Кошка из мастерской - Ён Сомин

Хёсок шумно ввалился в изакаю и сел рядом с ней. Чихе подумала, как ей повезло, что они сидят за барным столиком и им не надо смотреть в лицо друг другу.

Как только подали закуски, Чихе сообщила Хёсоку, что уезжает из Кореи.

– Хан Чихе, я тебя поздравляю! Я давно это подозревал, ты правда… – Хёсок под воздействием нахлынувших чувств не смог продолжать и вместо этого поднял бокал с пивом в честь Чихе. – Ты остальным нашим сказала?

– Нет ещё. Я и не хочу им говорить.

– Почему? Надо ещё организовать прощальную вечеринку! У нас в средней школе не было ни одного мальчишки, которому бы ты не нравилась. Когда они узнают, что их первая любовь уезжает, они расстроятся… – в шутку сказал Хёсок, даже не подозревая, какое у Чихе настроение.

– Какая ещё первая любовь. Те золотые времена давно прошли, и, если пойти на встречу выпускников, на первом месте там будут другие темы для обсуждения.

Когда Чихе поправилась и пришла на встречу выпускников, она услышала в свой адрес снисходительные комплименты о том, что зато сейчас она счастлива. После этого она избегала подобных мероприятий. Её не хотелось без конца объяснять, что она набрала вес не потому, что счастлива, но ещё меньше ей хотелось слышать в свой адрес такие слова, как «изменилась к худшему» или «и это та девчонка, которая нам тогда нравилась?».

– Кроме того, ведь я всем, и тебе в том числе, отказала. Что ты мне сказал, когда купил билеты в кино?

– Ох, забудь про это. – Хёсок смущённо прочистил горло.

Чихе о чём-то глубоко задумалась, потом сделала глоток пива и произнесла:

– Я кое-что хочу тебе сказать. Но если я это скажу, ты, возможно, перестанешь считать меня другом.

– Ты что говоришь, как такое может случиться? Выкладывай свою страшную историю.

– Это случилось, когда я провалила вступительные экзамены, а ты поступил. Мы всегда ходили в одну и ту же школу, а тут впервые оказались не вместе и наши расписания стали отличаться. Я занималась на подготовительных курсах, ты учился по университетскому распорядку. Думаю, тогда я и начала ломаться.

До двадцати лет Чихе не знала, что такое зависть. Даже если в ней возникало это чувство, она его быстро гасила и всегда могла искренне порадоваться за друзей, у которых дела шли хорошо. Она не сравнивала чужую жизнь со своей. Однако она провалила вступительные экзамены. Хёсок, у которого оценки были хуже, чем у неё, легко поступил в тот университет. Более того, Чихе и на следующий год не прошла куда хотела и поступила в учебное заведение, которое выбрала в качестве запасного варианта. С этого момента Чихе начала во всём сравнивать себя с другими и страдала от чувства неполноценности. Она поступила позже остальных и стремилась поскорее окончить университет с лучшими оценками. Однако то ли из-за завышенных ожиданий, то ли из-за отсутствия способностей ей не везло и с устройством на работу. Она только стажировалась по несколько месяцев. Одним махом преодолеть расстояние между вступительными экзаменами и устройством на работу не выходило, и Чихе всё больше охватывало чувство, что она единственная отстающая.

Чихе дольше всех из своего выпуска не могла найти работу. Когда поиски стали совсем невыносимыми, она вместе с младшим товарищем прошла до третьего этапа собеседования. Но у того внезапно воспалился аппендицит, и он не смог прийти. Узнав об этом, Чихе тут же отправила ему сообщение: «Сочувствую, как будто это случилось со мной». А когда экран погас, в тёмном стекле отразилось её лицо – и оно улыбалось. Она замерла, вглядываясь в это отражение. Неужели этот человек – я? Чихе испытала жгучее разочарование. В тот день она завалила собеседование. А потом и вовсе прекратила поиски, словно сбегая от самой себя, поступила в магистратуру.

– Чужая неудача сделала меня счастливой. А мой собственный провал ощущался ещё ужаснее и болезненнее. Я была так противна сама себе, что не могла этого больше терпеть.

– Всем отчаянно нужна работа. Я прекрасно знаю, что это за чувство.

Но несмотря на слова Хёсока, Чихе по-прежнему презирала себя прошлую. Все в одинаковом положении с поиском работы, и таких чувств нельзя допускать. А ещё Чихе чувствовала детскую зависть и по отношению к Хёсоку.

