Год Черной Обезьяны - Елизавета Ракова

27 (Маша)

Бывают такие утра – просыпаешься, делаешь вдох и вдруг понимаешь, что впереди не просто обычный день. Что-то в скрипе паркета, пока идешь до ванной комнаты, говорит: приближается что-то важное. Вода льется из крана, лепечет в раковине как-то по-особенному, словно сообщает по секрету, что сегодня точно свершится некое судьбоносное событие. Откуда берется эта информация в сознании, в окружающем пространстве, неизвестно. И ты все еще не понимаешь, в чем же будет заключаться значимость дня.

В то утро поезда метро ходили четко по расписанию, указанному на табло. Никто не спрыгнул на пути. Prochain arrêt: Сharles de Gaulle – Etoile. Интересно, слышит ли Марта этот мягкий, вкрадчивый голос дикторши? Или она никогда не спускается в подземку, и ее образ жизни предполагает только поездки на такси бизнес-класса? Маша достала листки с брифом – краткое расписание сегодняшних встреч. Переводить предстояло на выставке тканей, куда приехала делегация из России.

В форточку вагона ворвался холодный воздух из тоннеля, разворошил листки и неожиданно принес с собой сладкий аромат, показавшийся знакомым. Да, то был пошловатый запах китайских духов, смешавшихся с детским ягодным шампунем. Но как, откуда? Маша оглянулась по сторонам. Кто-то обильно надушился в соседнем вагоне, и теперь сквозняк разносит сладость по всей желтой ветке? Перед глазами – теплый сентябрьский свет, который ложится на губы Марты, делая их бронзовыми, ее шоколадно-каштановые волосы зажигаются ярким рыжеватым нимбом. Может, это то самое, значительное? Но вагон тормозит у платформы, с тугим щелчком распахиваются двери, и запах растворяется в людской толчее, вместе с миражом.

Где-то в путаных переходах парижской подземки звонит отец.

– Машулька, я защитил докторскую!

Маша уворачивается от толпы китайских туристов, крепко прижимая сумку к груди.

– Пап, блин, как круто, поздравляю!

Она и правда за него рада. Рада, что отец завязал с бизнесом, который делал его раздражительным и злым, вернулся к своему призванию, занимается тем, что приносит ему удовольствие. Может, важным событием дня должна была стать защита отца? Но нет, Маша уже давно не воспринимает родителей и все связанное с ними как часть своей жизни. Конечно, она по-прежнему очень привязана к отцу. И все же с каждым годом родители в Машином сознании обособлялись, становились обычными взрослыми, со своими ошибками, страхами, успехами и провалами. Поэтому даже на встревоженный вопрос Гаспара: «Как ты относишься к тому, что родители больше не вместе?» – Маша честно отвечала: «Совершенно нормально. Это их жизнь».

Добравшись на пригородной электричке RER до выставочных павильонов, Маша позвонила напарнице Юле.

– Ты уже там?

– Полчаса как.

Ну конечно, глупый вопрос.

– Встретишь у главного входа?

Юля протягивает бейдж с Машиным именем на кроваво-красной ленте. На лице – неодобрительная гримаса. Ее волосы мышиного цвета собраны в неизменный хвост на затылке, на щеках какое-то раздражение, кое-как замазанное тональным кремом. Юлю страшно порадовало бы, если бы Машу уволили и ей пришлось бы выполнять в два раза больше работы. Преданно и жертвенно недосыпая, недоедая, выкладываясь на пределе сил. Маша терпеть не могла таких.

Вдоль стен просторных павильонов тянулись ряды стендов с тканями всевозможных расцветок, перьями, стразами, пайетками, всякой мишурой и фурнитурой. По громкой связи объявляли презентации производителей, что делало светлое помещение похожим на вокзал.

Из потока людей, прижимавших к груди громоздкие папки с образцами тканей, будто библии, вынырнул начальник Андрей. Он энергично махал рукой, другой поправлял плохо сидевший костюмчик. В этот раз он лично привел клиентов.

– Мария, Юлия, позвольте представить, Оля и Таня Логожины, основательницы бренда 4wishes, из Екатеринбурга.

Ну что за проклятие, опять близняшки. Две невысокие стройные девушки, утопавшие в стильных оверсайз-костюмах, одновременно протянули ладошки в приветствии. Не очень похожи. У одной щеки не такие впалые, как у сестры, более резкий изгиб бровей, и даже роста, кажется, разного. Выявив расхождения во внешности девушек, точно на картинках «найди пять отличий», Маша смогла погасить проснувшийся было знакомый ужас перед близнецами.

