Не слушай море - Мельцер Саша

– Пойдем в другую сторону, – решилась Алиса наконец и резко развернулась.

Я за ней еле успел. Если с одной стороны дорога упиралась в лестницу, ведущую к Жемчужной бухте, то с другой возвышалась небольшая скала. Оттуда прыгали клифф-дайверы и просто любители острых ощущений. Я откровенно побаивался высоты, поэтому обходил ее стороной. Прыгунов не смущал даже холод – они натягивали гидрокостюмы и продолжали бесстрашно сигать в воду.

Даже сейчас я увидел несколько фигурок на скале, которые одна за одной улетали в воду, становясь еле видимыми с такого расстояния кругами на воде.

– А твой папа сам утонул… или, ну…

Я не знал, зачем спросил. Во мне опять проснулся сыщик: я хотел сопоставить смерти студентов и Алисиного отца, связать это воедино. Но мне не хватало фактов. Все говорили: несчастный случай. Проклятая бухта. Но как просто вода, прозванная проклятой, может унести столько жизней?

Объяснение оставалось одно. Сирены.

– Сам, – вздохнула Алиса. – Говорят, утопился. Сначала бизнес с жемчугом прогорел, потом на работу не брали, дом чуть за долги не забрали… Мы продали часть жемчуга, расплатились. А он совсем умом тронулся. Тот жемчуг, что ты видел, – немногое, что осталось нам в наследство. Мы продаем его и живем с этого. Иначе с деньгами было б совсем туго…

– Мне жаль… – пробормотал я, но Алиса смотрела только перед собой и пинала мелкие камушки, попавшие с пляжа на брусчатку.

– Если б не Мишель, я бы совсем пропала… А он держит все в своих руках.

– Но ты все же не его собственность.

– Я ему многим обязана, поэтому прислушиваюсь к его мнению. – Алиса нахмурилась.

И я понял, что лучше сменить тему. Каждый раз, когда речь заходила о брате, Алиса становилась серьезной, ее светлое лицо мрачнело и менялось почти до неузнаваемости. Она точно боялась брата, но я никак не мог понять почему.

Набережная заканчивалась, и чем ближе мы подходили к скале, тем все более разбитой становилась брусчатка. По центру она лежала ровным целым узором, а вот по краям совсем разошлась, некоторые фрагменты были выдраны, и между ними пробивались клочья уже пожухлой травы. Мы почти дошли до скалы, остановившись у самого ее подножия.

– А как дальше? – поинтересовался я. – Хотя ты, наверное, не знаешь…

– Почему это?

– Ты не похожа на человека, который прыгает со скалы.

– Мишель прыгал несколько раз, а я ходила с ним. Ты хочешь попробовать?

Задрав голову, я посмотрел на площадку – там уже никого не было, все спрыгнули. Поэтому я запоздало кивнул, а потом неопределенно мотнул головой.

– Я хочу посмотреть сверху на море. Прыгать – не мое.

Алиса улыбнулась одним уголком губ.

– Пойдем.

Она сжала мою ладонь. Мне показалось, что мою руку до плеча прошибло током – таким резким был контраст между моими холодными пальцами и ее теплыми. Алиса еще никогда не касалась меня, поэтому внезапное переплетение пальцев заставило сердце забиться на порядок быстрее – я не сомневался, что пульс ускорялся почти до девяноста. Ее рука крепко сжимала мою, и я стиснул ее в ответ.

Скала славилась острыми утесами и обрывами. Когда мы обошли ее, то увидели небольшую протоптанную дорожку наверх. Она была усеяна острыми выступами, на которые нужно было наступать и за которые хвататься. Алиса полезла первая, я – за ней, чтобы в случае чего ее подстраховать. Но она уверенно шла вперед, почти не придерживаясь руками, а вот я хватался чуть ли не за каждый выступ. Чем выше мы поднимались, тем более пологой становилась тропинка, и вскоре я совсем перестал держаться за выступы. Потом она стала шире и ровнее, почти без острых камней. Мы приближались к вершине.

Алиса в последний раз ухватилась за выступ, сделала рывок вперед и вверх. Я – за ней следом, и мы оказались на просторной скалистой поляне. Травы здесь не было, только скользкая каменная поверхность. Алиса сразу подошла к краю, посмотрев вниз. Я остерегался подходить так близко, но то, как бесстрашно Эйдлен опустилась на колени и наклонилась вперед, меня воодушевило.

– Никого, – заметила она.

– Красиво тут, – одновременно выдал я.

