Год Черной Обезьяны - Елизавета Ракова
Год Черной Обезьяны читать книгу онлайн
Увлекательная кинематографичная семейная сага, каждый поворот сюжета которой приближает героев к раскрытию давних тайн. Роман охватывает несколько постсоветских десятилетий, включая эпоху расцвета приграничной торговли между Россией и Китаем, и прослеживает, как поступки родителей влияют на жизнь их детей. В этом романе каждый персонаж – звено в цепи событий, где любовь, предательство, алчность и самопожертвование переплетаются с мистическими предчувствиями и случайными встречами, которые становятся точками невозврата для каждого. Это размышление о том, как невидимые нити судьбы связывают людей, как гены и наследство прошлого определяют выбор и как правда находит дорогу к свету, меняя жизни навсегда.
А пять месяцев назад болезнь Кантемира вернулась. Лариса сразу решила перебраться в Москву насовсем. В этот раз прогнозы врачей были совсем уж мрачные. Однажды вечером, сидя в квартире Кантемира на Ленинском, они смотрели что-то по «Культуре» и пили чай с турецкой пахлавой. Они давно уже вели образ жизни пожилой пары, что провела вместе долгие-долгие годы.
– Знаешь что, – сказал Кантемир, откладывая кусочек липкого лакомства, – я ведь скоро умру.
– Ну что ты опять начинаешь! – Лариса направила пульт на телевизор, отключив звук.
– Да подожди ты! Я к чему: скоро помру, а так и не дал тебе никакой роли. – Кантемир поежился. С тех пор как случился рецидив, он все время мерз. – Я бы хотел увидеть тебя на сцене в моей новой постановке «Заговора чувств». Ты еще вполне можешь сыграть Валю, у меня на роли Бабичева и Кавалерова возрастные актеры.
Лариса задумалась. Раньше ничто не смогло бы сделать ее более счастливой. Но это стало бы дополнительным стрессом для Кантемира.
– Если ты поставишь меня на роль Вали, критики поднимут тебя на смех. Во-первых, я уже старовата, а во-вторых, все считают, что я твоя любовница. Напишут, совсем из ума выжил. Я ценю, правда…
– А что, если мне действительно некого ставить на роль Вали, м? – недовольно пробурчал Кантемир.
– Ну, ты скажешь тоже! Вон у тебя Ревенко, Андреева, уж что-что, а молоденькие хорошенькие актрисы у нас никогда не были дефицитом. Но послушай, у меня идея. Когда-то в молодости я уже играла в «Заговоре чувств», и есть одна прикольная штука, которой можно оживить антракт…
И вот в антракте премьерного показа Лариса стояла с подносом у входа в партер, предлагая зрителям попробовать колбасу, якобы изобретенную Бабичевым. Так же, как двадцать пять лет назад в амурском драмтеатре. Только в этот раз Лариса была счастлива. Во-первых, она все-таки сыграла крошечную роль в одном из самых модных театров столицы. Во-вторых, Кантемир был доволен первым действием. Он совершенно забыл про боль, лучился энергией и в бордовой рубашке смотрелся великолепно. Спектакль обязательно станет хитом сезона. В-третьих, впервые за долгие годы позвонила сестра. Она выходит замуж, приглашает на свадьбу. Как хорошо было бы зарыть топор войны! Как же Лариса рада за Любу, и что им было делить, из-за чего они враждовали?
– Мам?
Машка теребила в руках программку.
– Доча, привет! Извини, сейчас… Угощайтесь, пожалуйста, колбасой от Бабичева! Слушай, давай, может, после спектакля на кофеек, поболтаем?
Дочка смущенно озиралась по сторонам, косилась то на портреты актеров в простенках, то на круглые настенные часы.
– Слушай, мам, сегодня никак, мне еще перевод сдавать… В следующий раз, ладно?
– Возьмите вот еще два кусочка! Ну ладно, ну ты хоть позвони матери.
– Хорошо, да, позвоню.
– Колбаска от Бабичева! Обещаешь?
– Да, мам, поздравляю, э-м… с премьерой.
И Маша решительно зашагала прочь. Дочка выросла настоящей красавицей. Высокая, стройная… Зря Лариса все время сравнивала ее с Мартой. Наблюдая, как Маша ищет по карманам номерок, Лариса ощутила укол в сердце. Можно ли еще все исправить, подружиться, общаться на равных? Для начала стоило бы, конечно, перестать беречь секреты, в которых виноват муж.
– Колбаска от Бабичева, угощайтесь!
Из-за служебной двери выглянул Кантемир и игриво подмигнул.
