Сердце женщины - Мухаммед Паруси Матви

— А что я должен был сказать?

— Ты должен был во что бы то ни стало найти меня…

Отшвырнув чемодан, я ринулся в дом соседки. Там была только служанка.

— Где твоя госпожа? — спросил я.

— Она уехала.

— Уехала?!

— Да, это так.

— Не лги! — закричал я, весь дрожа и подступая к ней.

— Клянусь вам, она уехала, — повторила служанка, пятясь от меня.

Я бросился в комнаты в надежде найти Тахию. Там никого не было. Тогда я снова набросился на служанку, с силой тряся ее.

— Говори правду! — прохрипел я.

Девушка в страхе заплакала.

— Я ничего не знаю! — твердила она сквозь слезы. — Но она уехала в Верхний Египет…

— Ты лжешь, несчастная… Она здесь в Каире. Она бежала с мужчиной… Признавайся!

— Простите, господин… Я совсем забыла… Госпожа оставила письмо… для вас…

Ни слова не говоря, я протянул руку. Служанка подошла к кровати, вынула из-под подушки письмо и дала мне. Я разорвал конверт.

«Тебе, любимому, пишу я эти строки. Сейчас я собираюсь ехать в Верхний Египет. Я и прежде пыталась исполнить свое намерение уехать туда, но у меня не хватало сил. Да, я возвращаюсь в Верхний Египет, с которым рассталась пятнадцатилетней девушкой. Я уехала из него, обремененная только одним проступком, а возвращаюсь — с несчетными грехами. Я оставила его, гонимая семьей и родственниками, а ныне возвращаюсь, гонимая всем миром.

Возлюбленный моего сердца, я возвращаюсь туда, чтобы там провести оставшиеся мне на земле часы и дни. Я умру вдали от тебя. А как бы мне хотелось, чтобы последний вздох мой наступил в твоих объятьях, а последний взгляд был отдан тебе! Не брани меня за это бегство. У меня нет другого выхода. Я понимала, что ты привязываешься ко мне все сильнее. А иного средства прекратить нашу связь я не вижу.

До того, как я узнала тебя, я была ветреной бессердечной женщиной. Я часто продавала свое тело, но сердце мое оставалось девственным. Никто до тебя не постучался в его двери.

Не жалей, что ты полюбил меня. Тебе отдала я самое дорогое в мире — свою душу. Я покидаю тебя, бегу от тебя из-за моей любви к тебе. Я погибший человек, у меня нет завтра, а ты юноша, которому еще улыбнется жизнь. Ты ведь знаешь, что я тяжело и безнадежно больна. И в моей болезни таится смерть для любого человека. Так могу ли я позволить себе жить с тобой, таким молодым, здоровым, полным надежд?..

Правда, раньше я была опасной женщиной. Все, кто был связан со мной, погибли, скатились в пропасть, на дне ее сгинули их богатства. Я не оплакиваю никого из них и не печалюсь о былом. Не так получилось с тобой. На тебя я всегда смотрела с тревогой и беспокойством. Я боялась за тебя, боялась, что и тебя постигнет такая же зловещая судьба… Я с нетерпением ждала смерти, чтобы она избавила меня от болезни, а тебя — от меня. Но смерть посмеялась надо мной.

Я не могу больше ждать. Я не хочу разбить твою жизнь, как разбивала раньше чужие надежды. Ты должен быть счастливым, здоровым, молодым. Благословляю твое будущее. Прощай, Амин! Прощай, друг мой… Нет, позволь назвать тебя: любимый. Позволь произнести это прекрасное слово, самое дорогое в мире. Ты больше никогда не услышишь, что я так называю тебя, хотя в душе я буду повторять этот зов до последнего биения моего сердца!..»

Сквозь пелену слез, застилавших глаза, я дочитал письмо.

Подошла служанка.

— Госпожа оставила вам и эту шкатулку.

Я взял шкатулку и открыл ее. Боже! Передо мной лежали пряди ее волос. Ее волосы! Ее чудесные великолепные волосы, в которых для меня олицетворялись ее душа и тело. Она расчесала локоны, уложила и перевязала голубой шелковой лентой; рядом лежала маленькая карточка с надписью: «Тебе на память».

Я склонился к волосам, целуя их. Мне хотелось плакать, долго и безутешно.

Перевод О. Фроловой.

РАССКАЗЫ

Сулейман Файяд

(ЕГИПЕТ)

ЖИВОЙ МОСТ

Их было шестьдесят. Запах пота от разгоряченных тел мешался с ароматами земли, инжира и еще зеленого ячменя. Они спустились сюда с плоскогорья. Обвешанные ручными гранатами, плотно прижимаясь к земле, они двигались один за другим к расстилавшейся внизу равнине. Перебравшись через рощу инжира, они поползли по обширному ячменному полю. Во время коротких передышек их настороженные взгляды впивались в песчаное пространство перед колючей проволокой военного поселения. Оно было освещено, длинные полосы электрического света лежали на земле. Была темная, безлунная ночь, только редкие звезды мерцали на небосводе.

Люди долго ждали, затаившись в ячмене, приглядываясь к спиралям колючей проволоки, к наблюдательной вышке и бойницам в стене, окружавшей поселение. Они прислушивались к незнакомому говору пришельцев, к их странным песням и музыке, женскому смеху и визгу, эхо которых отдавалось среди холмов.

Один из бойцов, осторожно раздвигая колосья, подполз к своему соседу.

— Меня зовут Ахмед! Слышишь? — зашептал он.

— Слышу! А мое имя Атыйя. Что ты хочешь, друг?

— Почему мы не атакуем, пока они веселятся?

— Необходима осторожность. Сейчас их дозорные на наблюдательной вышке и у бойниц. Подождем, пока погаснут огни и все заснут. Тогда уж…

— Тьфу ты, как они раскричались, — перебил Ахмед и добавил: — Поговорим еще шепотом.

— Ты, видно, новичок, — сочувственно заметил Атыйя.

— Да. Я только две недели был в лагере. Хотя эти тренировки можно было бы сократить и до недели, как ты считаешь?

— Ты сириец? — перебил его Атыйя.

— Да, я из Латакии. Окончил университет. Собирался уже получить должность и жениться, но вот пошел добровольцем в армию. Дома у меня осталась красавица невеста, — добавил Ахмед. — Я полюбил ее еще в детстве, когда мы вместе играли. Она на несколько лет моложе меня. Когда мы вместе возвращались домой, я нес ее на плечах. У нее золотистые волосы, а глаза голубые, как море. Я посватался, когда был на последнем курсе университета. И вот эта война. Ты, наверное, не поверишь, она впервые поцеловала меня, когда я сказал, что ухожу, чтобы сражаться.

— Знакомая история, — мягко заметил Атыйя, — твоя судьба похожа на судьбы многих, кто пришел с нами сюда, в военный лагерь, на передовую, на это ячменное поле. — Атыйя глубоко вздохнул. — Ты чувствуешь запах ячменя, земли? Вспомнилась