Соло на швейной игле - Андрей Юрьев

Сарыч видел ее сомнения. Он знал все, что происходит вокруг него. Но поступал и жил, соизмеряя действия только с собственной выгодой. Сарыч считал, что делает всем одолжение, держа в страхе. Это то, что им нужно, думал он, без страха люди ломаются и становятся ни на что не годными, сломанными куклами. Только страх может держать их в рамках и делать продуктивными для него и его бизнеса.

Сарыч бросил кисточку на стол к целой куче таких же, запачканных, засохших, загнутых на половине мазка, и взял из коробки новую. Выдавил белил из тюбика на кусок фанеры, служивший ему палитрой, и макнул кисть в краску. Чуть-чуть, самую малость. Тронул белым в нескольких местах и удовлетворенно кивнул. Картина была готова. Он отошел назад и в сторону, чтобы тень не падала на холст. Идеально.

Кроваво-красный прямоугольник, если расфокусировать взгляд, как прореха в белоснежном интерьере, как вызов, как дикий вопль. Словно стекающие по двери холодильника мозги. Ощущение такое, будто ты лежишь на горячей и влажной земле, уставившись в кровавую рану заката, подоткнутую, как ватой, серебристыми с розовыми краями облаками. Тянутся стрелами вверх высохшие головки одуванчиков на длинных ножках. Кажется, что и по ним течет, булькая, кровь. Густая, как замороженное варенье. По небу медленно и величаво плывет девушка в длинном серебристом платье. Шлейф, тяжелый от сырости, цепляется за холмы. Девушка как сломанная кукла. Силуэт ее лица смазан. Рот распахнут в спазме последнего вздоха.

Что подтолкнуло Сарыча взять краски и, смешивая их на фанерке, тыкать кистью в натянутый как барабан холст? Откуда брались эти образы, вызывающие смятение и ужас? Он уже не знал. Может быть, из детства, когда смотрел в небо и, представляя бесконечность, пытался не расплакаться, настолько страшился равнодушного лица вселенной? Или среди ночи, когда, слушая, как храпит за стеной пьяный отец, осознал, что однажды умрет? И, что еще хуже, умрет его мать, которая наутро лишь скользнула по нему взглядом припухших от запоя глаз. Она не заметила, не поняла, что ее сын за ночь повзрослел как за пять лет и никогда уже не будет прежним.

Может, тогда он понял: чтобы не сойти с ума от безысходности, важно всегда быть на самом краю, заглядывать в пасть огнедышащего демона, но не делать последний шаг, а лишь балансировать, отдавая этому все силы. Еще он понял, что никогда не станет уходить от реальности так, как это делали его родители. Раз ему суждено превратиться в тлен, он намерен взять от жизни все. Он не станет сломанной игрушкой, не будет мертвой хваткой цепляться за свои слабости, за нескончаемый парализующий страх. Нет. Пусть боятся его.

На столе запрыгали и задребезжали кисточки, словно палки бамбукового леса под порывом муссона. Следом полилась мелодия. Из тех, что стоят на мобильниках по умолчанию. Не отрывая взгляда от картины, Сарыч протянул руку, взял трубку и ответил коротко и резко:

– Да!

Он слушал сбивчивую речь на том конце, и выражение на его лице менялось – от расслабленного и благодушного до свирепого. Лицо Сарыча стало похоже на морду койота, почуявшего запах врага и показавшего клыки.

– Сиди в номере, – прорычал он в трубку. – Скоро будем.

Бросил телефон обратно на стол, прямо на фанерку с краской, и вышел из комнаты. Картина его больше не волновала.

***

Спа-отель «Палиха». Код красный. Прямо посреди смены пропала администратор. Поднялась по звонку постояльца в его комнату и не вернулась.

Через полчаса после того, как Лера поднялась в номер, Зина позвонила старшему администратору Саше Пермяку. Он, хоть и отдыхал сегодня, без лишних слов приехал и поднялся в номер. Саша открыл дверь дежурным электронным ключом и нос к носу столкнулся с постояльцем. Тот прихрамывал и вид имел весьма плачевный. Лицо было разбито, правый глаз заплыл. Вел он себя агрессивно, плевался, кричал что-то на армянском языке и, наконец, вытолкал Сашу в коридор. На вопрос из-за двери, где администратор Лера, Балоян ответил, что сам хотел бы это знать, и что она ушла как минимум тридцать минут назад, и что-то там еще про ее маму.

Саша Пермяк вернулся на стойку и уже собирался вызывать наряд полиции, подозревая самое страшное, когда позвонил управляющий отелем и строго-настрого приказал не лезть в злополучный номер, в полицию не звонить и вообще забыть и про инцидент, и про Леру. Вести себя так, будто ничего не случилось и человек такой у них никогда не работал.

Зина все равно набирала номер Леры, шмыгая опухшим от слез носом. Все заботы по администрированию отеля взял на себя Саша Пермяк. Вот уж по кому нельзя было сказать, что его тоже душили слезы. Он являл собой само спокойствие, разве что руки чуть подрагивали.

Все прояснилось и в то же время стало еще неопределеннее и страшнее примерно через час, когда в отель ввалились люди Сарыча, а за ними и он сам в роскошном бежевом костюме и мягких коричневых мокасинах. Сарыч и Заха без лишних слов прошли мимо стойки администратора, бросив беглый взгляд на вытянувшегося, как солдат перед генералами, Сашу Пермяка. Вызвали лифт и, не говоря ни слова, исчезли за его дверями.

Юра навис всей тушей над несчастной Зиной, изводящей вторую коробку салфеток.

– Привет! – сказал Юра. – Чего ревешь? Вон красота вся уже потекла.

– Здравствуйте, – порывисто вздыхая, ответила Зина и громко высморкалась. Подняла на секунду взгляд на Юру и закрыла ладонями лицо. Плечи ее затряслись.

– Вас понял… – Юра поманил пальцем Сашу Пермяка. Когда тот подошел, Юра смерил его долгим взглядом, от донкихотской бородки до узких носков лакированных туфель. – Ну, здорово! Че тут у вас надежурилось?

– Да вот, странная какая ситуация, – затараторил Саша, стараясь не глядеть Юре в глаза и избегая его дыхания. – Администратор у нас пропала. Поднялась к клиенту в двести пятый, и больше ее не видели. А этот… – он оглянулся к Зине, словно искал ее поддержки, но она продолжала рыдать, уткнувшись лбом в клавиатуру и закрыв голову руками, – этот… – он пощелкал пальцами, – Балоян, – наконец вспомнил он фамилию гостя, – открыл мне дверь весь побитый, и…

– Это я знаю, – перебил его Юра. – Ты мне скажи лучше, что за девочка такая? Как зовут? Где живет, с кем дружит?

– Девочка? – переспросил Саша. – Так. Зовут Лера… То есть Валерия. Фамилия – Большакова. Давно уже у нас работает…

– Это темненькая такая, в очках?

Саша кивнул.

– Которая