Встретимся в музее - Энн Янгсон

и мнения всегда банальны, невежественны и предвзяты. Женщина, чей круг интересов узок и тривиален, зацикленная исключительно на себе. Я могла бы (впрочем, я не до конца в этом уверена) проглотить весь ужас того, что моего мужа привлекла женщина, возмутительная в своей ординарности и скудоумии, если бы она была привлекательнее меня физически. Не могу сказать, что я очень высокого мнения о своей внешности, и готова признать, что Дафна симпатичнее меня или, по крайней мере, была симпатичнее, но точно не на порядок. Мы обе претендуем разве что на место в категории не уродин, но и не красавиц. Она моложе на шесть или семь лет, но отягощена лишним весом и не имеет ни малейшего представления о том, как должна одеваться женщина ее возраста и телосложения. Я, возможно, одеваюсь небрежно, но посмешищем меня назвать нельзя.

И более того. (Меня начинает трясти от злости. Простите. Так я почувствовала себя в момент его признания, и желчь снова поднимается во мне, когда я начинаю об этом думать.) Эдвард не только решил изменить мне с человеком, которого я никогда не смогу признать более привлекательным партнером во всех смыслах (ни в эмоциональном, ни в физическом, ни в качестве собеседника). Он решил изменить мне внутри нашего круга, внутри общины и даже семьи. Я бы не сказала, что мы знали Дафну и ее мужа очень хорошо, но все же мы были знакомы много лет, посещали одни и те же мероприятия. Она знает женщин, с которыми я близко знакома и некоторых могу назвать своими подругами. Невозможно, чтобы я была единственной, кто ничего не знал о происходящем. Уверена, большинство было в курсе. За последние несколько месяцев она буквально стала членом нашей семьи, устроившись работать на ферму. У меня есть полное право испытывать ярость.

Потом, когда я вышла из кухни, не дослушав его оправданий, и спряталась в курятнике, чтобы все обдумать, я начала понимать, насколько важнее, чем фигура Дафны Тригг, было само предательство мужа. Как Вы знаете, я давно задаю себе вопрос, во что и почему превратилась моя жизнь, но у меня, по крайней мере, было представление о том, что это за жизнь. Где нити утка и нити основы. Где твердая земля, а где болото. Мне казалось, я знаю, где ткань моей жизни едва заштопана, а где стоит аккуратная заплатка, но несмотря на все недостатки материала я верила в его принципиальную целостность.

Я понимала, что между мной и Эдвардом нет страсти. Что существуют темы, которые интересуют меня, но совершенно безразличны ему; темы, которые увлекают его, но не меня. Я понимала, что стала женой фермера и, вне зависимости от того, был ли это мой собственный выбор или нет, справлялась со своей работой так хорошо, как только могла. Я понимала, что занимаюсь всем этим, потому что верна Эдварду, который все эти годы давал мне чувство защиты и опоры. Я чувствовала себя обязанной быть верной, потому что, если закрыть глаза на отсутствие страсти и постоянное избегание интересных мне тем, он хороший человек. Я думала, что выбрала неверный путь, но пока Эдварда все устраивало, я должна была делать все, чтобы сохранить наш союз, ведь он хороший человек. Да, я так думала: он хороший человек, который верен мне. Но я ошибалась. Ошибалась на самом базовом уровне, и как же мне теперь относиться к жизни, которую мы жили плечом к плечу? К десятилетиям, прожитым в доме, который я не выбирала. Какой во всем этом смысл? Как можно было быть такой дурой?

Я так долго и тихо сидела на грязной соломе в курятнике, что куры начали клевать мои ботинки, проверяя, не застряло ли в подошвах что-нибудь съедобное. Одна курица подняла шум, чтобы оповестить весь свет о том, что она отложила яйцо, а другая бросилась к ней, чтобы клюнуть, когда несушка покинула домик. Если бы я помещалась в этот домик для несушек, я заползла бы туда, чтобы скрыться от любопытства и злорадства куриц, среди которых живу.

Мне трудно избегать Эдварда. Он постоянно ищет встреч со мной, пытается объясниться, извиниться, переубедить меня. Мне некогда подумать о своем положении, поэтому я приняла решение уехать, по крайней мере до тех пор, пока не разберусь, что все это значит. Я чувствую, что мне не на что рассчитывать. Нужно посмотреть на все, что я сделала, и попытаться взглянуть на свою жизнь свежим взглядом, с опорой на это новое знание. Одна из вещей, которые мне необходимо обдумать, – это наша с Вами переписка. Вынуждена попросить Вас проявить терпение. Не отвечайте на это письмо. Я знаю, что бы Вы ни написали, Ваши слова будут полны чуткости и доброты, а для меня это невыносимо. Прошу, подождите, пока я не приду в себя, пока обе мои ноги не будут снова твердо стоять на земле.

Тина

Силькеборг

27 февраля

Дорогая Тина,

по Вашей просьбе я хотел дождаться Вашего следующего письма и добросовестно ждал, но мне становится все сложнее чем-то заполнять свое время. Вы сами знаете, какое значение для меня имеет наш постоянный диалог. Что же мне теперь делать? Принимать у себя родных, ездить в гости к родным, ходить на работу. Но что насчет того времени, когда я не занят ни одним из этих трех дел? Что насчет тех долгих часов, которые я хотел бы проводить, размышляя о написанном Вами в письме, прикидывая, чем хотел бы ответить? Что насчет моментов, когда я замечаю что-то в окружающем мире и хочу поделиться этим с Вами, когда я замечаю нечто, на что Вы обратили мое внимание? Получается, мне нечем заполнить не только время. Когда я не получаю Ваших писем, внутри меня образуется пустота.

Часть времени я потратил на то, чтобы перечитать все полученные от Вас письма. В самом начале, помните, Вы написали, что вместе с Беллой всегда планировали доехать до Толлундского человека. Когда у Беллы появились проблемы с бывшим супругом и началась борьба за дочь, по Вашим словам, одна из вас постоянно говорила: «Настал тот самый момент, которого мы ждали». Вторая, сопротивляясь, говорила: «Нет, это еще не он». Я уверен, что, если бы она была жива, Белла уговаривала бы Вас поехать прямо сейчас, потому что нет ни единой причины, почему Вы не должны этого делать. Вы берегли эту поездку, если я правильно Вас понял, до того самого Момента. Вот он, нужный момент. Приезжайте в Силькеборг. Музей