Решили разделиться, чтобы дизайнерши успели посетить все запланированные точки на выставке. Маше досталась Оля, та, что с резкими бровями. Начали обход. Стенде эдак на седьмом у Маши уже мельтешили в глазах разноцветные квадратики и прямоугольники твида, бархата, джинсы, шелка и прочего. Выходя из очередного закутка, она не понимала, в какую сторону двигаться – влево, вправо, вперед… Выставка походила на китайский рынок в городе Б, только чуть более цивильный и не на морозе. У Оли же горели глаза, словно у ребенка в магазине сладостей. Она весело щебетала с консультантами, так, что Маша еле успевала переводить, набирала «пробников» тканей, словно собиралась соорудить из них ложе для принцессы на горошине, хватала визитки, делала пометки в блокноте.

Иногда Оля использовала Машу в качестве модели: набрасывала на нее отрезы тканей, проверяя, как взаимодействует тот или иной оттенок с цветом Машиного лица, волос и глаз. В какой-то момент она словно «подвисла», в то время как Маша, опутанная темно-синим шелком, держала в охапке тяжеленный рулон, и выдала:

– Вы знаете, Маша, у вас удивительное лицо. Такое… красивое, но вместе с тем очень, как бы так сказать, спокойное, глаз отдыхает. Очень в духе ДНК нашего бренда. Ну и рост, и данные, в общем, модельные… Как вы смотрите на то, чтобы сняться в нашем новом кампейне? Вы живете во Франции? Организуем съемку в Париже, например, прогулка по Тюильри…

Может, вот оно, значительное, что должно случиться сегодня? Маша станет лицом модного бренда? Но сразу внутри зародилась какая-то неуверенность… Им нужна не она, им бы лучше подошла Марта! Вот как только Маша найдет подругу, обязательно познакомит с Логожиными…

– Спасибо большое… Вы мне льстите. Вы знаете, сейчас столько переводческой работы… Я подумаю…

– Вы подумайте обязательно! – Оля передала рулон стендисту, глянула на наручные часы и заозиралась.

У крупной фанерной коробки, стильно задрапированной цветочными тканями, будто шатер индийского шаха, скопилась целая очередь.

– Нам обязательно надо туда! – воскликнула Оля, покрепче перехватывая свою папку с образцами, точно собиралась брать шатер штурмом.

Маша приготовилась отстоять очередь, мысленно прощаясь с возможностью пообедать, но тут из-за полога, затканного розами, высунулось знакомое лицо. То был Клеман, муж одной из основательниц дома тканей, которым она переводила на Неделе моды несколько лет назад. Узнает или нет?

– Мари!

Клеман радостно замахал, подзывая. Так Маша с Олей проникли внутрь стенда вне очереди, провожаемые неодобрительными взглядами других представителей модного мира и переводчиков.

– Друзья Мари – наши друзья!

Клеман подал по бокалу шампанского и выделил гостьям самые удобные места на плюшевом диванчике. Ассистентка Колин, активно делая вид, что не узнала Машу, подносила Оле каталоги и образцы. Машина клиентка пришла в восторг от принта с лилиями.

– Это просто идеально для нашей новогодней капсулы на следующий год! Сейчас же позвоню сестре!

Оля тут же вызвонила и вызвала в шатер сестру. Сопровождавшая Таню Логожину Юля сидела с кислой миной на табурете. Клеман, Лола и Клара общались с Машей как с давней знакомой, а до второй переводчицы никому не было дела. Сестры Логожины и сестры Мерсо все перешучивались, мол, они все близнецы. Клеман десять раз повторил, что «друзья Мари – наши друзья», потому дизайнершам бренда 4wishes удалось договориться о больших скидках, сжатых сроках и все долго и сердечно прощались, будто были дружны уже сто лет.

К сожалению, на этом программа на день не завершилась и Маше пришлось пройти с Олей еще по меньшей мере по тридцати стендам. К концу дня она уже почти не чувствовала ног, путала названия материалов и оттенков. Желудок завязался в узел и прилип к позвоночнику. А ведь когда-то Маша выбрала работу переводчика по принципу «что попроще», переучивалась после международно-правового, чтобы не вкалывать в консалтинге и не стать как Люба. Оля же была возбуждена, она, видимо, питалась фантазиями о новых коллекциях из французских тканей.

– Маша, извините, совсем умотала я вас! Вы нам очень помогли! А по поводу кампейна – я абсолютно серьезно! И Таня за!

Наконец-то в семь вечера