Под стук копыт - Владимир Романович Козин

двумя старшими сыновьями, Рахманом и Аллаяром, старик некогда служил Илли Мирахуру Шир Непесу — самому умному баю в бурдалыкских степях. В тридцатом году Илли Мирахур-бай бежал со своими стадами в Афганистан, и Рахман бежал с ним. Аллаяр остался с отцом; во время несчастного бегства Илли Мирахура Аллаяр угнал его любимого жеребца. Жеребец поступил в колхоз, а через некоторое время Рахман вернулся за ним из Афганистана. Но Аллаяр уже был старшим конюхом при колхозном жеребце. Всю ночь братья пили чай и спорили, кто из них прав; на рассвете Рахман ударил Аллаяра палкой по голове и повел жеребца из конюшни. Долго скакали колхозники по его следам, а когда начали настигать, Рахман перерезал горло коню. Тогда старик прило жился из старого длинного ружья, из каких бьют джейранов, и убил сына.

— Конь мне был больше сыном, чем Рахман, — сказал старик.

Метелин взволнованно зевнул и поджал под себя ноги.

Третий сын старика, Курбан, был ловкий и хитрый парень, он все понимал и ничего не боялся. Дейхане звали его Курбан-жулик. Он служил батраком у Агахана-ростовщика. Агахана лишили прав. Курбан сказал ему: "Устрой поминки по усопшим родителям, хороший той, позови всех дейхан аула, и они будут говорить за тебя". Агахан устроил богатый той, дейхане хорошо поели, а утром Курбан сказал им: "Видали, какой Агахан богатый, надо отобрать у него воду и землю и выгнать из аула". Дейхане так и сделали. У Агахана от злости помутился разум, и он зарезал Курбана.

— Жаль его, — сказал старик, — самый веселый был из моих сыновей.

Ораз с дядей работал в колхозе. В то время некоторые колхозы были так плохи, что лошади их отвыкли от люцерны. Однажды летом по большой дороге ехали на машине начальники и у обвалившегося мостика увидели труп человека — он был наполовину голый и совсем тощий. Труп перевезли в город, доктор осмотрел его и сказал: "Умер от голода". Это был Ораз, ему исполнилось пятнадцать лет. Его колхоз был недалеко от афганской границы, и вскоре на границе поймали троих бежавших из этого колхоза; один бай, один ишан и табиб — знахарь. С ними поговорили как следует, они признались, что однажды схватили Ораза в джангилях, завязали ему рот и руки, опустили в сухой колодец и стали ждать, когда он умрет от голода. Ораз умер через четыре дня, и баи бросили его труп на большую дорогу: пусть думают, что люди умирают от голода в колхозах Туркмении.

Додур был тихим человеком и хорошим пастухом. Он встретился со смелой женщиной, ее звали Бал Саят. Девочкой ее продал Кака-баю двоюродный брат. Баю было восемьдесят лет или больше, и она играла вместе с его детьми, но однажды Кака-бай взял ее к себе на кошму. Бал Саят была испугана байской любовью, переоделась мальчиком и убежала. Она шла песками, встречая на пути стада джейранов и одичавших верблюдов, которые сами паслись в отдаленных углах пустыни, и обессилела в сыпучих буграх, когда ее подобрал караван, шедший в оазис с грузом каракулевых шкурок; плыла на каюке по Амударье и наконец достигла Чарджоу. Но и в Чарджоу было страшно, и Бал Сант осталась в одежде мальчика, чтобы ее не нашли. Есть ей было нечего, она за хлеб стала служить мальчишкой — бишарой — на побегушках у другого бая, ушла от него, таскала кирпичи, работала на хлопке, была пекарем, попала в пески, подпаском в каракулеводческий совхоз, и встретилась на колодце с Додуром. Бал Саят была веселая, приветливая с пастухами. Додур любил веселых мужчин и стал ее другом, пока она не упала с ишака, провалившегося в суслиную нору и не повредила себе ноги. Ее положили в больницу. Додур не оставил в одиночестве своего друга, ухаживал за ней, и она полюбила Додура, открылась ему в больнице, и Додур узнал, что его друг — женщина. Бал Саят поправилась, они женились и были так счастливы, как никто на этой недолгой земле. Но однажды Бал Саят заболела тифом и умерла. Сердце Додура не выдержало, он начал глотать терьяк, чтобы не помнить Бал Саят мертвой, высох, стал глупым и ушел куда-то далеко.

— Мне неизвестно куда, — устало закончил старик, ногой расшевелил угли и стал греть ладони над потухшим костром.

Зеленый рассвет вставал за холмами, на небе вырос черный камыш; у овчарни стал виден круп коня. Метелин простился со стариком и сел в седло. Жеребец застоялся и рвался вперед, но Метелин держал его.

На конном дворе уже наступило утро. Конюхи чистили лошадей и выбрасывали подстилку из окон конюшни. Слышался перестук копыт, звенели недоуздки, от свежих куч навоза струйками подымался пар, пахло русской деревней.

Метелин удивился, увидев посреди двора Кулагина; он прыгал на одной ноге, садясь на серого высокого копя.

— Андрей Петрович, вы чего тут спозаранку?

— Михаил Павлович! — радостно закричал Кулагин и соскочил на землю, не коснувшись седла. — Где же вы? Ваша жена ко мне приезжала. Шофер устроил такую панику…

— Напрасно! Я был в овчарне. Ездил в долину, проверил старика… Хороший старик!

— О, старик замечательный, — сказал Кулагин, развеселившись, — мы с ним как-то вдвоем жили на колодце.

— У него пять сыновей умерло, бедняга!

— У старика? Пять сыновей?

— Умерли, трое живы. Он мне всю ночь рассказывал.

— Да у него никаких никогда сыновей не было! Холостяк, выдумщик, его все пастухи знают! Рассказчик, небылицы выдумывает, замечательный старик… Михаил Павлович, мне же поговорить надо с вами… впрочем, нет, как хотите!

— Не может быть, — сказал Метелин, — чтобы старик мог так выдумать? Зачем?

— Он не может не выдумывать. Фантазер. Вы вернетесь?

— Вернусь.

Солнце показалось над холмами, когда Метелин подъезжал к дому. В окнах его квартиры горел свет. Жена выбежала ему навстречу и припала к груди.

— Мне сказали… Где ты пропадал всю ночь? Я думала…

— Ну, полно, Люба, — проговорил Метелин и увел плачущую жену в комнату.

ЛЕГКИЙ СТАРИК

Над долиной стоял закат, на холмах, отчетливые в свете заката, паслись овцы. Молла При медленно поднялся на холм и сел на камень. Вокруг была тишина, и в тишине — шорох сухой травы под ногами овец. У камня, на холме, Молла При заметил конские следы. Они были глубокие, копыта разорвали стебли трав.

"Что, если басмачи?" — подумал старик и улыбнулся своей пугливой мысли: если нападут, что он может сделать? Сыграть песенку на дудке?

Молла При никогда не был героем. Большой нож