Не желая казаться трусом или слабаком, я подошел к краю тоже, опустившись на колени рядом с Алисой. В колени тут же больно впились мелкие острые камни, равновесие норовило вот-вот меня покинуть. Я посильнее вцепился ладошками в выступ, чтобы ненароком не полететь вниз.

Только благодаря своему тонкому, музыкальному слуху я услышал вдалеке нежное женское пение. Алиса сидела, напоминая загипнотизированную, и я даже щелкнул перед ней пальцами. Она, нервно дернувшись, неловко посмотрела на меня. Уголок ее губ дернулся, будто Алиса хотела что-то сказать, но передумала в последний момент.

– Ты слышишь?

– Прелестно, – шепнула она. – Знаешь, кто это поет? Сирены.

– Ты в них веришь? – в тон ей совсем тихо пробормотал я.

– Я знаю, что они есть. – Она легла на скалу, наверняка ударившись затылком о камни.

Алиса замолчала, и пение вдалеке стихло. Я перевел внимательный взгляд на воду, бесновавшуюся под скалой: так сильно волны разбивались об острые скальные выступы. На мгновение показалось, что среди пены морской мелькнул болотно-золотистый хвост.

Глава 8

Тридцатого октября консерватория открыла двери для всех желающих. Проходил промежуточный концерт перед зимней сессией. Сегодня даже не работал пропускной пункт: охранник просто открыл турникет, разрешив войти гостям, но все равно бдительно сновал по холлу, выискивая подозрительные лица. Мы с Алисой и Мишелем стояли в углу, наблюдая за широкой дверью. Я удивлялся, что даже на такой маленький, ничего не значащий концерт люди приходили в смокингах и платьях. Если бы я был зрителем, то наверняка неловко чувствовал себя в джинсах и толстовке.

– Да уж, много народу, – протянул Мишель, спиной прислонившись к стене. – Зал точно полным будет.

Мы до сих пор не добрались до костюмерной. Все наряды перемерили еще вчера, и теперь наши костюмы лежали в специально отведенной под переодевалку аудитории недалеко от служебного закулисного входа в зрительный зал. Педагоги нервно слонялись туда-сюда по коридорам. Кто-то встречал гостей и указывал им путь, кто-то отчитывал громко смеющихся у подоконника студентов, кто-то заведовал фуршетом. Я был удивлен, что приготовили даже его.

– Ого-о-о, – протянула Алиса, уставившись на вошедших мужчину и женщину. – Вице-мэр Морельска с бывшим ректором… Понятно, чего они так расстарались с встречей и фуршетом.

– Важные шишки, – согласился я.

Женщина держала мужчину под руку. На голове у нее возвышалась небольшая причудливая шляпка, забавно сочетавшаяся с высокой прической. Он же, в темно-бордовом костюме и с торчащим воротником-стойкой, выглядел статно и величественно даже в высоких сводах консерватории.

– Мишель, – окликнула его одна из преподавательниц, – иди проводи гостей в зал.

Цыкнув, он оторвался от стены. Пусть Мишель и нацепил на лицо обворожительную улыбку, я все равно уловил в его взгляде тонну недовольства. Так и читалось: «Я вам что, поводырь?» Но перечить, видать, не решился, поэтому вышел из-за нашего укромного уголка и направился к колоритной паре. Я не слышал, о чем они говорили, но через несколько мгновений Мишель уже повел их к зрительному залу.

– Спасибо, что не сказал о нашей прогулке, – вздохнула Алиса, подняв на меня взгляд.

– Брось, – отмахнулся я. – Понятно же было, ты не хочешь, чтобы брат знал. Я и не стал тебя сдавать.

Алиса скромно улыбнулась и смущенно поправила волосы, заправив светлую прядь за ушко.

– К тебе кто-то придет? – полюбопытствовала она.

– Крис обещала, я ей бесплатный пригласительный отдал. Встретишь ее? – Я нервно обернулся на зрительный зал. – Мне уже пора готовиться к концерту, уверен, препод лютует.

Мимо нас шла толпа – несколько студентов с факультета духовых инструментов. Они несли в руках флейты и саксофоны, размахивая ими в разные стороны. Их галдеж слышался, мне казалось, даже у входа. Когда мы попали в толпу этих ребят и они скрыли нас от посторонних глаз, Алиса привстала на носочки и быстро холодными губами коснулась моей щеки. От ее поцелуя у меня даже волосы на затылке встали дыбом. По рукам, скрытым длинными рукавами толстовки, побежали мурашки. Я невольно приобнял ее за талию, пока нас еще окружали студенты, и прижал к себе. Алиса слабенько оттолкнулась от моей груди. Я даже заметить не успел, как она слилась с толпой, теряясь между флейт, труб и саксофонов.