Былые дни детей и псов - Сюэдун Чжан

Давным-давно жил на свете один маленький мальчик, который любил бродить под открытым небом и дни напролет мечтал. У мальчика была старшая сестра, с которой он не расставался ни на минуту и которая любила предаваться разного рода мечтам вместе с ним. Их интересовало все на свете: почему цветы такие красивые, почему небо такое прозрачное? Как далеко находится дно в черных, словно чернила, реках? Детей также поражало, откуда у Бога такое огромное любящее сердце и столько неиссякаемых сил, чтобы создать такой прекрасный мир? Они могли рассуждать об этом бесконечно, а подчас спрашивали себя: ой, а что будет, если умрут все дети в мире? Будут ли горевать по ним все эти цветы, реки и небо? Конечно же, – верили брат и сестра, – они непременно будут горевать. Ведь набухшие на ветках почки – это дети цветов, бегущие по склонам игривые ручейки – это дети рек, а искорки, что ночь напролет играют на небе в жмурки, – это наверняка дети звезд, поэтому если все они больше не смогут видеть друзей своих деток, то им станет очень горько.

В небе над кладбищем, рядом со шпилем церкви, загоралась одна очень яркая звезда, которая всегда появлялась на небе раньше других. Брату с сестрой она казалась самой большой и самой красивой. Каждый вечер они, взявшись за руки, становились у окна в ожидании ее чудесного сияния. Тот, кто замечал ее первым, быстро вскрикивал: «Я вижу звезду!» Но чаще случалось так, что они радостно вскрикивали одновременно, поскольку уже знали, когда и на каком именно месте появится эта звезда. Брат с сестрой настолько подружились с той звездой, что прежде, чем лечь в свои кроватки, еще раз смотрели на нее, желая спокойной ночи, и уже в полусне молились о ней.

Когда сестра начала рассказывать сказку, Ячжоу сперва не проявил к ней ни малейшего интереса. Он упрямо продолжал смотреть в черноту за окном, словно ожидая задержавшегося в ночи родного человека. Се Яцзюнь, легонько приобняв брата, продолжала:

Но вскоре, когда сестра была еще совсем девочкой, она вдруг заболела, ослабла и стала похожей на увядший цветок. Теперь, когда на землю спускалась вечерняя мгла, она больше не могла стоять у окна в ожидании той звезды. Там стоял лишь маленький мальчик, который печально всматривался в далекое ночное небо. Наконец, увидав звезду, он оборачивался к лежавшей на кровати сестре и говорил: «Я вижу звезду!» И тогда бледное личико девочки озарялось светлой улыбкой, и до мальчика долетал ее слабый голосок: «Благослови, Господи, моего брата и звезду».

Когда Се Яцзюнь дошла до этого места, Ячжоу ненароком ее спросил, насколько серьезно заболела девочка и не умрет ли она? Се Яцзюнь не сразу ответила на этот вопрос, она лишь сделала небольшую паузу, после чего неутомимо продолжила:

Наконец этот страшный день наступил, он пришел очень быстро, и тогда безжизненное личико лежавшей в постели сестры исчезло, а на кладбище появилась новая могилка. Маленький мальчик одиноко стоял у окна и сквозь туман слез глядел на ту огромную звезду, которая проливала на него свой сверкающий свет. Свет был таким ярким, что казалось – от самой земли до неба протянулась сверкающая серебром дорожка. В полном одиночестве мальчик лег в кровать и уснул. Во сне ему привиделось, как по этой сверкающей дорожке, ведомые ангелами, поднимаются какие-то люди. Через широко распахнутые звездные врата он увидел светлый мир, наполненный нежными прелестными ангелами, которые ожидали идущих из города гостей. Их горящие глаза спешили отыскать в толпе знакомые лица; некоторые, увидав кого-то из близких, тотчас выбегали из толпы и радостно бросались им на шею, осыпая горячими поцелуями. После этого они уже вместе ступали на широкую светлую аллею, освещенную ослепительным блеском звезд. Они так радовались, что мальчик тоже расплакался от счастья.

Однако было немало ангелов, которые держались поодаль, и среди них мальчик тут же узнал свою сестру. Ее некогда увядшее личико теперь сияло свежестью, здоровьем и имело счастливый вид, но вместе с тем мальчик понял, что она уже была среди хозяев. Прогуливаясь у звездных врат, сестра спросила старшего ангела, что заводил на порог гостей: «Пришел ли мой брат?» – «Нет», – ответил ей старший ангел. Тогда сестра развернулась и ушла, но она отнюдь не выглядела разочарованной. Между тем мальчик протянул к ней руки и взволнованно закричал: «Сестрица, я здесь, забери меня к себе!» Но сестра лишь посмотрела на него своими ясными глазами. Звездный свет, пронзив тьму, озарил маленькую комнатку и мальчика, который сквозь туман слез взирал на самую большую звезду, что проливала на него сверкающий свет.

Дыхание Ячжоу становилось все чаще, худенькая грудка ходила ходуном. Очевидно, эта история его очень растрогала. Казалось, что из его сердечка вот-вот выскочит заблудившийся кролик. Се Яцзюнь еле удерживала его в своих объятиях.

Ячжоу не терпелось перебить сестру, чтобы узнать, почему девочка не настояла на том, чтобы к ней пришел брат, но он побоялся, как бы сестра на него не осерчала и вообще не прекратила рассказ. А та продолжала:

С тех пор, глядя на звезду, маленький мальчик представлял, что когда-нибудь настанет тот день, когда и он вернется домой. Он также думал о том, что принадлежит не только земле, но еще и звезде, на которую ушла его сестра.

В какой-то момент Ячжоу принялся всхлипывать, его худенькое тельце судорожно сжималось в объятиях Се Яцзюнь. У самой девочки лицо уже давно было мокрым от слез, крупными каплями они непрерывно падали на голову и плечи брата. Вдруг Ячжоу изо всех сил вцепился ей в руку, больно впившись в кожу острыми ноготками. Се Яцзюнь, сдвинув брови, осторожно высвободила руку, сперва вытерла рукавом личико брата, потом промокнула свои глаза и тихонько шепнула ему:

– Что ж, пора идти спать, а то еще маму разбудим.

Ячжоу помедлил, повернулся к ней и простодушно спросил:

– А что потом, тот мальчик тоже умер?

Се Яцзюнь лишь коснулась кончика его носа и сквозь слезы сказала:

– Если хочешь знать, что было дальше, сперва надо лечь в постель.

И хотя малышу не терпелось получить немедленный ответ, он послушно пошел за сестрой и не спеша вернулся в кровать.

Казалось, что теперь в комнате не так уж и темно.

На следующий день перед сном Ячжоу вдруг ни с того ни с сего крепко прижался ухом к маминому животу и деловито прислушался. Даже через толстую мешковатую одежду матери Се Яцзюнь заметила ее впалый, впалый до невозможности живот.