Победитель получает все - Ивлин Во

упомянул уже в первую неделю с начала семестра. Мы сидели у меня на подоконнике и смотрели на двор за окном, когда я заметил странного неуклюжего коротышку средних лет, который крадучись вышел из студенческого клуба. Он был плохо одет и довольно грязен и всматривался вперед на ходу.

– Этот странный тип, – сказал Гай, – живет в комнате напротив моей.

Мы решили, что для Гая это невыносимо нудное соседство, поскольку и раньше часто встречали таких чудны́х стариканов и знали, что ничего-то в них нет интересного, разве что хотелось спросить у них, праздного любопытства ради: что они забыли в Оксфорде? И почти всегда они с готовностью излагали свою историю о скаредной экономии и жажде знаний. Поэтому, когда назавтра вечером Гай снова заговорил о своем соседе, я был изрядно удивлен.

– А знаешь, он ведет совершенно невообразимую жизнь. Служитель говорит, что он никогда не выходит, чтобы поесть, к нему ни разу никто не наведывался. Он не знаком ни с кем из других первокурсников и не ориентируется в Оксфорде. О половине здешних колледжей он вообще слыхом не слыхивал. Думаю, надо бы мне заглянуть к нему как-нибудь вечерком. Давай вместе сходим.

И вот однажды вечером, около половины одиннадцатого, мы с Гаем постучались в комнату напротив, где обитал этот странный человек. Никто на стук не ответил, и мы отворили дверь и вошли. В комнате царил мрак, и мы уже хотели было уйти, и тут Гай предложил:

– Давай взглянем на его комнату.

Я включил свет и ахнул от изумления. Коротышка сидел в кресле, сложив руки на коленях, и смотрел на нас в упор. Он резко прервал наши сбивчивые извинения:

– Что вам нужно? Я не желаю, чтобы меня беспокоили.

– Нас зовут Гай Легг и Барнс, – сказал я, – мы просто зашли навестить вас, но если вы заняты…

Мне было страшно неловко в присутствии этого типа, и я еще не опомнился от потрясения, которое испытал, когда увидел его, сидящего в полной темноте.

– Нет никакой надобности навещать меня. Я не хочу знать ни Барнса, ни Легга, ни кого-то еще.

Очутившись за дверью, я сказал:

– Черт подери! Надо же, из всех отвратительнейших типов…

Но Гай сжал мою руку и произнес:

– Дик, этот человек меня пугает.

Так все и началось.

Несколько дней спустя я, корпя над сочинением, услышал, как кто-то барабанит в наружную дубовую дверь.

– Подите прочь, я занят.

– Это я, Гай, можно войти?

– А, это ты. Извини, мне ужасно нужно позаниматься сегодня, ты ведь не против? Я должен сдать сочинение завтра к одиннадцати утра.

– Впусти меня, Дик. Я тебе не помешаю. Можно, я просто посижу тут и почитаю?

Я отворил дверь, и, когда он вошел, при свете лампы его лицо показалось мне бледным и встревоженным.

– Спасибо тебе огромное, Дик, спасибо, что впустил. Я просто не могу работать у себя в комнате.

Итак, я снова засел за сочинение и за два часа закончил его, а когда обернулся, то увидел, что Гай не занимается. Он просто сидел и неотрывно глядел в очаг.

– Ну вот, – сказал я. – Я закончил и теперь собираюсь ложиться спать.

Он встал.

– Тогда… наверное, мне пора вернуться к себе. – И уже в дверях он прибавил: – Знаешь, Дик, этот сосед из комнаты напротив преследует меня. Никогда и никто не испытывал ко мне такой ненависти. Когда мы встречаемся на лестнице, он отшатывается и рычит, как зверь.

Я, сдерживая зевоту, посмеялся над его страхами и лег в кровать.

И всю следующую неделю Гай по вечерам приходил ко мне в комнату, а в воскресенье вечером он наконец попросил:

– Можно я останусь у тебя на всю ночь – просто посижу у камина, почитаю?

Я ответил ему, чтобы не валял дурака, – вид у него был крайне усталый. И тогда он признался:

– Дик, как же ты не понимаешь: я боюсь этого человека из комнаты напротив. Он хочет меня убить.

– Гай, – ответил я на это, – отправляйся в постель, не глупи. Ты явно перетрудился.

Но четверть часа спустя, почувствовав, что не могу просто лечь спать и бросить Гая в таком состоянии, я поднялся к нему в комнату. Проходя мимо двери странного типа, я невольно испытал прилив страха. Я постучался в дверь Гая и услышал изнутри сдавленный вопль ужаса и шлепанье голых ступней по полу. Я повернул ручку, но дверь была заперта, и за ней слышалось дыхание Гая, – наверное, он навалился на дверь всем телом.

– Ты что, всегда запираешь спальню? – спросил я, и, услышав звук моего голоса, Гай шумно выдохнул от облегчения.

– Привет, Дик, ну и напугал же ты меня. Чего тебе надо?

Я вошел, и мы поговорили. Оказывается, теперь он все время запирается и спит при свете. Сперва он здорово струхнул, но через несколько минут стал успокаиваться, и вскоре я отправился к себе. Но, уходя, услышал, как он запер за мной дверь.

На следующий день он до самого вечера избегал меня, а вечером снова пришел и попросился поработать. Я спросил его:

– Послушай, Гай, выкладывай, что с тобой стряслось? – И немедленно пожалел об этом, потому что Гай выплеснул на меня свои невзгоды, будто только того и ждал:

– Дик, ты не представляешь, что я пережил за последние десять дней. Я живу там совершенно один, и только дверь разделяет меня и того безумца. Он меня ненавидит, Дик, я знаю. Это не плоды моего воображения. Каждую ночь он подходит к моей двери и нажимает ручку, а потом шаркает к себе. Это невыносимо. Однажды я забуду запереться, и тогда один Бог знает, что этот тип со мной сделает!

Так это и продолжалось, но однажды я пришел к Гаю утром. Его в комнате не было, зато там был служитель, и я заметил, что он берет ключ от спальни Гая. Зная, что не имею права спрашивать, я все же не удержался:

– Привет, Рэмзи, а что это вы делаете с ключом мистера Легга?

Рэмзи своим видом продемонстрировал мне, как умеют только служители оксфордских общежитий, что я грубейшим образом преступил все мыслимые границы хороших манер, но все же ответил:

– Ключ понадобился джентльмену из соседней комнаты, сэр. Он потерял свой и хочет проверить, не подойдет ли этот.

– А мистер Легг позволил вам взять его ключ?

– Нет, сэр, но я не думал, что должен спрашивать его позволения.

– В таком случае немедленно верните ключ на место и ничего не трогайте, что бы там ни утверждал джентльмен из