Чудеса под снегом. Рассказы о любви и волшебстве в большом городе - Алиса Бодлер

Мирия Сантус. Самая красивая девушка в Академии Небытия – месте, где все мы, однажды почившие, получали шанс стать уже, наконец, кем-то достойным. Правда, на Темном факультете все достоинства надежно скрывались под экстравагантной и нередко неприглядной формой. Однако, в отличие от остальных представительниц прекрасного пола на нашем факультете, Мирии не досталось странных ушей, хвоста или лишней пары ног – она была сиреной и могла с помощью голоса повелевать чужим разумом. Восхитительно прекрасна и недоступна для такого, как я, средненького метаморфа, только и умеющего, как трансформировать свое тело, чтобы оставаться как можно более незаметным.

– Земля вызывает Отто Хансена! Вернись в реальность! – громким шепотом позвал меня сосед, и я, очнувшись, похолодел от пристального взгляда препода. Он молчал, но с него станется просто из вредности прилюдно объявить, кому я посвящал те строки. Кажется, мне хватило тупости неоднократно упомянуть ее имя в письме.

– Да, мэтр? – проблеял я, подозревая, что он чего-то еще от меня хочет.

– Преобразуй себе хвост и держи ему ноги, – велел Ллейшах. – Чем его кормят вообще? Удобрениями?

Сердце ухнуло вниз, запуталось в кишках и провалилось туда, где ему самое место, – в пятки. Все, даже лазарет меня не спасет! Если сейчас сдвинусь с места, мне крышка. Если не сдвинусь, судя по взгляду мэтра, тоже. Провожаемый злорадными смешками добрых сокурсников, я сделал так, как просил преподаватель. Трансформации давались уже достаточно легко, ноги превратились в змеиный хвост, и теперь Сережа напоминал сосиску в тесте, плавно закрученную зеленоватыми полосками змеиной плоти. От этого сравнения мне стало смешно, но ненадолго, потому что Сережа при виде моей улыбки задергался вдвое сильнее.

Вдруг Мирия наклонилась к оборотню, из-за завесы ее волос я не увидел, что она делала, но мохнатый расслабился, и держать стало гораздо проще.

– Молодец, девочка! Далеко пойдешшшь, – прошипел мэтр и смешал порошки на листе по формуле, пахнуло озоном, и сухие ингредиенты стали мерцающей ртутной лужицей.

– Ложечку за папу, ложечку за маму, ложечку за ректора, чтоб он подавился на обеде… – приговаривал Ллейшах, осторожно вливая зелье в оборотня. Сначала ничего не происходило, но не прошло и минуты, как оборотень рванулся из наших пут так, что меня отнесло в сторону и припечатало головой об кафедру.

Нагу повезло больше, его просто немного сдвинуло к окну.

– А теперь самое интересссссное, – прошипел он и отпустил волка на свободу. А это, на минуточку, уже не серенький волчок, а громадная зверюга со светящейся гривой и клыками с мой локоть. В аудитории разом стало слишком тесно.

– Урррою! – рыкнул Сережа и бросился на меня.

А что я? Мне еще рано опять умирать! Отрастив себе ноги как у кузнечика, я ласточкой перелетел через кафедру, бросившись к выходу из аудитории, напрочь забыв, что здесь я не один и у двери теперь целая толпа, стремящаяся покинуть опасное место.

Значит, остается запасной вариант.

– Простите, мэтр! – крикнул я.

Второй прыжок, а затем, как следует оттолкнувшись от спины Ллейшаха, я вылетаю в окно. Благо сегодня лекция на первом этаже, иначе никакой метаморфизм не спас бы меня от перелома конечностей. А если я не буду сейчас бежать изо всех сил, то и не спасет! Разъяренный волк, разодрав кафедру в щепки, кинулся за мной, по пути снеся преподавателя. Чертово зелье сделало из него идеальную машину для убийства, и прямо сейчас она собиралась отточить навыки на мне!

Вариантов для спасения оставалось немного: волк бегает как олимпиец, но, к счастью, вроде бы не умеет летать, так что либо ректорат, либо метеобашня. И, кажется, в ректорат я уже не успеваю.

– О, Серега, кажется, блоху ловит! – схохмил кто-то из первокурсников. Но мне было не до смеха, по сумасшедшей траектории я упрыгивал от верной смерти в когтях оборотня. Учебный корпус стремительно отдалялся, как и остальные постройки, а вот спасительная башня была совсем рядом… Но тут сила закончилась, и вместо того чтобы прыгнуть, я позорно споткнулся, по инерции проехался лицом по земле и впечатался затылком прямо в дверь метеобашни, распахнув ее в другую сторону.

Свет померк. Все-таки два столкновения с твердыми предметами за один день – это перебор. Оставалось надеяться, что Сережа не станет рвать меня на клочки, пока я буду валяться в отключке. На этой веселой мысли, следом за светом, погасло и сознание…

Реальность возвращалась урывками, а запах валерьянки был настолько едким, что я не выдержал и чихнул.

– Пришел в себя?

Я сморгнул выступившие слезы, и сидящая напротив медсестра Ирма равнодушно убрала вонючую вату от моего лица. Дышать стало значительно легче.

– Кажется, да, – простонал в ответ. В голове стучало до легкой тошноты, но раз она болит, значит, она все еще на плечах, и обозленный оборотень мне ее не оторвал.

– Тогда нечего бока отлеживать, собирай свои ложноножки и дуй в общежитие. Отгул на сегодня доктор Зусман тебе оформил.

– А Сережа? – робко заикнулся я.

– В изоляторе! Выводит эту вашу отраву естественным путем, – Ирма хохотнула, но тут же весьма зловеще хрустнула пальцами. – Когда-нибудь я этого террориста хвостоногого на сумочку пущу. Это кто ж смешивает зелья по формуле, воспроизведенной студентом? Да там N в двадцатой степени превышено было, а нам теперь неделю этого бешеного караулить, пока концентрация снизится. – Она перевела на меня взгляд и шикнула: – Иди давай отсюда, повелитель погоды!

Доводить наш скудный медперсонал не рекомендовалось, поэтому я с трудом встал, нашарил под кроватью какие-то тапки и бочком-бочком пополз в коридор. Та-а-ак, значит, минимум неделю Сережа не будет ко мне лезть. Это хорошо. Через неделю он выйдет и тогда мне станет плохо. Я припомнил, что Ирма еще говорила, и встал как вкопанный перед лестницей.

Повелитель погоды?!

Я же ничего опять не испортил?

И в тот же миг меня едва не сдуло – из распахнутого окна в конце коридора тянуло таким ледяным сквозняком, что тело тут же покрылось то ли мурашками, то ли сосульками.

Кое-как доковыляв до окна, я выглянул наружу. Все вокруг покрывал толстый слой снега: скамейки и кусты напоминали о себе лишь едва заметными кочками. Две ошалевшие от погодного катаклизма вороны примерзли к столбам, остальных видно не было, хотя обычно их тут в изобилии. Да и в целом в Академии Небытия погода всегда стояла примерно одинаковая, в меру теплая и сухая… А тут настоящая зима, совсем как у меня на родине. И пусть с прошлой жизнью меня связывала только пара сухих фактов о ней, но я не смог отказать себе