Нино и её призраки - Анна Аркадьевна Теплицкая

фургоне: «Что нам снег, что нам зной, что нам дождик проливной, если «ЦКС-СЕТЬ» с тобой!!!» Просто невероятная дичь. Проходим «Бистро КАРАВАН (кока-кола)». Что, «Кола» — генеральный спонсор Петербурга, что ли? Шалманчики, палаточки, павильончики со всякой дребеденью. Мимо автобусной остановки: ТНТ Петербург «Счастливы вместе», 20.00 понедельник — четверг, Лучшая комедия 2007 года. Я помню, что дальше по правую руку магазинчик косметики и парфюмерии «Арбат Престиж», — вот интересно, еще вчера ни за что бы его не вспомнила, а сейчас — легко, будто подгрузилась карта устаревшей местности. «Скоро они закроются», — подумала я и ощутила себя предсказательницей. Как круто было бы все знать в это время, когда мы шагаем по палящей асфальтовой Петроградке. Я бы, может, совсем по-другому жизнь прожила. Хотя кроме того, что надо закупать доллары по двадцать шесть рублей, я ни хрена не могла предвидеть. С другой стороны, разве нужно что-то еще?

— Нино! — позвал меня Сослан.

— Да?

— Почему мы не целуемся, как Ия с Тимой? Почему ты меня отшиваешь? — внезапно сказал он. Мне стало ясно, что все это время он накручивал себя.

Я услышала себя саму, старательно подбирающую слова:

— Понимаешь, Сослан, мы друг другу вот вообще не подходим, ни капли. Ты не принимай это на свой счет, мне сейчас вообще никто не нравится.

И тут я вспомнила, что происходило на этой прогулке, почему я этот день запомнила. Вспомнила и мысленно зажмурилась.

— Понятно. Трахаться с папочкиными охранниками в машине тебе нравится, а я, значит, рожей не вышел, — проговорил очень быстро, с развязной интонацией. Сказав это, он смачно харкнул на асфальт и на нем появилась еще одна разноцветная размазня.

В тот момент, как и семнадцать лет назад, мое лицо побелело от гнева, несправедливость подкатила, и из-за нее я стала задыхаться. Услышала, как тихо говорю твердым голосом:

— Мерзкий ты урод. Какого черта ты про меня это дерьмо сказал?

Я подошла к нему очень близко, и он вроде даже испугался, потому что по выражению лица понял, что не следовало так говорить с дочерью Тамаза Кецховели.

— Это не я, Нино, клянусь, это все Тимур рассказал.

Я отвернулась, не удостоив Сослана взглядом, и быстром шагом стала догонять Ию с Тимуром, перешла на бег. Нагнала я их уже на подходе к Каменноостровскому проспекту, с силой дернула Тимура за плечо.

— Что ты такое про меня болтаешь, Тимур?

Тима ойкнул от неожиданности и театрально закачался, потеряв равновесие, Ия удивленно обернулась на меня:

— Ты что, Ниноша? — Она отбросила назад свои прямые черные волосы.

— Твой парень говорит про меня пошлятину. Сказал, что я переспала с папиной охраной.

Тимур громко рассмеялся:

— А что, неправда?

Сзади послышались тяжелые шаги — наконец добежал до нас запыхавшийся Сослан, кинул на Тиму виноватый взгляд. Тот вздохнул и разразился обвинительной речью, обращаясь вовсе и не ко мне:

— Да ты только посмотри на свою подругу, Ия! Сиськи вываливаются, мини-юбку нацепила, которая еле задницу прикрывает… хочет, чтобы мы хотели. Ты не видишь, каким блядским взглядом пялит в меня Нино, стоит тебе отвернуться. Да еще и лезет трогать меня. При этом Сосику не дает. Справедливо, а? Что скажешь?

В моих ушах зашумело, а щеки заалели. Ух, как было стыдно за все это его грязное вранье, а еще стыднее оттого, что, он, значит, все это время подозревал, что нравится мне, а теперь вывалил эту гадость Ийке. Кошмаааар. Зачем же я переживаю все это во второй раз? Мне же почти удалось все это забыть.

Тут Ия Беридзе размахнулась и со всей дури врезала Тимуру кулаком в лицо. Как в замедленной съемке я смотрела, как кожа на его носу лопнула, а сама кость с хрустом сместилась в сторону: темная кровь залила его красивое лицо, и он завизжал не своим голосом:

— Ай, шлюха! Убью!

— Ше клео![27] Никогда ко мне больше не подходи, — презрительно бросила она в его сторону. — А посмеете тронуть нас — клянусь, вы свои кишки никогда с асфальта не ототрете. Тквен цховелеби харт![28]

Сосик смотрел на нее сверху вниз огромными телячьими глазами, а потом кивнул.

По дороге домой Ия говорила, а я плакала. Меня поразило, как легко она сделала выбор между мною и любовью всей своей жизни.

— Потому что это ты, — серьезно ответила Ия.

Она ведь дала ему слово, что выйдет за него замуж, как только ей исполнится восемнадцать, а тут в один момент все поломала. Ия была очень решительная, хотелось бы и мне так быстро ориентироваться в сложных ситуациях. Вернулось ощущение, что на год старше — это не старше на восемь месяцев, а сильно умнее, опытнее и взрослее.

Всю дорогу до дома я думала, смогла бы я отказаться от Гелы ради Ии. Уже у их квартиры я решила, что могу.

Глава 39

Меня настигла великая бессонница. Я стала одержима мыслью о своем любовнике — если я не была занята терапией, то начинала думать о Нике. Оправдать его стало навязчивой идеей. Когда я разрывала наши с ним отношения, то была уверена, что поступаю правильно, но с каждым днем убежденность таяла. Я пообещала себе, если он будет звонить, не возьму трубку, а если напишет, не отвечу. Ник как чувствовал и больше не писал, но от этого становилось лишь хуже. Как можно не отвечать тому, кто не звонит? Я вздрагивала от каждого сообщения, от каждого звонка. Так прошла неделя, растянувшаяся для меня на целый год. Я переживала подлинные физические страдания, похудела, лицо осунулось. «Как можно так много думать о каком-то придурке, Нино», — одергивала я себя, но бесполезно, в голове варились в сладкой патоке мысли, и никто не мог меня от этого отвлечь.

— Говорят, золотой век романтики — это когда тебе шестнадцать, − продекларировала я. − Так и есть! Вот тогда я вела настоящую жизнь. У меня была красота, свобода, верная подруга, любовь, в конце концов, я была на редкость хороша. С годами все это уходит, и тебе достается не настоящая жизнь, а сепия. Сидишь дома, жаришь котлеты, мужа с работы ждешь, детям жопки вытираешь.

Николай Васильевич только качал головой. Он исписал уже не одну дюжину листков. «Я должна увидеть то, что прежде было для меня скрыто», — убеждала я его