Кошка из мастерской - Ён Сомин

Объявление оглушило всех, но лишь на мгновение. Тут же раздались аплодисменты, тёплые поздравления, дружеские упрёки: «Как ты могла молчать?» Кисик тут же предложил сбегать за тортом и уже натягивал куртку, когда Чохи остановила его взмахом руки. Из холодильника она извлекла аккуратный фунтовый кекс – Чихе предупредила её накануне, и она успела замесить тесто. Да и без того Чохи собиралась испечь что-нибудь сладкое – для поддержки Чуна перед экзаменами.

Тот, хоть и не горел желанием участвовать в празднике, всё же поднялся со своего места и вместе с Чихе задул свечи. Но если Чун сразу вернулся к своему кексу, то Чихе на секунду зажмурилась, загадывая желание. Она никогда не упускала такой возможности – желаний у неё накопилось предостаточно.

Кекс разрезали на аккуратные дольки, а Чохи разлила всем чай или кофе – кому что нравилось. За ночь в холодильнике десерт набрал силу: текстура стала плотнее, вкус – глубже, а аромат – насыщеннее. За окном злился холодный ветер, но в мастерской было тепло и уютно. Сладкий запах ванили и корицы будто раскрасил воздух в золотистые тона, обволакивая собравшихся мягким сиянием.

– Я даже не знала, что Чихе хочет стать волонтёром, – проговорила Чонмин, сильно впечатлённая выбором Чихе.

– Спасибо, онни. Со стороны такое решение может казаться внезапным, а на самом деле я с детства этого хотела. Но, как и у остальных, на первом месте для меня стояло устройство на работу. Сначала – работа, а потом – волонтёрство в свободное время. Но это были пустые обещания самой себе. Я начала сомневаться, так ли уж важно сначала найти работу. А потом я поняла: если чего-то хочешь – почему бы не начать прямо сейчас? Придя к такой мысли, я в один прекрасный день подала заявку в KOICA. До этого я только просматривала объявления, а тут подала заявку – будь что будет.

Чихе добавила, что ей помогло то, что она в ходе подготовки к устройству на работу получила различные языковые сертификаты.

– Хорошим шансом может воспользоваться только подготовленный человек. Конечно, жаль, что мы как минимум год не увидимся, но я от души рада за тебя.

Чун, который молча ел кекс, вдруг вспомнил слова Чихе, произнесённые сегодня утром. Она просила его заглянуть в мастерскую после экзамена. А когда у него закончатся вступительные экзамены, Чихе уже не будет в Корее.

«Эге, её самой-то тут не будет!»

Чихе, уже некоторое время внимательно следившая за молчавшим Чуном, похлопала его по плечу:

– Чун, ты же знаешь, что я тебя искренне поддерживаю? Я хотела, чтобы мы пообедали все вместе после того, как у тебя закончатся экзамены…

– Я вообще об этом не думал, мне всё равно.

– Всё будет круто. Я не смогу быть рядом, когда ты узнаешь результаты, но не сомневаюсь, что ты справишься.

Чун не привык к такой искренней поддержке со стороны взрослых. Он что-то промямлил в ответ и стал терзать несчастный кекс вилкой.

– А кстати, нуна, ты сама не химический факультет закончила?

– Я туда случайно пошла, так как родители сказали, что потом будет проще устроиться на работу. Но на самом деле я всю жизнь интересовалась изучением корейского языка.

– А родители… не были этим разочарованы?

– О-о-о, были, конечно. И не только они. А с другой стороны, из всех решений, которые я принимала до сих пор, это оказалось единственным, не разочаровавшим меня саму.

– Я тоже хочу сам сделать свой выбор. Каким бы он ни был. – Чун постепенно опускал глаза в пол.

– Знаешь, что я поняла, потратив больше других времени на поиски себя? – Чихе говорила тихо, но твёрдо. – Твой путь – это не узкая тропа, раз и навсегда выбранная в юности. Эти экзамены, которые кажутся сейчас главным испытанием, всего лишь начало. Они не закроют перед тобой двери, а, наоборот, распахнут новые. Впереди ещё столько выборов… Не суди строго свои сегодняшние решения. Просто иди вперёд – и нужная дорога найдётся сама. И не бойся разочаровать других. Если придёт время – смело сворачивай. А по моему опыту… – она усмехнулась, – чем раньше разочаруешь родителей, тем лучше.

