Четверть века назад. Книга 1 - Болеслав Михайлович Маркевич
Четверть века назад. Книга 1 читать книгу онлайн
После векового отсутствия Болеслава Михайловича Маркевича (1822—1884) в русской литературе публикуется его знаменитая в 1870—1880-е годы романная трилогия «Четверть века назад», «Перелом», «Бездна». Она стала единственным в своем роде эпическим свидетельством о начинающемся упадке имперской России – свидетельством тем более достоверным, что Маркевич, как никто другой из писателей, непосредственно знал деятелей и все обстоятельства той эпохи и предвидел ее трагическое завершение в XX веке. Происходивший из старинного шляхетского рода, он, благодаря глубокому уму и талантам, был своим человеком в ближнем окружении императрицы Марии Александровны, был вхож в правительственные круги и высший свет Петербурга. И поэтому петербургский свет, поместное дворянство, чиновники и обыватели изображаются Маркевичем с реалистической, подчас с документально-очерковой достоверностью в многообразии лиц и обстановки. В его персонажах читатели легко узнавали реальные политические фигуры пореформенной России, угадывали прототипы лиц из столичной аристократии, из литературной и театральной среды – что придавало его романам не только популярность, но отчасти и скандальную известность. Картины уходящей жизни дворянства омрачаются в трилогии сюжетами вторжения в общество и государственное управление разрушительных сил, противостоять которым власть в то время была не способна.
Успех приветствия превзошел всякие ожидания его счастливого автора. Крики «браво» и рукоплескания «публики» слились с громким смехом молодежи – но это уже был одобрительный, лестный для Зяблина смех…
– Очень, очень недурно-с, – говорил ему поощрительно Духонин, – и проговорено так щеголевато, с этою свойственною вам круглотой манер, cette rondeur2…
Зяблин скромно только раскланивался направо и налево.
– Вы меня извините, – с легкою ядовитостью отнесся он к Чижевскому, – если я позволил себе позаимствовать действительно несколько выражений из вашей роли Лаэрта, почитая их… подходящими к сюжету. Но вы заметили, надеюсь, что… не все же из вашей роли… Я, конечно, не Лермонтов…
– Помилуйте, я никогда вас в этом и не обвинял, – хохотал в ответ молодой чиновник, добродушно пожимая ему при этом руки…
– Il а vraiment beaucoup de talent3, monsieur Зяблин! – глубокомысленно отпустила, в свою очередь, княгиня Аглая стоявшему подле нее графу Анисьеву.
– 4-Beaucoup, beaucoup! – подтвердил флигель-адъютант, знатоком покачивая голову, – des images, de la pointe… de la pointe surtout-4! A y нас вообще… мы как-то этого не умеем… – говорил он, внимательно следя между тем взором за Линой.
Она направлялась к матери, не успевая отвечать по пути на приветствия и поздравления, сыпавшиеся ей со всех сторон. Как в тумане, мелькнул пред ней несколько бледный, но спокойный, показалось ей, облик Гундурова! – она не смела поднять на него глаз… Он также, поняла она, не пойдет к ней, не станет привлекать на себя внимание в эту минуту…
– Merci, maman, за ваш подарок!
Она нагнулась к ее руке…
– C’est une bagatelle5, – начала было Аглая Константиновна, с намерением по этому случаю сделать дочери некоторое внушение, но присутствие Анисьева ее остановило:
– А графа ты не благодаришь? – указала она на него с умиленною улыбкой по его направлению. – Он тебе, кажется, прислал…
– Очень вам благодарна! – сказала ему Лина и медленно повела точеною своею головкой вниз.
– А что же ты нам его не покажешь, 6-le cadeau du comte? – уже игриво проговорила княгиня, перекидываясь от дочери к молодому полковнику лукавым, в намерениях ее, взглядом, – voulez vous garder ses bonbons pour vous seule-6?
«О, бестолковая бабища!» – воскликнул мысленно флигель-адъютант, между тем как бедная Лина вся изменилась в лице…
– Княгиня, – громко, почти резко заговорил он, – я сгорел бы со стыда, если бы княжне вздумалось обратить серьезное внимание на несколько фунтов конфет, которые я счел себе дозволенным поднести ей, как дозволено это, кажется, сегодня каждому из ваших гостей! – домолвил он с большим тактом. «Ты видишь, я не навязываюсь!» – говорили прямо эти слова Лине.
