Год Черной Обезьяны - Елизавета Ракова

– Девочки, отлично справились сегодня, молодцы!

Юля сияла, как начищенный перед застольем медный самовар.

– Но ты, Маш… Тебе особая благодарность, про тебя Логожины рассказывают взахлеб! И как ты без очереди по знакомству проводила, и о скидках договаривалась, и какая ты красавица вообще!

Медный самовар угас.

– Знаешь, – Андрей заливал «крок-месье» колой зеро и заталкивал в рот лист салата, – я тут подумал… Ты нужна мне в Париже. Работы полно, в январе-феврале у нас энергетический форум, экологический форум, приезд Лаврова… Невыгодно мне тебя туда-сюда из Москвы вызывать, билеты оплачивать…

Кажется, Маша услышала Юлин всхлип. Андрей же не замечал, что напарница вообще сидит за столом.

– Наша фирма тут офис открыла, сделаем тебе рабочую визу, все по уму…

Может, вот оно, самое важное, значительное, чего Маша ждала, из-за чего не находила места с самого утра? Но нет, сердцем она понимала: не оно. Никакого особого восторга предложение работы в Париже не вызвало. Да, это было логично в сложившихся обстоятельствах. Учитывая Гаспара, очень даже кстати… Но прыгать до потолка не хотелось. Отчасти Маша даже была готова подарить эту возможность Юле, которая уставилась в тарелку с недоеденным сэндвичем, точно он вдруг протух на ее глазах.

В электричке RER на обратном пути Маша смотрела, как проплывают за окном таблички с названиями незнакомых пригородных станций… В окнах горел свет, люди уже отпраздновали Рождество и готовились встречать Новый год… Почему-то на глаза наворачивались слезы. Очень хотелось по-наивному, чтобы у всех все было хорошо. В сумке брякнула эсэмэска от Гаспара: «Mon chou, ты где? Опять не закончили вовремя? Ты же помнишь про вечеринку?» Сразу следом непонятный вопрос: «Как ты считаешь, Кундера – ночной или дневной писатель?»

Ожидание важного, значительного никуда не делось. Значит, что-то произойдет на вечеринке.

28 (Джинггуо)

– Сукин ты сын, морда рисовая, знаешь, что бывает в этом бизнесе с теми, кто считает себя умнее остальных? Кому ты толкнул ту вазу? Думаешь, я не вычислю, кто заключение выписывал, через какой аэропорт ее вывозили?

Джинггуо осторожно подвигал нижней челюстью. Кажется, кто-то накануне съездил ему по лицу. Рядом лежала, раскинув блестящие черные волосы по подушке, смуглая малышка. Ах да, он вчера пристал к перуанской парочке в клубе «Барон» и схлопотал в табло от коренастого краснокожего паренька. Но девчонка оказалась-таки в итоге в его Airbnb в шестнадцатом округе.

– Ты меня слышишь, урод узкоглазый?

Виктор Аркадьевич продолжал орать в трубку. Джинггуо представил, как его бывший научный руководитель вышагивает туда-сюда по своей квартире-музею на Якиманке, пинает стулья, возможно, в ярости сбрасывает бумаги со стола. Ну что ж, рано или поздно Виктор Аркадьевич должен был узнать, что уже три года Сяо Юй проворачивает сделки за его спиной, не гнушаясь переманивать клиентов наставника.

– Слышу, слышу.

Джинггуо поднялся с постели, ощупывая противно ноющую челюсть.

– Все в порядке? – Темноволосая малышка подняла голову от подушки.

У нее, как и у ее вчерашнего дружка, красноватая кожа, короткая, мясистая шея и красивые, широко посаженные темные глаза. Может, они брат и сестра? Впрочем, какая теперь разница. Джинггуо трижды коротко кивнул девушке, погладил ее по бархатистой спинке, покрытой пушком, и вышел из спальни.

– Вздумал откусить руку, которая тебя кормит?

На кухне щелкнула, вспыхнув синим огоньком в окошке, газовая колонка. Джинггуо подставил кружку под кран в раковине и повернул вентиль.

– Виктор Аркадьевич… Не обманывайте себя. Рука, которая кормит, уже давно не ваша.