Чуна поразили слова Чихе, идущие из самой глубины души. Они каждый день работали в мастерской вместе, и Чихе, должно быть, видела, с каким выражением лица он каждый раз брался за глину.

Кисик, видимо желая придать Чуну смелости, наполнил его чашку чаем и сказал:

– Я сам окончил факультет городского строительства, а работал в компании, связанной с интернет-шопингом. А в следующем году собираюсь открыть свою гончарную мастерскую. И Чонмин окончила факультет японского языка, а работала сценаристом. Разве это значит, что в девятнадцать я ошибся? Нет. Без того выбора не было бы нынешнего меня. Так что берись за то, что есть сейчас, – и разберёшься.

Для Чуна было странно утешительно слышать рассказы о том, что его старшие товарищи сделали в своё время выбор, который не обязательно оказался правильным. Он ещё не полностью осознал смысл сказанного, но почувствовал, что в их словах кроется путеводная нить, которую он упустил, зациклившись на экзаменах. Как будто песчинка, застрявшая в перемычке песочных часов, проскользнула вниз.

Чуну надо было на курсы, поэтому он первым ушёл из мастерской, по дороге вспоминая, как утром пришёл сюда, небрежно одетый. На улице ещё не было снега, но холод стоял вполне зимний. Для защиты от ветра у Чуна был только шарф. Его нетерпение куда-то делось, а ему вместо этого оставалось только упрекать себя самого за то, что не оделся как следует. Кисик, заметивший, как Чун несколько раз поправлял шарф перед зеркалом на двери в мастерскую, внезапно выбежал за ним на улицу.

– На, надень. В машине есть запасная. – Кисик протянул Чуну белую флиску. Она была очень большой для невысокого Чуна, но, надев её, он почувствовал, как холод отступает. Теперь даже пронизывающий ветер был не страшен.

– Спасибо. – Чун застегнулся до груди.

Кисик приблизился к Чуну, застегнул флиску до конца и сказал:

– Рассказать секрет, благодаря которому я смог окончить прекрасный университет?

– Ну?

– Здоровье, здоровье и ещё раз здоровье!

Все вышли проводить Чуна, выстроившись у дверей мастерской. Улыбались. Шутили. Делали вид, что ничего особенного не происходит – будто он просто ненадолго отлучится и скоро вернётся. Так они заботились о нём, пряча за беззаботностью своё беспокойство.

Чун обернулся, бросая на ходу:

– Ещё увидимся!

Хотя знал, что это неправда. Только Чихе не смогла сказать «до встречи». Вместо этого он пожелал ей счастливого пути. Никто не мог представить себе, какой станет мастерская без Чихе, которая бывала там каждый день – и по будням, и по выходным. Тепло мастерской окутало Чуна, и он не ощущал холода во время ходьбы. На полпути к остановке он обернулся в последний раз. «Соё» стояла на своём месте – нерушимая, неизменная. Казалось, так будет всегда: сколько бы ветров ни гуляло по переулкам Памгаси, мастерская останется тем самым маяком, что не даст заплутать в лабиринте одинаковых улочек.

Чихе просидела за гончарным кругом до самого закрытия мастерской, хотя понимала, что до отъезда не успеет обжечь свои изделия. Чохи пообещала сделать это за неё. Они сцепились мизинцами, скрепляя договор, и девушка представила, какой она станет через год или два. Будет ли она по-прежнему любить готовку, похудеет ли, найдёт ли работу, когда вернётся в Корею, сохранит ли она дружбу с этим человеком? Как бы то ни было, она надеялась, что, когда изменится первая цифра её возраста, она сама станет более зрелой. Чихе казалось, что третье десятилетие её жизни слишком затянулось.

Чихе договорилась с Хёсоком встретиться на ужин. Придя в изакаю первой, она заняла место у барной стойки, нервно перебирая пальцами край меню. Мысли путались, слова, готовые признания застревали в горле. Как сказать Хёсоку об отъезде? Она боялась, что он увидит в этом бегство – мол, не смогла устроиться на работу, вот и сбежала в волонтёрство. Конечно, он поздравит её, сделает радостное лицо… Но сама-то Чихе не была уверена в своём решении. Ирония ситуации не давала покоя: всего