Год Черной Обезьяны - Елизавета Ракова

В просторном зале под высоким стеклянным потолком творилась еще большая суматоха, чем утром. Готовился следующий показ, в котором, видимо, участвовали многие модели из предыдущего. Визажистки остервенело терли лица моделей, сдирая черный макияж, казалось, вместе с кожей. Маша так вертела головой, что хрустели позвонки. Как же найти Марту в такой толчее?

И тут Машу ждало новое потрясение. У одного из рейлов с каким-то драным тряпьем постапокалиптического вида стояла тетя Люба: взгляд сразу зацепился за кашемировый свитерок цвета «кофе с молоком». Лицо тети сияло гордостью. Она что-то растолковывала Марте, держа ее ладони в своих. Марта поправляла шелковый подол свадебного платья и смущенно улыбалась. Они знакомы? Что тут, черт возьми, вообще происходит? Маша активно заработала локтями, пробираясь в плотном броуновском хаосе людей к Марте.

– Мария?

– Что?

Маша резко обернулась на окликнувший голос. Видимо, она выдала это с такой злобой, с таким отчаянием, что ассистентка группы, пафосная черноволосая Колин, невесть как тут оказавшаяся, в ужасе отшатнулась. Она неуверенно помахала мобильным над головой.

– Двенадцать ноль-ноль, встреча с Валентином Юдашкиным. Вы будете переводить?

Сердце стучало как бешеное, будто Маша только что пробежала стометровку. Она быстро обернулась туда, где только что стояли Люба с Мартой, но рейл с тряпьем, около которого они разговаривали, уже катили куда-то вправо. Маша с трудом понимала, в какую сторону смотреть. Вот, кажется, ухватила взглядом рукав бежевого свитерка, взмах белого свадебного шелка, но тут голос Колин снова вернул к реальности.

– Мария?

– Да-да, сейчас, дайте мне буквально пять минут.

– Но встреча уже началась…

Хотелось взвыть, Маша чувствовала себя животным, загнанным в капкан. Кажется, она окончательно упустила Марту из виду. Колин сложила руки на груди и выжидательно постукивала носком балетки «Шанель». Ладно, окей, вечером Маша наберет тете, Люба должна рассказать, как связаться с Мартой. Теперь Маша уж точно не потеряет подругу.

На встрече с Юдашкиным приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы сконцентрироваться на потоке мыслей Клары и Лолы. Они бесили Машу еще больше, чем на первой встрече, и ей уже было совершенно все равно, насколько хорошо она переводит переговоры.

– Мария, пойдете, как закончим, с нами в ресторан? К нам присоединится сын друзей семьи, русскоговорящий француз Кирилл Герихофф, потомок белых эмигрантов, я думаю, вы подружитесь! Он тоже сейчас приехал в Москву, повидаться с родственниками.

Клеман игриво подмигнул. Маше он стал противен. Было абсолютно фиолетово, что там за Кирилл Герихофф, чей он потомок, но отказаться от приглашения было бы некрасиво.

Вечером после показа и ресторана Маша позвонила тете. К ее глубочайшему разочарованию и удивлению, Люба заверила, что Маша что-то напутала, ни в каком Гостином Дворе тетя не была, весь день провела на подписании сделки и никаких ее подруг не знает. По нетерпеливому, раздраженному тону Маша понимала, что тетя недоговаривает, что она врет. Маша молила, практически рыдала, но Люба была непреклонна. Она грубо оборвала разговор под предлогом начавшегося конфколла. Делать нечего, не пытать же ее.

Маша была в отчаянии, остервенело шерстила социальные сети в тщетной надежде найти страницу Марты, проверяла всех общих друзей, но в интернете ее словно не существовало. Пролистывала каталоги моделей на страницах агентств – безрезультатно. Пару раз натыкалась на фотографии Марты в журналах. Она была лицом ювелирного бренда «Алроса», какого-то крема, косметики Lumene… Но нигде не было указано имя менеджера или название агентства, с которыми работает подруга. Не могла же Маша позвонить в «Алросу» и попросить: «У вас девушка в рекламе снималась, можете меня с ней связать?» Над ней бы, конечно, только посмеялись.

24 (Маша)

Но сейчас, посреди снежной московской зимы, Маша чувствовала, что подобралась к Марте вплотную. Они еще увидятся. Стискивая в кармане телефон, в котором был забит парижский адрес подруги, полученный от Славика, Маша ехала по красной ветке к тете Любе. Та нехотя согласилась принять у себя дома. Маша решила, что еще один кусочек пазла, который может привести к Марте, хранится у нее. Эта встреча в Париже не могла быть чистой случайностью, она что-то значила, дороги подруг скоро сольются в одну.

