Чудеса под снегом. Рассказы о любви и волшебстве в большом городе - Алиса Бодлер

Я запнулась, потому что принижать других девушек было не в моих правилах. То, что у Жени были другие интересы, не делало ее хуже. Но как она выдержит маму Арину, да и самого Антона? Если большая часть его жизни ей кажется баловством?

– Безупречная, – хмыкнул Антон, явно получая удовольствие от того, что мне не к чему придраться.

Я пожала плечами.

– Просто не в твоем вкусе.

– О, ты разбираешься в моем вкусе?

Елка не была даже украшена наполовину, и в этот момент показалась мне отражением нашей дружбы. Если мы ее сейчас не доукрасим, то между нами все кончено, и останутся только опадающие иголки. Я начала отчаянно наматывать гирлянду на елку.

– Я с тобой дружу всю свою сознательную жизнь, – возможно, мне стоило промолчать, но я не могла остановиться. – Уж конечно разбираюсь в твоих вкусах.

– Да, и в кого я был влюблен в 12 лет? – резко спросил он.

Я сосредоточилась, не желая проигрывать эту битву, а затем победно воскликнула.

– В Железного человека, – самодовольно сказала я. – Твой вечный идеал.

Антон не смотрел на меня, доставая очередную игрушку из коробки, однако вместо того, чтобы повесить ее, он положил ее обратно.

– В тебя. И знаешь что, мисс знаю-тебя-как-облупленного, ты не только этого не заметила, но еще и на мое признание в любви ответила, что тебя тошнит от клише про друзей, которые потом влюбляются. В настоящей дружбе, – тут он меня передразнил, и я невольно отшатнулась, – парень никогда не опустится до чувств к подруге.

Я вдруг вспомнила этот разговор. Да, Антон тогда и правда сказал, что я ему нравлюсь. Ни на секунду я тогда не подумала, что это настоящее признание. Ведь он лучший друг, все равно что брат.

– Ты… – я сосредоточилась не на признании, а на второй части. – Если хотел признаться, мог сделать это очевиднее. Еще обвини меня, что я тебя зафрэндзонила.

Наверное, это было жестоко, но почему-то мне хотелось защищаться.

Антон молчал.

– Зачем ты это говоришь мне сейчас? – спросила я, наконец пытаясь осознать, что он был в меня влюблен.

– Я не знаю, – Антон покачал головой. – Это в любом случае в прошлом.

Меня словно огрели мешком по голове. В прошлом.

Мы молча вернулись к украшению елки, и я чувствовала, как моя любимая часть новогоднего праздника становится худшим воспоминанием этого года. Хотелось плакать, хотелось, чтобы он ушел, хотелось, чтобы он меня обнял.

– Ты придешь с Денисом на Новый год?

Почему он это спросил? Антон не смотрел на меня.

– Да, – запальчиво сказала я, хотя совершенно точно не собиралась встречаться с Денисом.

– Только чтобы победить? – теперь вскинулся он. – Я не прав в остальном, может, но я не думаю, что ты в него влюблена…

– За кого ты меня держишь? – искренне возмутилась я. – За лицемерку?

– Я домой, – Антон внезапно вернул игрушки в коробку.

Он недолго постоял, после чего ушел. Елка выглядела осиротевшей.

Антон

Я чувствовал себя полным придурком. Так много всего наговорил, и все было абсолютно незаслуженно. Зачем я ей сказал о своей влюбленности? Чтобы что? Да, я и правда до 14 лет невероятно сох по Кире. Но ведь это была моя проблема? Зачем я все это вывалил на Киру?

Кира же… С чего начать? Она всегда была для меня чем-то большим, чем просто подруга. Даже когда мне удалось убедить себя, что это не так. Ее искренность, остроумие, ее удивительное умение видеть меня настоящего – все это делало ее особенной.

С Кирой я всегда мог быть просто собой. Она была со мной одинаково честной и в моменты триумфа, и в трудные периоды жизни. Она никогда не судила меня, и я отвечал ей тем же. Вместе нам удалось создать нечто большее, чем дружба. Может, даже нечто большее, чем любовь. Мы с Кирой смеялись, обсуждали будущее или просто молчали вместе, окружили друг друга теплом, принятием, пониманием, никто не мог прорваться в наш пузырь близости, никто не мог бы его понять. Мы приходили друг к другу, чтобы каждый день становился лучше.

Любовь к Кире росла одновременно со мной. Из глупой мальчишеской влюбленности она созрела в нечто более взрослое. Сейчас, шагая по все еще дождливому, даже 25 декабря, Петербургу, я как никогда сознавал, что именно Кира всегда была и будет тем человеком, с которым я хочу делить свои радости и горести, успехи и неудачи.

Я вдруг остановился.

Эти мысли придали мне решительности. Кира жила в моем сердце, душе и мыслях без арендной платы двадцать четыре на семь. И поэтому я не мог ее так просто потерять, да еще из-за глупой ревности.

Я сделаю ей самый лучший подарок на Новый год, и даже если она будет с Денисом… Я поддержу ее выбор.

С Женей не пришлось расставаться, потому что мы и не встречались, я лишь ей написал, что буду очень занят, и, кажется, она все поняла. Сам же я занялся лучшим подарком на свете: ненавистным мне рукоделием, а точнее, скрапбуком, где собирал все наши лучшие воспоминания. После такого она точно меня простит. О большем я решил не мечтать.

И не мечтал до 31 декабря, когда уже на пути к заказанному на Новый год ресторану мама не сообщила мне, что Кира решила остаться одна дома. Сердце у меня учащенно забилось.

Я точно знал, что надо делать.

6

Истинная любовь кроется в деталях. Какой она предпочитает чай, какой у нее любимый рингтон для будильника, как поднять ей настроение за пять минут. Если мы посмотрим на знакомого человека с нового ракурса, мы можем увидеть в нем то, что раньше было скрыто.

Кира

На Новый год у нас был забронирован столик в ресторане. Еще одна наша традиция, которую в этом году я собиралась пропустить. Вчера я еще сомневалась, но когда случайно увидела, что Женя выложила серию фото с подписью «мой декабрь» и там было фото с Антоном, то окончательно передумала.

С Денисом я рассталась (если можно считать, что мы встречались), а любоваться на счастливого Антона с Женей мне совершенно не хотелось. Осознание, что я люблю его, обрушилось на меня лавиной, ураганом. Я не знала, что делать с этой информацией, но понимала, что точно не могу поддержать его с Женей. Даже если он когда-то смог переступить через свои чувства ради нашей дружбы, то я точно не смогу. Теперь мне нужна была не