Он второй раз со вчерашнего дня выводил ее из трудного, глупого положения, в которое ставила ее маменька, и еще раз должна она была заплатить ему за это благодарным взглядом…
– 7-Mais… j’ai dit cela pour plaisanter, mon cher comte! – с несколько сконфуженным смехом промолвила Аглая. – Mettons nous à table-7…
– Mam, J’m very angry[38]! – проговорил, подходя в это время к ней с надутыми губами, князек, ее сын.
– Qu’avez vous, Basile8?
– Зачем он, – Basile ткнул пальцем на усаживавшегося теперь за стол Зяблина, – зачем он Лине подарил букет, когда я хотел?
– Что ж такое; его твоему не мешает!
И княгиня подмигнула Анисьеву с таким выражением, что «n’est се pas comme il est gentil»9?..
– У меня просто, a y него с золотом! – указал Basile на портбуке, который держала Лина в руке. – Я не хочу, чтобы мой был хуже, я его бросил!
И он, чуть не плача, отправился на свое место…
– Здравствуйте, княгиня, поздравляю с новорожденной.
– Ах, chère Jenny! – громко удивилась хозяйка. – Откуда вы?..
– Я сейчас вошла…
– А maman где?
– Она будет позднее. Меня привез брат и уехал опять. Я уже давно здесь, разбудила pauvre Lina чуть не с зарею, – болтала и смеялась княжна Карнаухова, подлая в то же время дружеские кивки знакомой молодежи по всему протяжению стола. – Они все приедут вместе – и с графиней Воротынцевой…
– La comtesse Tatiana Vorotintzef-Dariine10? – вся покраснев от радости, протянула Аглая во всю его длину имя этой звезды тогдашнего петербургского света. – Она будет сюда? Из своего Дарьина? Сегодня?
– Да! Она обожает театр. Maman ей говорила в Москве, что у вас сегодня будет spectacle de société; ей ужасно захотелось, и maman сказала ей, что вы наверно будете очень рады, если она привезет ее к вам…
– Votre mère est charmante comme toujours11!.. Да садитесь, Женни, chère… Где бы вам лучше?..
Она уже и не знала, чем угодить, куда усадить эту дорогую вестницу.
– Я вот сюда сяду, merci! – возгласила княжна и бухнулась на стул подле Анисьева, – место, предназначавшееся в мысли княгини ее дочери.
– Здравствуйте, граф! – заговорила тотчас же с ним она. – Не ожидали меня встретить здесь?
– Тем для меня счастливее! – отвечал он, учтиво наклоняясь.
– А для меня тем удивительнее! – возразила она со смехом. – Что вы здесь делаете?
– Как что? – он, улыбаясь тоже, но холодными глазами, поглядел на нее сбоку. – Как видите, собираюсь чай пить и любуюсь вашею вечною веселостью. Откуда вы ее берете?
– А вы воображали, может быть, что, увидав вас здесь, я так и упаду в обморок? Ошиблись! Вы не можете себе представить, напротив, как это мне весело!..
В ее тоне было что-то, что заставило его насторожить уши.
– Что же вас именно так веселит? – спросил он.
– А то… – Женни не договорила и опять принялась смеяться.
– Давно вы знакомы в этом доме? – спросила она.
– Матушка моя очень дружна была с княгиней за границей, – счел нужным объяснить он.
– И вы тоже?
– Что я?
– Очень были дружны с княгиней за границей? – передразнила она его сдержанный тон.
– Я был представлен ей нынешнею зимой…
– Где это?
– В Москве.
– А! Это когда вы у нас так часто бывали?.. И мне об этом тогда ни слова не сказали?..
– Я не смел воображать себе, – отвечал блестящий полковник, пуская в ход свою многозначительную улыбку, – что вас может так интересовать малейший из моих faits et gestes12…
– Ах, пожалуйста, – вскрикнула Женни, – pas de ces airs de fat avec moi13! Я нисколько в вас не влюблена!
– Я такою несбыточною надеждой и не льстил себя никогда!
– Ни я, – отпустила она, взбешенная его хладнокровною улыбкой, – ни я… ни еще кто-то!..
– Кто же это еще могло бы быть?
И он уже строго
