Алчность - Анита Берг

Всю дорогу от прибрежного испанского городка до его дома в Германии Дитера мучили смутные дурные предчувствия. Это было так странно, что он даже не остановился на ночь в Каннах, хотя заранее планировал эту остановку. Необычность ощущений не позволяла ему заснуть и не давала усталости завладеть им. Ему было ясно: что-то пошло не так.

На рассвете его мощный «мерседес» ворвался на узкие улочки городка, около которого он жил, промчался по ним и свернул на дорогу, ведущую к его дому. Там он замедлил ход, чтобы не сбить какое-нибудь животное, случайно выскочившее из лесу. Подъехав к высокой вычурной железной ограде, он притормозил у ворот, возле которых стояла будка с его личной охраной. Еще раз он затормозил, когда из-за поворота дороги показался любимый дом. При виде старинного ухоженного здания он с облегчением вздохнул: последние сто миль его терзало мрачное чувство, что с самым дорогим из его владений случилось что-то плохое. Перед ним стоял окруженный парком небольшой белый замок, такой живописный на фоне коричнево-зеленых гор. Сознание того, что он обладает замком, в котором провел раннее детство, всегда доставляло ему острое наслаждение. «По крайней мере, хоть это ощущение никуда не делось», — подумал Дитер и, нажав на педаль сцепления, покатился вниз по пологой подъездной дорожке.

Услышав урчание мотора, на ступеньки вышла Магда. Дитер с самого начала знал, что она обязательно выйдет встретить его. Она ждала мужа всегда, даже когда он не сообщал точного времени своего приезда, и выходила ему навстречу независимо от того, был ли это день или ночь. За все годы их брака он еще ни разу не возвращался в пустой дом.

— Любимая! — Дитер поцеловал жену в щеку. Ему хотелось подхватить Магду на руки и усыпать ее лицо поцелуями, но он никогда этого не делал — это было бы нечестно, ведь дальше поцелуев дело: у них не шло. Он всегда держался с ней чуть холодно: так было лучше для них обоих.

— Дитер, я скучала по тебе! — как обычно, воскликнула Магда. Учитывая характер их отношений, можно было подумать, что она просто отдает дань вежливости. Но такой вывод был бы ошибкой: Магда всегда была искренна в проявлении чувств.

— Позавтракаешь или сначала ты хотел бы поспать?

— Позавтракаю. Если я лягу спать, то просплю до завтрашнего утра, а у меня назначена встреча в Мюнхене.

Дитер прошел следом за женой в маленькую столовую, окна которой выходили на заливные луга. Пожалуй, эта сторона замка была его любимой. Как всегда, стол был сервирован идеально, в центре в серебряной вазе стояла живая роза — по словам Магды, этим утром она сорвала ее с куста, который они вместе посадили, когда она только переехала в замок. Сообщив это, она исчезла в крохотной кухоньке, которую они оборудовали в кладовой. Магда сама предложила такое устройство столовой — так она могла, не беспокоя прислугу, кормить и поить его, когда бы он ни вернулся. Она всегда была очень тактичной и сердечной — неудивительно, что их слуги готовы были умереть за нее.

— Извини за то, что слоилось два дня назад! — Чтобы жена услышала его из кухни, Дитер почти крикнул это. Он уже извинялся по телефону, что ударил ее, но для того, чтобы извиниться лично, специально выбрал момент, когда она не могла его видеть. Так ему было проще: он терпеть не мог просить у кого-нибудь прощения.

— А, ты об этом… Ты ведь уже извинялся. Пустяки, я обо всем забыла, — ответила Магда. Дитер был абсолютно уверен, что она скажет именно это. Ему часто приходилось просить прощения за свои внезапные вспышки, и Магда всегда прощала его. Но одно дело — вспылить и совсем другое — ударить ее. Оба они прекрасно знали, в чем причина его несдержанности, но такое поведение все равно было непростительным: джентльмены никогда не бьют своих леди. Быть может; он не джентльмен? Чтобы отбросить эту неприятную мысль, Дитер тряхнул головой. Иногда он даже жалел, что Магда такая покладистая: если бы она громко выразила свое недовольство, он, наверное, не чувствовал бы себя таким виноватым за то, что был неспособен заниматься с ней любовью. Скрывая свою досаду, он принялся играть ножом, заворачивать его в салфетку и вновь разворачивать.

— По дороге домой меня мучило глупое чувство, что случилось что-то плохое. Я даже не мог заставить себя посмотреть на замок — боялся увидеть на его месте пепелище, — сказал он все еще неестественно громким голосом, но уже более спокойно: извинения принесены, и можно было расслабиться.

— Да ты что? Как странно! — прокричала в ответ Магда. Дитер сидел и ждал ее, поглаживая ладонью тонкую скатерть. Затем развернул салфетку и накрыл ею колени. Он никогда не переставал получать удовольствие от прекрасных вещей, которыми наполнил свою жизнь, — вещей, на которые большинство людей попросту не обращают внимания.

Неся в руках серебряный поднос с кофейником, из кухни появилась Магда. Она мягко улыбнулась мужу.

— Дорогой, у тебя усталый вид.

— А ты выглядишь так же прекрасно, как всегда, — ответил Дитер. И это была не мужская ложь, а самая настоящая правда: Магда была настоящей красавицей даже сейчас, когда ее возраст приближался к сорока годам. У нее были темные волосы и большие серые глаза, а кожа на идеальном лице — гладкой и свежей. Дитера всегда привлекали блондинки, и все шло к тому, что на одной из них он должен был жениться. Он надеялся, что у него будут светловолосые дети, настоящие маленькие немцы, но вместо этого полюбил темноволосую Магду и женился на ней. Детей же у них не было вообще — и, похоже, никогда не будет. Дитер нахмурился: эта навязчивая мысль всегда портила ему настроение.

Он выпил чашку кофе и съел два ломтика поджаренного хлеба с мармеладом «Купере», который ему присылали из Англии. Ему совсем не нравилась эта страна и все, что с ней связано, но мармелад. был одним из немногих исключений.

Магда села напротив мужа. Он знал, что, когда закончит есть, жена закурит сигарету. Ему это не нравилось, в особенности же тревожило количество сигарет, выкуриваемых ею за день. Но он ничего не мог с этим поделать, ибо понимал, что причиной этой пагубной привычки, судя по всему, является он сам.

— Хочешь еще кофе? — сказала Магда, подняв кофейник, и лишь тогда Дитер заметил, что ее рука дрожит.

— Магда, что случилось? — обеспокоенно спросил