Секреты цветов - Салли Пейдж

Это слова румынского поэта, который тебе так нравится.

Смех не имеет памяти. Время летит, И мы скользим мелкой галькой Между вдохом и выдохом.

Я смеюсь, Берта, потому что так могу остановить время. Оно останавливается на столько, на сколько требуется, чтобы я мог вдохнуть воздух и выдавить из себя смех. А потом время снова начинает свой ход, и все, что я могу сделать, – это думать о нашей прекрасной девочке и чувствовать нескончаемую боль утраты.

Берта, я не хочу, чтобы ты от меня уходила. Без тебя я ничто. Моя жизнь началась, когда я увидел тебя на телеге в лучах солнца, одетую в синее платье и с красным шарфом на голове. Я знаю, возможно, тебе придется уйти, и, если тебе это нужно, я переживу. И люди услышат, как я смеюсь и топаю. Они будут качать головой и гадать, скучаю ли я вообще по тебе.

Твой Тамас

Глава 47

Вайолет

Вырезанные цветы

Новый лайнер «Олимпик» судоходной компании «Уайт стар лайн» не похож ни на одно другое судно.

У Вайолет есть друг, работающий на «Кунард лайн», где только и разговоров, что их компания лучшая из лучших, а лайнеры самые быстрые. Но Вайолет ни за какие деньги – даже если бы ей их посулили – не променяла бы «Уайт стар лайн» на другую компанию. Экипаж, частью которого она является, смотрит сверху вниз на суда «Кунард лайн», которые носятся взад и вперед, пытаясь пробиться туда, где им вовсе не место.

Впрочем, Вайолет не говорит этого своему другу.

Но зато «Уайт стар лайн» предлагает роскошь – быть может, не в маленькой каюте, которую Вайолет делит с другой стюардессой, а в каютах первого и даже второго класса, причем богатство интерьеров такое, что дух захватывает. На «Олимпике» лестницы широкие, стекла сверкающие, а резные цветы на панелях из светлого дуба настолько реалистичны, что Вайолет почти верит, будто примостившиеся там деревянные бабочки могут взлететь при ее приближении.

Коридоры на «Олимпике» – это новая карта, которую нужно знать назубок, с указаниями для согласовывания и навигации. Но зато вокруг лица старых товарищей – знакомые скалы на незнакомом ландшафте. Они радостно здороваются, перекидываются парой слов насчет их нового дома и, если позволяет время, обмениваются последними сплетнями с непринужденностью официантов, мимоходом передающих друг другу тарелки.

А надзирает за ними Казначей, который следит за тем, чтобы разговоры не заставили их оступиться или замедлить шаг. Вероятно, его тоже не прельщает служба на судах «Кунард лайн», но, как подозревает Вайолет, он очень хочет, чтобы его персонал был самым расторопным. Порой она думает, что, когда вернется домой, ей стоит предложить братьям побегать наперегонки. И если бы за ней наблюдал Казначей, она наверняка выиграла бы.

Вайолет в своей каюте ищет чистый передник. И, задумавшись, на секунду забывает, зачем пришла. Она снимает с крючка вышивку, висящую над койкой. Она берет с собой во все рейсы подарок младшей сестры как напоминание о доме и о маленьких пальчиках, вышивших цветными нитками. Иногда по вечерам, перед тем как лечь спать, Вайолет считает стежки, формирующие лепестки цветов и буквы ее имени.

Вайолет делает это вовсе не для того, чтобы уснуть. Глупость какая! Стюардессам нет нужды считать овец или стежки. В конце шестнадцатичасового рабочего дня сон уже тут как тут, шляпа надета, вещи собраны.

Нет, она считает стежки, чтобы избавить мозг от лишней шелухи: списков дел, раздражающих вещей и сплетен – и освободить пространство для мыслей о семье и особенно о младшей сестренке. Вайолет думает о том, как та справляется без нее дома, и позволяет себе небольшой грех (трехкратная «Аве Мария») надеяться, что сестра тоже по ней скучает.

Глава 48

Эмма

Шиповник

Перед входом в музей Виктории и Альберта уже собирается толпа, и Эмма встает в очередь, ощущая себя самозванкой. Люди из очереди приветствуют друг друга, и, пока все мало-помалу движутся вперед, Эмма начинает чувствовать, как в душе поднимается привычный страх. Но затем она слышит беседу мужчины и женщины в нескольких метрах от себя, которые говорят по-испански, после чего с улыбкой спрашивает стоящую рядом с ней незнакомку, насколько они продвинулись. И, задав этот вопрос, Эмма невольно удивляется, насколько она сама продвинулась, хотя и в своем, другом смысле.

У входа в музей Эмме вручают конверт от куратора выставки, которая внесла ее фамилию в список приглашенных. Эмма говорит «до свидания» своей новой знакомой и открывает конверт.

В конверте записка с извинениями за то, что куратор выставки не смогла встретить Эмму лично: «Вы наверняка представляете, какой здесь сумасшедший дом!» Там же говорится, что куратор связалась со своим другом-историком Алистером и что Эмма сможет его здесь найти: «Он будет где-то здесь. Он помешан на „Титанике“». Эмма отходит в сторонку и отправляет сообщение на номер, указанный в записке.

Оказывается, Алистер уже успел осмотреть половину экспозиции и теперь предлагает встретиться у выхода. В его сообщении сказано, что на нем оранжевый джемпер и у него такой нос, который невозможно не заметить.

Эмма убирает телефон и поднимается на борт.

Экспозиция завораживает с первого взгляда. Она показывает, как океанские лайнеры стали витриной для демонстрации лучших мировых образцов дизайна интерьера, декорирования и мебели. Ни одна мельчайшая деталь не осталась без внимания, начиная со стеклянной посуды и кончая спичечницей. Эмма смотрит на кленовые столы и столики из серебра с бронзой с «Куин Мэри»; эксклюзивную посуду из веджвудского фарфора, созданную для компании «Ориент лайн»; огромные золотые панели, где были изображены похожие на божества атлеты, с французского трансатлантического лайнера «Нормандия». Судоходные компании и страны соревновались между собой, причем каждая стремилась достичь вершин вкуса и модерна. На черно-белых кадрах запечатлены кинозвезды, позирующие на палубе, а копия парадной лестницы показывает, как пассажиры находили новые и более экстравагантные декорации для демонстрации образцов высокой моды. Когда соревнование между судоходными компаниями стало особенно ожесточенным, компания выбирала категорию, в которой делала заявку на чемпионский приз: «Кунард лайн» претендовала на то, чтобы ее суда считались самыми высокоскоростными, тогда как «Уайт стар лайн» хотела, чтобы ее суда – «Олимпик», «Титаник» и «Британник» – считались самыми роскошными океанскими лайнерами в мире.

Решив не заставлять Алистера ждать, Эмма практически пропускает последнюю экспозицию: большой постамент, на который проецируется изображение бурной, вздымающейся воды серого океана. В центре экспозиции находится