Это было чистой правдой. Джинггуо никогда не сидел на месте. Уделял уйму времени рекрутменту новых закупщиков-осведомителей в регионах. Был знаком с начальством чуть ли не каждого второго краеведческого музея в стране – несколько крайне ценных предметов пришли именно через них. Водил дружбу с сотрудниками европейских аукционных домов… Время от времени подгонял Виктору Аркадьевичу то статуэточку, то чайный наборчик, а то клиента или заказ, чтобы не вызывать особых подозрений. Кто же знал, что бывший научный руководитель ведет учет всего некогда отсмотренного им антиквариата. Более того, Виктор Аркадьевич пребывал в святой убежденности, что Джинггуо хранит вазу, купленную после похорон Суня в городе Б, ожидая, когда наставник найдет на нее покупателя. Что верный Сяо Юй не продаст ни одной безделушки, не посоветовавшись с научным руководителем, не поделившись прибылью. Что все сделки идут через него. Этот идиот даже взял задаток за желтую вазу у какого-то серьезного клиента.

– Ах ты крыса… Да ты хоть представляешь, какие проблемы я могу тебе создать? Гнида!

Виктор Аркадьевич всхрапнул и отключился. Джинггуо отхлебнул воды и прикурил сигарету. По правилам Airbnb дымить в квартире было, конечно, нельзя. Но, если что, он оплатит штраф, деньги не проблема. Поэтому из пепельницы, которая, несмотря на правила, в квартире все же имелась, уже торчали, как ежиные иголки, многочисленные бычки.

Из спальни выплыла замотанная в одеяло, как в тогу, симпатичная перуаночка. В ее ушах качались серебряные побрякушки с голубой глазурью: что-то индейское. Девушка подошла к Джинггуо, приобняла его сзади и недвусмысленно погладила по животу.

– Слушай, бэйб, что-то я устал… Вызвать тебе такси?

Перуанка обиженно хмыкнула и скрылась в ванной комнате.

Разговор с Виктором Аркадьевичем напряг Сяо Юя, хотя вида он и не показал. Какие именно проблемы может ему устроить бывший патрон? По крайней мере, в ближайшее время не стоит соваться в Москву. Вазу Джинггуо давным-давно толкнул Игорю, папику сестрички, и не собирается ее выкупать, рискуя своей репутацией или переплачивая. На Игорька у него еще имеются планы. В конце концов, почему наивность Виктора Аркадьевича должна становиться проблемой Джинггуо? Это просто глупо, в конце концов, – сосватать кому-то вазу, даже не удостоверившись в ее наличии.

Сяо Юй затушил сигарету и взглянул на наручные часы. До вечеринки, назначенной на семь, было еще предостаточно времени. Выпроводив латиноамериканскую гостью, Джинггуо позвонил сестре.

– Ni hao ma, Марта, my love!

В телефоне было слышно какое-то клацанье, бряканье, как будто Марта кидала на стол стеклянные шарики. Наверное, роется в косметичке или шкатулке с украшениями.

– Да, что? – тяжелый вздох.

– Цы-цы-цы, сестренка, ну что за тон? Ты в Париже, я в Париже. Одно из самых сказочных и красивых мест на планете! Почему бы нам не прогуляться по Champs-Élysées, не выпить чашечку кофе с круассаном? А может, прокатимся на bateaux mouches…

Судя по звуку, Марта что-то уронила, после чего тихо выругалась.

– Знаешь, как-то не до круассанов сейчас, и уж точно не до bateaux mouches.

– Вечно тебе не до брата… А я вот вечеринку устраиваю сегодня… Знаешь, снял замечательную квартирку, веранда… закачаешься! Собираю небольшой круг, люди все интеллигентнейшие, потомки белых русских! Почему бы вам с Игорьком не заглянуть… Да, в основном народ скорее нашего возраста, но у меня для Игоря есть прекрасное предложение, которое должно его заинтересовать…

Джинггуо открыл в макбуке таблицу, куда были скрупулезно занесены предметы антиквариата, бывшие в его распоряжении. Указано все: место происхождения, стоимость, дата производства.

– Если ты вздумал впарить что-то Игорю, то ничего у тебя не выйдет.

Голос у Марты был грустный, глухой, точно каждое слово давалось ей с колоссальным усилием.

– Это почему же?

Джинггуо вдруг представилось, что это Виктор Аркадьевич уже начал вставлять ему палки в колеса.

– Да потому… – Марта помедлила несколько секунд. – Потому что Игорь банкрот. Его счета заморожены. Дом в Каннах уже опечатан. У него элементарно нет денег оплатить услуги адвоката, коммуналку, водителя… Он распродает свою коллекцию. Картины, антиквариат, мебель, все, что еще не успели внести в банкротную массу. До квартиры на Пуанкаре просто еще не добрались, типичное французское разгильдяйство.

– Боже мой, Марта, как ужасно!

На самом деле это было очень даже неплохо. Почти похороны. Отличная business opportunity, так сказать. Конечно, всегда существует риск оспаривания сделок, совершенных с банкротом… С другой стороны, там