда подхватывал ее на руки. Она была сильной даже для девушек его племени, но не сильнее Кватко. Не понимать этого Доли не могла, однако, кажется, совсем его не боялась.

– Отсюда тебе ходу нет. Попытаешься спуститься – и закончишь на этой поляне.

– Но я ведь все равно на ней окажусь? Так или иначе.

– Твои предшественники предпочитали иначе. – Доли знакомо улыбнулась, словно слушая сказку или приглашая его к себе в постель. Будто они не стояли на краю обрыва над кладбищем, а сидели у костра.

– Много их было?

– Надо же, спросил. Когда ложился со мной, не спрашивал, а сейчас вот заинтересовался.

– Сейчас речь обо мне, а не о тебе.

Доли тяжело вздохнула и сделала шаг ему навстречу. Кватко предупреждающе вскинул руки, но девушка только поморщилась.

– Отец скоро будет здесь. Тебе лучше поторопиться.

– Ты дашь мне уйти? – Кватко пристально вгляделся в ее глаза. На фоне неба и океана они тоже показались ему прозрачными. Голубизна ушла, затерялась в тенях пещеры. Глаза Доли были серыми и безжизненными, как выжженный солнцем камень.

– А я когда-то тебе мешала? От меня ты мог уйти в любой момент, а от отца не могу уйти даже я.

– Хочешь меня разжалобить?

– Ничего я от тебя не хочу, Кватко. Ягод вот для тебя набрала. Хотела брусники, но получила весточку от отца, пришлось собирать паслен.

Юноша вздрогнул.

– Лучше так, чем от его когтей. Чего же ты стоишь? Насмотреться хочешь? Пустое это, Кватко. Я сюда каждую ночь хожу, гадаю, какой океан вблизи. Каждый раз беру с себя клятву, что ноги моей тут не будет, и с рассвета думаю, как бы ее побыстрей нарушить. Пойдем.

И Кватко пошел. Пропустил Доли вперед и полез за нею во тьму. Шел почти не пригибаясь, царапая об острые выступы пальцы и скулы. Боли он не чувствовал, да и вообще ничего не чувствовал.

Девушка подбросила в костер пару дров. Обычно она запрещала разжигать огонь днем, сколько бы Кватко на сырость ни жаловался. Ягоды паслена лежали на дне корзины – всего пара горсток, но юноша знал, что и этого достаточно.

Горы сотряс раскат грома.

– Угощайся, Кватко.

– Дай мне уйти, Доли.

– Тебе некуда идти. Если не хочешь при жизни услышать хруст собственных костей у отца на зубах, поторопись. Ягоды не противные, правда. Я и сама как-то их пробовала.

– Но осталась жива?

– Отец не пустил. Он и тебя не пустит. Ну же. – Она собрала паслен в горсть и протянула ему.

Кватко ударил ее по руке, и ягоды разлетелись по сторонам брызгами водопада.

– Дурак ты, Кватко.

– Сам знаю. – Он уселся на пол рядом с ней. – Был бы умный, держался бы подальше от твоей оленины.

Доли рассмеялась. Гром заглушил рокот воды, с тонущих в темноте сводов пещеры посыпались мелкие камни. Задрожала земля.

– Ты так и не сказал мне, как называются те синие цветы.

– Цветы Доли.

Он ощутил, как девушка вздрогнула.

– Правда?

– Нет конечно. Но про себя я только так их