Облачный сон девяти - Ким Ман Чжун

закрыла лицо воротником, истосковавшаяся душа не выдержала счастья, и слезы хлынули раньше слов. Поклонившись, она молвила:

– Вы утомились с дороги, проделав по высочайшему указу такой дальний путь на лошадях, и я истосковалась по вас. Надеюсь, вы утешите меня немного. Обо мне вы, вероятно, уже слышали, и добавить к этому нечего. Весной я узнала, что вы с государевой грамотой проезжали по этой дороге, поспешила сюда издалека, но, увы, уже не застала вас; только слезы лить осталось. Начальник уезда сам приходил сюда, на постоялый двор, читал ваши стихи на стене и отнесся с большим почтением ко мне – естественно, благодаря конфузу с кисэн накануне. Он убедительно просил меня вернуться в город и ждать вашего возвращения. Не в силах сдержать радостное чувство, я вернулась в старый дом и даже сама к себе прониклась уважением. Когда я в ожидании вас одиноко стояла в беседке у моста Тяньцзинь, кто из горожан или проезжих не позавидовал бы моему положению? Не знаю, вы стали богатым и знатным и, может быть, успели обзавестись супругой, семьей? Скажите прямо.

– Действительно, я уже помолвлен с дочерью наместника Чона, – отвечал Ян Со Ю, – но свадьбы еще не было. Умом и добропорядочностью эта девушка именно такова, какой обрисовала ее мне ты, Сом Воль. Твой мудрый совет оказал мне неоценимую услугу.

Прежняя страсть вспыхнула с новой силой, и, право же, они не могли расстаться так быстро. Поэтому Ян Со Ю задержался на несколько дней в Лояне. Поскольку в спальне у него постоянно была Сом Воль, Со Ю не приглашал это время к себе юношу Чока. Однажды мальчик-слуга быстро вошел в комнату и зашептал:

– Господин Чок – нехороший человек; я видел, как он в людской шутит с госпожой Ке Сом Воль.

– Неужто он способен на подобную наглость? – удивился Ян Со Ю. – Госпожа Ке тем более вне всяких подозрений. Не иначе как ты что-нибудь напутал.

Мальчик понуро удалился, но вскоре снова пришел и доложил:

– Господин счел мои слова выдумкой, извольте же сами убедиться, как они весело смеются.

И он указал на помещение для прислуги в западной стороне двора. Со Ю пошел и увидел: два человека стоят по обе стороны невысокой ограды, смеются и болтают, даже притягивают друг друга за руки, да еще над чем-то потешаются. Чтобы расслышать, о чем они говорят, Со Ю стал потихоньку приближаться, но шорох шагов вспугнул юношу, и он стремительно исчез, а Сом Воль повернулась, и вид у нее был довольно смущенный.

– Вы уже близко подружились с господином Чоком? – спросил Ян Со Ю.

– Не с господином мы близкие друзья, – отвечала Сом Воль, – а с его сестрой. Вот я и справлялась о ее здоровье. А что привычки у меня вульгарные, так ведь я же, в сущности, низкая женщина и подчас забываю, что полагается избегать мужчин. Хватая его за руки, я шептала ему на ухо, шутила с ним, и этим я невольно вызвала у вас подозрение. Право, за такой грех и убить не жалко!

– У меня и в мыслях не было сомневаться в тебе, Сом Воль, ты не беспокойся, – сказал ей Со Ю, а про себя подумал: «Господин Чок – юноша и даже мне приглянулся. Как было не заподозрить их? Надо позвать его при случае и успокоить».

Он послал мальчика за Чоком, но того и след простыл. Горько раскаивался Ян Со Ю. «Когда-то чуский Чжуан-ван, оборвав кисти на шапках, избавил от беды подданного[50], – сетовал он. – А я, не дав себе труда разобраться в сомнительном случае, потерял прекрасного товарища. Теперь сколько ни сетуй – делу не поможешь». И он велел слугам разыскать Чока.

Вечером Со Ю и Сом Воль, вспоминая прошлую весну и говоря о своих теперешних чувствах, пили вино и веселились, а когда наступила глубокая ночь, загасили свечу и легли в постель…

Восток побелел. Пробудившись первой, Сом Воль стала наряжаться перед зеркалом. Со Ю смотрел на нее. И вдруг будто что-то ужалило его в сердце, обожгло глаза. Вздрогнув, он пригляделся: брови вразлет, ясные глаза, пушок на висках, словно облачко, щечки – цветы, стан, что лоза, кожа белая, как глазное яблоко, – все как у Сом Воль, и в то же время будто не она. Пораженный и полный недоумения, Со Ю несколько мгновений не мог даже слово вымолвить.

Ян Со Ю на постоялом дворе встречается с Чок Кён Хон

Наконец Ян Со Ю спросил, обращаясь к красавице:

– Кто ты такая, сударыня?

И красавица отвечала:

– Родом я из Бачжоу, зовут меня Чок Кён Хон. Когда-то в детстве решили мы стать с Сом Воль назваными сестрами. Вчера вечером она сказала мне, что нездорова и не может быть с вами, и просила меня пойти к вам вместо нее, чтобы избавить ее от вашего гнева. Вот почему осмелилась я прийти и дерзко разделить с вами ложе.

Не успела она закончить, как дверь открылась и вошла Сом Воль.

– Могу поздравить вас с новой знакомой, – сказала она. – Я раньше уже рекомендовала вам Чок Кён Хон из Хэбэя, ну а какова она в действительности?

– Лицо Пугливой Лебеди еще прекраснее ее имени[51], – ответил Со Ю.

Внимательно приглядевшись к Кён Хон, он в чертах ее лица не обнаружил ни малейшего различия с чертами юноши Чока.

– Скажи, Чок Пэк Нан приходится тебе братом? – спросил Ян. – Где он теперь? Я так виноват перед ним!

Кён Хон рассмеялась и сказала:

– У меня никогда не было брата.

Со Ю присмотрелся еще внимательнее, и все его сомнения рассеялись.

– Так это ты, – со смехом проговорил он, – преследовала меня по пятам по дороге в Ханьдань? Это ты разговаривала через забор с сударыней Ке? Но зачем тебе понадобилось обманывать меня, переодевшись в мужское платье?

– Зачем я решилась обмануть вас? – переспросила Кён Хон. – Я хоть некрасива и бесталанна, но всю жизнь мечтала о великом, совершенном человеке. Янь-ван наслышался обо мне и, купив меня за мешок жемчуга, поселил при своем дворце. Уста мои вкушали изысканные блюда, тело облачалось в шелка, но все мне постыло, и сокрушалась я лишь о том, что не могу вырваться, как попугай из золотой клетки.

Когда Янь-ван устроил в вашу честь пир, я подсмотрела в оконную щелку и сразу поняла: вот тот, кого ждала я всю жизнь. Но дворцовые ворота в девять рядов – как пройдешь через них? Дорога десять тысяч ли – как убежишь? Каких только планов я не придумывала и наконец на одном остановилась. Но если