26 (Маша)
Гаспар ловко подхватывает и зажимает улитку щипцами. Теперь моллюску уже не ускользнуть. Впрочем, об этом ему стоило бы побеспокоиться сильно раньше. До того, как он был пойман и запечен с чесночным маслом на кухне ресторана L'Avenue на авеню Монтень. Гаспар долго возится с маленькой двузубой вилочкой. Видимо, мясистое лакомство намертво держится за раковину. Рука Гаспара едва заметно дрожит. Кажется, он чем-то взволнован.
– Как работа над новым парфюмом? – Маша слегка касается плеча Гаспара.
– Почти готово, у меня с собой есть… – Гаспар все еще пытается подцепить улитку, приноравливая вилку под разными углами. – Aha! – Ему наконец-то удается извлечь неподатливого моллюска, и он с торжествующим видом отправляет коричневый комочек в рот.
– Хочешь? – спрашивает Гаспар, жуя и указывая щипцами на серебристый поднос, на котором красуется еще несколько раковин.
– Нет, спасибо, от улиток на ночь у меня всегда желудок болит.
– А вот и… – Гаспар запускает пальцы во внутренний карман пиджака и извлекает крохотный стеклянный флакончик с притертой крышечкой. – Первый образец «Марии Де». Послушай.
Приторный ягодный аромат, будто бы детского китайского шампуня… После того как первая сладость рассеивается, проступают более изысканные ноты, которые сложно описать, но запах кажется знакомым… Перед глазами возникает лицо Марты. Не совсем то, которое Маша видела несколько недель назад в George V, но и не ее детское из школьных времен. Скорее некий сияющий идеальный образ.
– Эти духи, по-твоему, выражают меня? – Маша старается отбросить навязчивый мираж, делает большой глоток шампанского.
– Ну, это пока что work in progress, кое-что мне еще не удается уловить, некоторые ноты… – Гаспар спешно закрывает бутылек и отправляет обратно во внутренний карман.
Маша отворачивается в сторону окна и рассеянно смотрит вдаль, где играет тысячами огоньков Эйфелева башня.
– Романтично тут, не правда ли? – Гаспар берет Машу за руку.
– Да, очень, – механически отвечает она.
В ресторане много туристов и пожилых пар. Это одно из тех мест, куда, Маша уверена, регулярно захаживают буржуазные родители Гаспара. А ей сложно по-настоящему расслабиться. Но в целом обстановка, конечно, приятная. Приглушенный свет, капля воска, медленно стекающая по длинной сероватой свече, ярко-синие глаза Гаспара, обрамленные густыми черными ресницами… Если бы не мысли о Марте.
– Тебе не нравится твой тартар?
Гаспар лезет ложкой в тарелку к Маше, попробовать. Нет, он определенно сегодня какой-то дерганый, взвинченный.
– Ммм, очень вкусно!
Маша одобрительно кивает. Гаспар облизывает пухлые губы, морщит свой внушительный нос. Маша думает, что, пожалуй, стоит рассказать ему о желании найти Марту. О Марте.
– Послушай, мне нужно тебе кое-что…
– Нет, подожди, я первый!
Гаспар ерзает, снова копошится во внутреннем кармане пиджака.
– Это тебе.
На столе небольшая темно-синяя кожаная коробочка с тисненой монограммой. Маша боится к ней прикоснуться. Она догадывается, что внутри.
– Ну же, открывай.
Ослепительный желтый бриллиант играет сотней граней, освещает, как солнце, темный угол ресторана.
– Гаспар, это…
Маша с Гаспаром вместе уже больше двух лет. И все равно иногда ей кажется, что он любит не ее, а ту, на которую Маша всю жизнь хотела быть похожа. Под которую мимикрировала, чье отражение украдкой ловила в зеркале с одиннадцатого класса. В сумке у Маши лежит книжка по истории французской парфюмерии, купленная для Гаспара в Mona Lisait. Но теперь, после кольца, ей стыдно преподнести Гаспару такую безделицу.
– Я на тебя не давлю! – Гаспар быстро считывает замешательство на лице у Маши. – Просто пусть будет у тебя. Можешь даже не носить, если не очень нравится.
– Мне безумно нравится.
– Вот и славно. – Гаспар выдыхает с такой силой, как будто задерживал воздух в легких минут на пять. – До скольких у тебя завтра работа? – переводит тему. – Какой-то прикольный арт-дилер – полукитаец, полурусский – новая игрушка Андре, устраивает вечеринку.
В ту ночь они с Гаспаром любили друг друга, но Маша не могла избавиться от чувства, что он силой удерживает ее от поисков Марты. Глубокой ночью Маша трижды заходила в Google maps на телефоне, включала street view, рассматривала сто первый дом на проспекте Раймона Пуанкаре: кованые балкончики, цветочный магазин Жиля Потье на углу, мощенная булыжником дорожка, ведущая к подъезду. Всматривалась в окна на нечетком снимке – вдруг, совершенно случайно, Марта
