Эхо черного леса - Владимир Павлович Беляев

Вот где пригодилась им пограничная сноровка, когда надо быть бесшумными, уметь маскироваться, когда надо, подобно стремительной, карающей молнии, налетать на врага!

…По узким каменистым тропам брели Черным лесом бандиты. Последние хозяева Черного леса. А было время, после ухода гитлеровцев, когда их здесь было полным-полно. Вожак одной из самых крупных банд Черного леса, по кличке Резун, имел тогда в своем подчинении много националистов. Гитлеровцы оставили Резуну при отступлении вооружение, обмундирование, боеприпасы и продовольствие.

В селах Станиславского, Калужского, Лисецкого, Богородчанского, Перегинского и других районов, примыкающих к лесу, жили на легальном положении законспирированные станичные УПА. Они-то и снабжали банды продуктами питания, медикаментами, одеждой. Отказывался крестьянин отдавать последнее на содержание бандитов — станичные немедленно сообщали об этом в банду. Темной ночью к такому «отступнику» приходили эсбисты, душили его удавкой, убивали детей, жену, забирали вещи, жгли хату,

…Мрачный, насупленный Хмара вместе с Кравчуком вел боевиков, пробираясь сквозь орешник, минуя гранитные скалы, природные известковые пещеры.

«Если удастся подорвать эшелон, и поживиться будет чем и слава о нас разнесется далеко за Карпаты, — будут знать колхознички, что живы еще мстители, опять перестанут ночевать в селах милиционеры, легче будет заготовлять продукты», — думал Хмара.

В охране Хмары шли Реброруб в своих высоких ботинках, зашнурованных телефонной проволокой, и Мономах. Поодаль, замыкающим, продирался сквозь заросли получающий сегодня «боевое крещение» Березняк.

Поредел Черный лес, сквозь стволы его уже виднелась высокая железнодорожная насыпь, круто поворачивающая к туннелю.

— Ну, хлопцы, — приказал Хмара, останавливаясь, Реброрубу и Мономаху, — ползите теперь к полотну, разройте камни под рельсами, засуньте туда мину и прикрепите к ней вот это, — он протянул им шнур с запальным механизмом.

— Та мы же знаем, провиднык, — сказал Реброруб, — не в первый раз пути подрываем…

— Добре, — согласился Хмара, — но подрывать только по моему сигналу, когда поезд будет близко. Я махну вам шапкой, и сразу сюда, на отход.

…Один за другим отваливали бандиты голыши из-под шпал. Реброруб поглядывал в сторону туннеля, где прохаживался за поворотом пути не видимый отсюда одинокий часовой. Потом они затолкали под шпалы мину и сползли под насыпь. И только схватил конец запального шнура реброруб, как с другой стороны насыпи взвилась зеленая ракета. По этому сигналу один за другим из туннеля стали выскакивать пограничники с автоматами в руках. Они скатывались с насыпи в лес, продирались сквозь заросли, чтобы отрезать банде пути отхода. Вместе с ними бежал по бурелому вниз майор Загоруйко. Реброруб схватил автомат и, прицелившись в пограничника, который появился на насыпи, хотел дать очередь, но лишь легкий щелчок послышался вместо ожидаемого выстрела.

— Западня! — заорал Хмара и, отпрыгивая в сторону, выхватил «вальтер».

— Тише, проводник, — направляя на него пистолет, сказал Кравчук. — Спокойненько! Руки до горы!

В ужасе, сообразив в чем дело, Хмара хотел выстрелить в упор в того, кого он считал закордонным курьером, но и его пистолет издал легкий щелчок. Ни выстрела, ни отдачи не было.

Не зря, видать, готовил Кравчук поздней ночью в Яремче свою «кашу» из патронов!

Хмара в отчаянии швырнул в сторону пистолет, схватился за гранату. Его руку перехватил и стал заламывать назад Березняк. Желая освободиться от Березняка, Хмара резко метнулся в сторону и ударил его известным приемом «датский поцелуй» — ударом головы в переносицу. Залилось кровью лицо геолога, но в самую последнюю минуту он сумел схватить гранату вожака и отшвырнул ее далеко в овраг. Под гул разорвавшейся где-то внизу гранаты они рухнули на землю.

Хмара, стервенея, впился зубами в плечо Березняка. Вскрикнул от боли Березняк. К ним подбежал Кучма. Видя, что его карта бита, Хмара попытался достать зубами острый угол воротника френча, где была зашита ампула с цианистым калием. Кучма ударил его наотмашь по левой скуле, сорвал с него френч, последнюю возможность Хмары унести в могилу свои тайны. Подоспевшие пограничники связали его и начали захватывать других бандитов.

Продираясь по лесу, Мономах, хорошо знавший эти места, сбросил на ходу куртку, соскочил с гранитной скалы в овраг, зашуршал на дне палыми листьями и скрылся за поворотом. Пули пограничников его уже не настигли.

Реброрубу повезло меньше. На пути у него возник Загоруйко.

— Руки вверх!

Бандит взмахнул руками вверх, и только тут майор увидел, что Реброруб сжимал, замахиваясь, зеленую ручную гранату. Загоруйко бросился на него, но Реброруб уже успел сорвать кольцо и граната упала позади Загоруйко, наполняя лес грохотом взрыва. Падая навзничь и увлекая за собой раненного осколками своей же гранаты бандита, Загоруйко рухнул вниз. Он почувствовал страшную боль в спине, в левой ноге и, теряя сознание, покатился на дно оврага.

— Майора убили! — крикнул один из пограничников.

Туда, на дно оврага, помчался Паначевный. Припав на колени, он поднял окровавленную голову Загоруйко и, заглядывая в его закрытые глаза, спросил:

— Что с вами, товарищ майор?

— Задержи эшелон, Паначевный… Берегите Николая Романовича… И принимай командование… — прошептал Загоруйко.

…Поезд остановили метрах в двухстах от туннеля. Из его окон высунулись пассажиры и смотрели на окруженную пограничниками группу бандитов. Связанные, они лежали, уткнувшись потными лицами в колючую придорожную траву. Поодаль валялся труп Реброруба. Бинтами из аптечки пограничников Кучма и Березняк перевязывали тяжело раненного Загоруйко. Еще трудно было определить, останется ли он жив, было только ясно, что осколки гранаты вошли в тело поблизости от позвоночника, пробили левую ключицу, повредили ногу. Майор был без сознания. Возле него стоял, нагнувшись, потрясенный ранением друга Кравчук. Он держал холодеющую руку Загоруйко, массировал его пальцы, словно передать хотел ослабевающему с каждой минутой майору частицу своей жизненной силы, крови, надежды. А тот, приоткрыв на мгновение глаза, про. шептал:

— Ты жив… Коля… А меня изувечило… Видишь, как бывает…

Кончив перевязку, пограничники, Кучма и Березняк осторожно внесли майора в свободное купе и положили его.

…Посмотрев еще раз на лежащих на траве бандитов, Паначевный вернулся к эшелону и сказал стоявшему на ступеньках тамбура с флажком в руке пожилому начальнику поезда:

— За майора спасибо! А вот этих пассажиров не примешь? — И он кивнул в сторону бандитов.

— Раз такое дело, придется потесниться, — ответил начальник.

— Нам недалеко, только до Яремче, — сказал Паначевный.

— А ну, давайте их сюда! — крикнул высунувшийся из окна загорелый сержант с несколькими медалями на выцветшей гимнастерке.

Пограничники и оперативники поместили связанных бандитов в одно купе.

— Дух от них идет такой, как из