Былые дни детей и псов - Сюэдун Чжан

Не успела она незаметно выскользнуть из дома, как к ней тут же подлетел Танк и, ошалев от радости, принялся усердно облизывать. Как и говорил отец, этот пес был не только смелым, но еще и очень умным. Его неожиданное появление говорило о том, что на него возложена какая-то важная миссия. Казалось, он попал в тупик и теперь пытается найти выход из положения.

Пока Се Яцзюнь, присев на корточки, гладила его по голове, Танк вопреки обыкновению ухватился зубами за ее рукав и, не собираясь отпускать, взволнованно засопел. Глаза пса горели беспокойным блеском, а лапы несли его в сторону ворот. И хотя Се Яцзюнь совсем не понимала, что происходит, она решила, что дыма без огня не бывает, поэтому бесшумно последовала за Танком.

Такого ей не могло присниться даже во сне. Оказалось, что этой ночью у Пчелы появился выводок. У нее родилось трое толстеньких пятнистых щенят, которые еще не успели открыть глазки. Се Яцзюнь была потрясена, ее охватили сложные, не выразимые никакими словами чувства. Когда Танк притащил ее в тайный погреб, сердце ее едва не разорвалось от радости. Лю Хо принялся стыдливо ей разъяснять, что уже давно заметил симпатию собак друг к другу, но стеснялся сказать об этом. К тому же Пчела была уже достаточно зрелой, но еще не рожавшей собакой. И то, что сейчас ей удалось благополучно родить сразу трех щенят, даже для него оказалось полным сюрпризом. Иначе как чудом это назвать было нельзя, особенно в нынешних условиях.

Се Яцзюнь впервые в жизни наблюдала такую изумительно прекрасную сцену. Девочка едва не сошла с ума от счастья. Войдя в погреб, она тут же опустилась на колени. Восторг, волнение и любопытство охватили одновременно; еще никогда ее глаза не сияли так ярко. Эти крошечные создания взбудоражили ей всю душу, она никак не могла на них наглядеться и жаждала задушить в своих объятиях, ей хотелось кричать от счастья и смеяться что было сил.

Танк настороженно лежал рядом, он то внимательно поглядывал на Пчелу, то высовывал язык и принимался вылизывать щенятам головки и попки. Он вступил в новую для себя роль отца, но по его растерянному виду было заметно, что пока он не до конца понимает, как со всем этим быть. Се Яцзюнь то и дело благодарно поглаживала Танка, словно неустанно восхваляя за блистательный подвиг.

Между тем трое щенят, обгоняя один другого, принялись толкаться, пытаясь пристроиться на широких просторах материнского пуза. Упиваясь молоком, они аппетитно причмокивали и, словно мышата, попискивали, и от этого премилого писка сжималось сердце. Внешне эти ребята немало переняли от своих родителей. К примеру, их тельца, от загривков до кончиков хвостов были черными как смоль, а вот пузики и лапы остались светло-желтыми, да и на круглых головках красовались бежевые отметины. И только их хвостики пока что были совсем коротенькими, из-за чего щенята больше напоминали новорожденных тигрят. При взгляде на них сердце сжималось от восторга.

Пчела все это время устало лежала на боку, старательно подставляя живот своим ненасытным детенышам. Затяжные ночные роды, похоже, лишили ее сил, и теперь эта уже немолодая собака лежала, прикрыв глаза, словно собираясь с духом. Она не поднимала головы и лишь изредка поглядывала на щенков или высовывала язык и пару раз нежно проходилась по их пушистым тельцам, после чего снова бессильно закрывала глаза. Ее соски вытянулись и покраснели, но щенки упорно продолжали их теребить. Прожорливые до невозможности, они и думать не думали о материнских страданиях.

Когда Лю Хо осторожно взял одного из щенков и бережно положил в ладони Се Яцзюнь, та почувствовала, как ее накрыло волной нежности и тепла. Этот маленький пушистый комочек еще и пискливо верещал. В обостренной предрассветной тишине его попискивания звучали так тоненько, нежно, сладко и приятно, словно их издавал чмокающий губками младенец; это было умилительно до слез.

Се Яцзюнь не могла поверить своим глазам и ушам, по всему ее телу непрерывными волнами поднимался теплый поток необъяснимого счастья. Казалось, внутри нее кто-то поджег спиртовку, отчего лицо ее горело жаром и в голове роились тысячи мыслей. Появление в мрачном тесном погребе этих крошечных созданий было равносильно тому, как если бы кто-то чиркнул спичкой, осветив в глубинах ее души самые нежные участки.

Сперва щенок несколько раз опасливо пискнул, а Се Яцзюнь, подражая ему, тихонько откликнулась в ответ, напоминая юную мать, которая неумело пытается развлечь свое дитя. Щенок, струсив, замер комочком в ее ладонях, но через какое-то время, почувствовав, что у девочки нет плохих намерений, неуклюже распрямил свои податливые лапки, потоптался, осторожно уткнулся мокрым носом в ее запястья, обнюхал их и, наконец, набравшись храбрости, высунул свой малюсенький, мягонький розовый язычок и, поскуливая, принялся ласково лизаться.

Каким же чудесным показалось Се Яцзюнь это влажное, теплое щекотание! Да от такой ласки могло бы растаять самое черствое сердце. Се Яцзюнь так осторожно держала щенка, словно в ее руках находилась великолепная фарфоровая ваза, которую страшно разбить.

– Малыш, малыш, малыш… ты ж моя кроха! – ворковала Се Яцзюнь, точь-в-точь переполненная нежностью маленькая мамочка, впервые в жизни взявшая на руки свое дитя.

В этот момент она позабыла о существовании Лю Хо, обо всех перенесенных этой осенью горестях, о только что покинувшей ее Бай Сяолань и вообще обо всех мучениях. Она то и дело прижималась щекой к пушистому комочку, осыпая поцелуями это живое пухленькое создание.

– Ах, ну какая же милота!

Внезапно ей захотелось разрыдаться прямо здесь и сейчас. У нее больше не было сил сдерживать чувства. Накопившиеся за это долгое время слезы хлынули наружу, и она расплакалась, словно маленькая девочка. От ее громких рыданий стены погреба задрожали, собаки беспокойно повскакивали с пола и настороженно уставились на нее, щенки от испуга попрятались за мать, да и Лю Хо на миг совершенно растерялся, не зная, как ее успокоить.

Буквально прошлой ночью Се Яцзюнь убивалась о матери, что потеряла ребенка, и о брате, что потерял сестренку, но сейчас все эти ужасы оказались далеко-далеко. Еще недавно в ее замкнутом мирке безжалостно захлопнулась последняя дверь, но отныне в нем волшебным образом открылось окошко, и ее душу осветило солнышко, оросил благодатный дождь, обдул легкий ветерок, в ней готова была поселиться весна.

Примечания

1

Одна из древнейших ныне малочисленных кошачьих пород.

2

Дословно «Красивая», «Ласточка», «Слива».