– Когда ты поступил в университет и устроился на работу, я не могла поздравить тебя от души.

Пока Чихе пребывала в отчаянии, Хёсок отслужил в армии и восстановился в учебё. Ещё до окончания университета он нашёл работу. Чихе его поздравила, но в душе её клубились совсем другие чувства.

– Представляешь, как бывает. Когда все идиоты вокруг хвастались, что нашли работу, знаешь, мне хотелось вкатить им затрещину. Я даже кому-то это высказала и чуть не ввязалась в драку. Это было слишком.

– Но я ведь тоже не был так уж добр к тебе. Ты… не могла найти работу, а я это тихо игнорировал. Я считал, что тебе всегда везло и поэтому ты найдёшь работу получше.

Хёсок задумался и перед тем, как продолжить, заказал шашлычки.

– Ты думаешь, что выбирать можно только предметы для сдачи на экзамене или компанию для трудоустройства? Счастье – это тоже выбор. Ты прямо сейчас можешь стать счастливее. Смотри, от вкусной еды настроение ведь улучшается?

Хёсок положил на тарелку Чихе восхитительные шашлычки из куриных крылышек и сердечек.

– Разве это не отмазка для лузеров? – самоуничижительно заметила Чихе.

– Отмазка! Ну тогда посмотри на меня. Я решил вести себя «посредственно», чтобы быть счастливым на том месте, где я сейчас. Я работаю на работе, нагрузка на которой позволяет заботиться о себе и своих близких, я посредственно зарабатываю и отдыхаю, как могу себе позволить… Окружающие, видя меня таким, говорят, что у меня нет амбиций. Но может быть, жить «посредственно» – моя самая большая амбиция? Для того чтобы быть счастливым, я изо всех сил стараюсь соблюдать гармонию. Это вопрос выбора.

– У меня нет возможности выбрать счастье. Я слишком давно исчерпала себя. В отличие от тебя я не могу быть счастлива на том месте, которое занимаю сейчас.

В те дни счастье казалось чем-то недостижимым, будто убегающим вперёд поездом, на который она вечно опаздывала. Именно поэтому она и выбрала ту страну, куда можно было уехать быстрее всего.

– Почему не можешь? – Хёсок стукнул кружкой по стойке. – Здесь же есть счастье.

– Думаешь, я правда могу быть счастлива… именно здесь? – Чихе резко повернулась к нему, впиваясь взглядом.

– Если оценить трезво… Что бы я сейчас ни сказал – не поможет. Может, сама поймёшь, когда придёт время возвращаться.

– А если не пойму? – Голос Чихе дрогнул.

– Тогда я тебе расскажу. – Он неожиданно улыбнулся. – Не переживай. А пока – я буду беречь твоё счастье здесь. Так что лети спокойно.

Чихе не отводила взгляда. Хёсок, смутившись, нервно провёл рукой по затылку.

– Хёсок… – она сделала паузу, – мне правда повезло, что ты мой друг.

Друзья не привыкли говорить такое друг другу. Чтобы скрыть смущение, Чихе залпом отпила пива. Хёсок, не желая отставать, опустошил свою кружку. И тогда случилось нечто удивительное – оба синхронно скривились, громко рыгнули, а после минутной паузы расхохотались.

– Ещё по одной!

Как выбраться из пещеры

В самом начале января Чихе уехала. Чун ни разу не приходил в мастерскую. Это было ожидаемо, но всё равно всем стало не хватать этого тихого гения с его скупой речью и написанном на лице безразличием ко всему вокруг. За гончарными кругами Чихе и Чуна быстро появились новые ученики.

Примерно в это время в мастерскую стало ходить много женщин средних лет, которые были старше Чохи. Вообще, всех учеников можно было разделить на два типа. Первые – те, кто приходил выплеснуть накопившуюся энергию. Домохозяйки, чьи дни проходили в тишине пустых квартир, пока мужья пропадали на работе, а дети – в школе. Для них гончарный круг становился отдушиной. После часов работы, когда пальцы немели, а плечи горели, они могли почувствовать настоящее удовлетворение от той молодости, что у них осталась, – куда более глубокое, чем от привычных посиделок с другими мамами в кафе. Здесь их называли по именам, а не «мамой Мины».

Второй тип – это