Дверь открыла незнакомая девушка под два метра ростом, ни дать ни взять бывшая баскетболистка, одетая в джинсы клеш и нелепую блузу с викторианским жабо. Да еще и крупная старомодная брошь под горлом.

– Вы к Любови? Приятно познакомиться, меня зовут Алиса.

Алиса протянула лапу с наманикюренными когтями, и тут же ее телефон разразился вальсом Мендельсона. Баскетболистка спешно ответила и принялась оживленно расспрашивать про какие-то цветочные композиции, оставив Машу в прихожей одну. Что эта странная мадам делает у тети? Какая-то новая ассистентка?

Войдя в гостиную, Маша потеряла дар речи. Попросту не поверила своим глазам и часто заморгала, пытаясь отогнать галлюцинацию. Тетя поворачивалась то одним, то другим боком, разглядывая в высоком зеркале платье. Свадебное платье.

Вот она обернулась и посмотрела почти тепло. Казалось, она помолодела лет на десять. Если это было следствием косметического вмешательства, то врачу следовало бы выдать чемпионский кубок. Но нет, кажется, дело тут в другом. Она была счастлива. Счастлива, как маленькая девочка, которой доверили роль главной снежинки на новогоднем утреннике.

– Нравится?

Тетя провела ладонью по шелковому подолу, расправляя складки. Платье удивительным образом напоминало то, в котором Марта закрывала показ в Гостином Дворе шесть лет назад. Возможно, это оно и было.

– Очень!

– И мне кажется, что фасон удачный.

Люба снова повернулась к зеркалу, любуясь кружевом на рукавах, элегантными сборками у декольте, крохотными круглыми пуговками на лифе. Маше все еще не верилось…

– Я правильно понимаю, что… что ты…

– Да, я выхожу замуж, представь себе!

В ту же минуту вечно угрюмая, выгнавшая Машу из этой самой квартиры из-за нелепой вечеринки Люба показалась такой родной и трогательной. На сердце стало тепло. Тетя была так умилительна в этом так неожиданно настигшем ее в столь не юном возрасте счастье. Ну прям счастливый конец из мультика, когда Шрек женится на принцессе.

– Я даже не знала, что у тебя… что ты с кем-то встречаешься. – Маша подошла к Любе и помогла расстегнуть молнию на спине. – Это кто-то с работы?

Люба аккуратно выскользнула из платья, оставшись в невесомой комбинации.

– Ты его знаешь, – таинственным, совершенно ей не свойственным шепотом сообщила тетя.

В этот момент в комнату ввалилась баскетболистка. Ее викторианское жабо лежало теперь поверх альбома, который та прижимала к груди.

– Маша, познакомься, это Алиса, мой свадебный организатор, владелица агентства WeWed. В прошлом году она вошла в десятку лучших свадебных организаторов России по версии журнала Wedding!

Алиса сделала нелепый реверанс и плюхнула на диван толстый альбом, на обложке которого молодая счастливая невеста утопала в каких-то виньетках. Машу совершенно не удивило, что тетя выбрала организатора именно из «списка лучших».

– Любочка, посмотри потом вот тут, пожалуйста, варианты пригласительных.

Телефон Алисы снова разразился Мендельсоном. Она спешно вышла из комнаты, на ходу допрашивая некоего Филю о наличии безглютеновых коржей для торта. Маша помогла тете аккуратно поместить платье на обитую бархатом вешалку, одновременно вспоминая, кого же такого подходящего на роль мужа из ее окружения она может знать. Пару раз некие подчиненные заносили документы, кто-то мелькал на экране компьютера во время созвонов по скайпу, но нельзя сказать, чтобы Маша их «знала»…

– Ну, ты как сама, как работа?

– Да все нормально.

Тетя удовлетворенно кивнула, расстегивая белоснежный кофр.

– Люб… Кхм-кхм…

Из двери в спальню выглянул мужчина в элегантном черном смокинге. Что в спальне тети делает ее водитель Глеб? Люба поспешно набросила кофр на вешалку.

– Ну ты чего! Плохая примета, тебе нельзя видеть платье до свадьбы, я же просила не заходить!

Маше стоило колоссальных усилий подобрать отвалившуюся, кажется, до пола нижнюю челюсть. Тетя снова смущенно хихикнула, точно девочка-подросток.

– Ой, извини!

Глеб был настоящий красавец. Статный, скулами орехи