Секреты цветов - Салли Пейдж

Все мужчины ведут себя крайне любезно и предупредительно по отношению к новой квартирантке, и меблированные комнаты чем-то напоминают ей землю в саду живущего возле станции старика: темную и тяжелую, но плодородную.

На следующий день Вайолет отсылает свой багаж и покидает съемную комнату, крепко прижав к себе сумку с рекомендательным письмом. На причале ее встречают виднеющиеся в темноте подъемные краны; они чем-то напоминают ей грифов, которых она когда-то видела в Аргентине: длинные шеи кранов тянутся вниз, словно собираясь выклевать внутренности корабля.

По мере приближения к пристани огромные суда вырисовываются все отчетливее. Вайолет кажется, что она становится совсем крошечной на фоне нависающих над ней гигантских корпусов, которые грозят ее раздавить. Их колоссальный размер невозможно оценить обычными мерками, а потому она старается сосредоточиться на более привычных вещах: на лице носильщика, на продавце газет, на своей руке в новой перчатке, – короче, на всем том, что укладывается у нее в голове.

Ее глаза следят за повозкой, нагруженной ящиками неизвестно с чем; в повозку запряжена лошадь, без устали мотающая головой, словно и она тоже опасается быть раздавленной. Когда Вайолет отходит в сторону, пропуская повозку, в нос шибает запах моря, смешанный с чем-то едким и маслянистым, и она понимает, что это повозка рыботорговца. А затем аромат табака «Верный любовник» перебивает рыбный запах, и этот уже ставший знакомым дымок действует успокаивающе.

И, только приблизившись к своему судну, Вайолет решается поднять глаза, чтобы оценить его размеры, и хотя она не улыбается, но и не плачет. Ее судно является младшим братом пришвартованных вокруг судов, что уже чуть-чуть утешает. Вайолет достает из сумки рекомендательное письмо.

На конверте мистер Индюк написал:

«Ориноко», пароход.

Место назначения: Вест-Индия.

Глава 33

Эмма

Подсолнухи

Цветочный магазин Клементины находится в переулке за Магдалина-стрит, ближе к реке. Распахнутая большая двустворчатая дверь выходит в переулок, и цветы в корзинах перед входом обрамляют ведущую в магазин дорожку. По обе стороны от двери – охапки цветущей мяты и бледно-желтого львиного зева, завернутые в коричневую бумагу, перед ними стоят деревянные ящики с темно-красной и розовой геранью.

Оказавшись в тени магазина, Эмма не может сдержать улыбки. Цветы окаймляют и огромный кобальтово-синий с золотом хлопчатобумажный навес, украшенный светло-зелеными кистями. Под навесом большие бирюзовые кувшины с подсолнухами. В воздухе пахнет в точности так же, как в цветочном павильоне, и Эмма сразу же чувствует себя как дома. Она вспоминает о Филиппе, парижском парфюмере на пенсии: если кто ее сейчас и понял бы, так это наверняка он.

Из глубины магазина выходит Клементина, и Эмма объясняет, кто она такая.

– Ой, зовите меня, пожалуйста, Клем, – улыбается Клементина. – Меня так все называют.

Клем, скорее всего, около шестидесяти; черные косы с вкраплением седины убраны от лица и завязаны на затылке ленточкой из той же ткани, что и навес от солнца. На ней светло-зеленый сарафан в фиолетовый цветочек.

Подозвав свою помощницу, Клем представляет ее Эмме со словами:

– Джилли держит все под контролем, поэтому мы можем спокойно посидеть в садике и поговорить.

Они с Эммой проходят через кухню в маленький садик на заднем дворе. Цветы, растущие у стены, даже более яркие, чем в магазине; розовые лилии и оранжевая крокосмия посажены рядом с фиолетовым агапантусом. Светло-зеленая манжетка в терракотовых горшках бросает пушистую тень на алые бегонии, которые наверняка понравились бы Лесу.

Знаком предложив Эмме сесть за стол, заваленный книгами и горшками, Клем исчезает на кухне. Эмма сидит на ярко-оранжевом холщовом стуле и жалеет, что надела простое синее платье, так как чувствует себя темным пятном на красочной палитре.

Клем возвращается с двумя огромными бокалами белого вина. Протягивает один бокал Эмме, затем с тяжелым вздохом садится и спрашивает:

– Как поживает милашка Бетти?

– Хорошо. Шлет вам привет. Вы с ней давно знакомы?

Эмма вдруг понимает, что вообще не нервничает. Быть может, так действует воздух Кембриджа. Она проучилась здесь три года в магистратуре, и воспоминания о своем академическом прошлом, друзьях и Славных Девчонках позволяют ей расслабиться. Ну а кроме того, тепло, исходящее от этой женщины, действует на удивление благотворно. Эмма на секунду вспоминает об улыбчивой, дружелюбной девушке из библиотеки.

Зажмурившись, Клем наклоняет голову в направлении солнца:

– Мы познакомились на местном садоводческом фестивале, где делили один стенд. Ну ты понимаешь, киоск с растениями и цветами. Я тогда жила в предместье Оксфорда. Мы с Бетти болтали и смеялись весь день. Бетти говорит, ты работаешь флористом в садовом центре?

– Если честно, я не совсем флорист. – Эмма наконец признается в том, что ей всякий раз хочется сказать своим покупателям.

Клем широко открывает глаза и поворачивается к Эмме:

– Дорогая, в свое время я обучила несколько флористов и твердо знаю, что с этим нужно родиться. Некоторые из самых модных флористов, с которыми мне доводилось встречаться, вообще не имели души, когда речь шла о цветах.

Эмма вспоминает Леса, который каждое утро здоровается со своими бегониями. Как-то раз она неправильно определила местоположение желтой змеи и практически столкнулась с ним. Она поспешно ретировалась, но все-таки успела услышать, как он здоровается с растениями.

– Я всегда любила цветы, – продолжает Эмма, представляя своего отца в саду, и сразу же добавляет: – Но думаю, флористика мне не по плечу. А Бетти рассказывала о наших поисках флориста с «Титаника»?

Еще несколько недель назад Эмма ни за что не решилась бы поделиться этим с чужим человеком. Возможно, Тамас был прав: всегда лучше путешествовать не в одиночку, а в компании. Поймав устремленный на нее задумчивый взгляд Клем, Эмма сразу вспоминает замечание Леса: «Она одна из тех людей, которые…» Которые что?

Эмма делает глоток вина. Она рада, что решила переночевать в Кембридже и уже припарковала автомобиль возле отеля.

– А как давно вы работаете флористкой? – спрашивает она.

– Начала сразу после школы, – улыбается Клем. – Я всегда хотела этим заниматься. Моя мама тоже была флористкой.

– Бетти сказала, ваша мать работала на «Куин Элизабет-2».

– Да. Однажды я составляла букеты для круизного судна «Ориана», когда оно отправлялось в свой первый рейс. Но мама была настоящим специалистом. В молодости она шесть раз пересекла Атлантику и совершила два кругосветных путешествия. Ей нравились эти путешествия.

– А на борту судна требовалось много цветов?

– Очень много. Во время стоянок для магазина всегда закупали новые партии цветов. Мама говорила, что когда они приплыли в Вест-Индию, то погрузили на борт те цветы,