Секреты цветов - Салли Пейдж

Салли Пейдж

Секреты цветов

С любовью и благодарностью посвящается Пиппе и Питеру Белл, взявшим меня с собой в «плавание» на «Олимпике», «Куин Мэри» и королевской яхте «Британия», а также всем флористам.

Цветы как друзья: они делают наш мир ярче.

Sally Page

THE SECRET OF FLOWERS

Copyright

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025 Издательство Азбука®

Пролог

Оксфорд

Запах дождя вызывает воспоминания. Непрошеные. Ненужные.

Она в саду. Конец декабря, после кончины Уилла прошло семь месяцев. Она копает мерзлую землю. Просто так, без всякой необходимости. Единственное, чего ей хочется, – это дать выход тоске.

Она роется в земле под дождем. Она привыкла к приступам неконтролируемого гнева, но сейчас это нечто другое. Кажется, гнев способен ее поглотить.

Заметив проглядывающие сквозь опавшую листву ранние подснежники, она начинает их судорожно рвать. Ей невыносимо видеть эти беспомощные чистые цветы.

Когда земля превращается в грязную жижу, липнущую к замерзшей коже, она начинает раскачиваться взад и вперед, не вставая с колен; хрупкие цветы мнутся и ломаются у нее в руке.

И вот пять месяцев спустя в приоткрытое окно опять стучит дождь. Но совсем другой. Быстротечный майский ливень. А после дождя в воздухе остается металлический запах, вызвавший призраки прошлого. Эмма смотрит на пустой экран ноутбука перед собой, не понимая, почему ей так трудно это сделать. Нужно всего лишь написать: «Я увольняюсь. Я ухожу. Я должна уйти». Просто слова. Ничего сложного.

А ведь были времена, когда она умела находить правильные слова. Получала удовлетворение от фразы, уместно вставленной в разговор, подобно тому как ребенок вставляет в нужное отверстие подходящий по форме кубик. В сущности, она связывает моменты поиска точных выражений с клиническими условиями лаборатории, в которой работает, где все точно измерено и ничего не оставлено на самотек.

Но в нерабочее время, в мире, не ограниченном белыми кафельными стенами, слова начинают терять форму, словно подхваченный ветром шарф, что извивается в воздухе и внезапно накручивается на шею незнакомца. А в других случаях слова уносятся прочь, остаются незамеченными, растоптанными, превращенными в пыль. Боязнь сказать что-то не в тему заставляет ее запинаться, и она чувствует, как во время паузы из непроизнесенных слов исчезает суть и они превращаются в невнятный шепот. Поэтому самое большее, на что приходится рассчитывать, – это молчание, а затем: «Прости, Эмма, ты что-то сказала?»

Впрочем, лучше уж так. Лучше быть беспомощным наблюдателем того, как фразы тихо улетают прочь, чем цепко держать слова двумя пальцами, крепко-накрепко вбивая их в мягкую плоть и настойчиво вдавливая их большим пальцем до тех пор, пока они не укоренятся. Причем не для того, чтобы пустить ростки навстречу солнцу, а чтобы проникнуть в самое сердце.

Эмма гадает, почему ни с того ни с сего начинает думать о матери – женщине, умевшей сажать слова в ее плоть не хуже опытного садовника.

Десять минут спустя Эмма смотрит на короткое заявление об увольнении. Она знает, что время пришло. Ей только-только стукнуло сорок, и душа жаждет перемен. Сотрудники лаборатории еще не закончили исследование дегенеративных состояний, которым они занимаются вместе с другими университетами по всему миру, однако теперь им придется обойтись без нее. Коллегам наверняка будет не хватать ее знания иностранных языков – она свободно говорит по-испански, по-итальянски и по-французски, – но станут ли они реально по ней скучать? Навряд ли. Если не считать знания языков, то незаменимых нет. В их команде есть аспирант, которому явно не терпится, фигурально выражаясь, оказаться в ее туфлях. Что у него наверняка получится. Уже не фигурально, а буквально. Эмма очень высокая, и у нее большая нога. Впрочем, Эмма давным-давно перестала спрашивать себя, почему природа наградила такую застенчивую и тихую девушку огромным ростом и кудрявыми, огненно-рыжими волосами, благодаря которым она бросается в глаза в любой толпе. Но ни ее наука, ни бабушкин Бог не способны были дать удовлетворительный ответ на этот вопрос.

Она задумывается о том, кому сможет рассказать о своем решении. У Эммы, как всегда, екает сердце, а желудок летит вниз по накатанному пути при мысли о тех, кому она хочет поплакаться, но не может, – об отце и о муже. Даже после стольких лет у нее возникает тень изумления, что когда-то она действительно была счастливо замужем. И ей действительно удалось найти себе пару. Причем отнюдь не абы кого.

Что никогда не перестает ее удивлять.

Внезапно у Эммы возникает четкое понимание, что конкретно нужно найти. Она извлекает из-под стопки чистого белья, сложенного на краю стола, бесплатную местную газету. Та открыта на странице объявлений. То, что Эмма ищет, обведено черным фломастером.

Нахмурившись, она читает объявление. Воспоминания об отце неразрывно связаны с его садом. А что, если именно поэтому у нее и возникла такая идея? Может, это и есть та перемена, которой она жаждет?

Требуется: флорист на неполный рабочий день в садовый центр.

Опыт работы желателен, но не обязателен. Может быть предоставлено обучение.

Желательно наличие собственного автомобиля.

Необходимы такие качества, как дружелюбие и умение общаться с людьми.

Эмма перечитывает объявление.

По крайней мере, у нее есть собственный автомобиль.

Часть первая

Глава 1

Эмма

Шоколадная космея

Больше всего Эмма любит время перед открытием садового центра. От растений, которые поливает Лес, хозяин этого центра, исходит густой запах сырой земли. Лес всегда приходит раньше ее, и она угадывает, где он сейчас находится, по движению желтого шланга вдоль дорожки. Эмма никогда не следует за желтой змеей, предпочитая просто идти и вдыхать утренний воздух, иногда неподвижный, обещающий жару, иногда прохладный, колышущий листву и предвещающий ливни, а иногда случаются очень ясные дни, совсем как в доме после прихода мойщика окон. В такие дни Эмма садится на скамью возле космеи, пахнущей шоколадом, и смотрит на меловые холмы за садовым центром. Она наблюдает за облаками, плывущими чередой над холмами, и старается ни