Поцелуй змеи - Сюэдун Чжан

Его почти потухшие глаза, видимо из-за катаракты затянутые сероватой пленкой, уже не могли разглядеть детали, поэтому все свое внимание он сосредоточил на ее лице. Этот взгляд делал его похожим на пылкого юношу, который с благоговением смотрит на свою возлюбленную. Однако ослабленный многолетним недугом старик не мог долго фокусировать свой взгляд, и уже скоро его зрачки вдруг сдвинулись к переносице, веки пару раз дрогнули. Из одного глаза выкатилась крупная мутная слеза и, мерцая, заскользила вдоль крыла носа. Ма На испугалась, она не знала наверняка, отчего старик вдруг заплакал, было ли ему больно, обидно, тоскливо, тяжело ли на душе… Или, может, это была радость от того, что после стольких лет, проведенных в постели, сегодня его наконец вывезли на улицу подышать свежим воздухом? И позаботился о нем не кто-нибудь, а невеста сына. Но уже в следующую минуту взгляд старика уплыл куда-то в сторону, и от его осознанного пристального взора не осталось и следа. Тут же задергался от нервного тика его сморщенный рот, из него потекли слюни, блестящей ниткой вытягиваясь от подбородка до самой груди. Сбросив с себя оцепенение, Ма На вытерла старику рот зажатым в руке полотенцем. Глаза ее отчего-то покраснели.

Ма На остановилась у края ирригационного канала, наполненного желтой водой. Отсюда открывался вид на огромное, уже вызревшее кукурузное поле. Порывы северо-западного осеннего ветра, который, завывая, стелился по самой земле, откликались радостным шумом взволнованных стеблей. Они колыхались так, словно под ними суетливо носилась домашняя живность. Ма На с волнением обратилась к отцу Чжу Аньшэня:

– Гляньте-ка, какое огромное кукурузное поле – точь-в-точь как у меня дома. В детстве, когда наступала осень, я всегда ходила с родителями собирать кукурузу. У нее были такие крупные, толстые початки, что мне с моими слабыми ручонками приходилось как следует постараться, чтобы отломить их от стеблей. А родители тогда говорили, что у меня высокое предназначение, но тяжелая жизнь…

Пока Ма На бормотала все это, из глаз ее бесшумно катились слезы.

Чтобы справиться с нахлынувшими эмоциями, она отошла от коляски старика и, опустив голову, направилась к ближайшему деревянному мостику. Он был совсем узким, с шаткими перилами; прямо под ним мчался бурный поток желто-коричневой воды. Время от времени в потоке звериными пастями разверзались воронки, они всхлипывали и вопили, будто выкрикивали какие-то заклятия. На поверхности воды то и дело мелькали тополиные листья, пожелтевшие стебли сухой травы и чистые белые перышки мелких птах. Они плыли себе и плыли, привычно отдаваясь воле потока, но стоило им приблизиться к воронке, как их настигала беда: темная сила тут же увлекала их вглубь. Сбившись в кучу на краю водоворота, они какое-то время отчаянно сопротивлялись, но уже через секунду исчезали в центре бездонной воронки.

Ма На спокойно смотрела на эту картину и вдруг подумала, что этот мутный поток так же беспощаден, как и жизнь. Словно сводя давние счеты, он пожирает все на своем пути, без всякого снисхождения.

6

Чжу Аньшэнь никуда не уходил.

Улизнув из-за стола, он спрятался в стоявшем во дворе на самом отшибе сарае и полдня оттуда не показывался. Эта низенькая, темная глинобитная постройка использовалась для хранения сельхозинвентаря и всякой всячины, внутри там все было покрыто пылью и затянуто паутиной, обычно сюда редко кто заходил. И сейчас, когда собственноручно поставленная им комедия грозила вот-вот провалиться, Чжу Аньшэнь забился в эту дыру, тщетно спасаясь от страха. В душе он был благодарен Ма На: как ни крути, а эта женщина отыграла свое соло как надо. Судя по царившей во дворе радостной атмосфере, все шло как по маслу и никто ничего не заподозрил.

И все же один человек вызывал у него сильное беспокойство. У Чжу Аньшэня вдруг появилось какое-то глубокое отвращение к своему бывшему однокласснику. Кроме его хвастливой трескотни и крутой тачки, Чжу Аньшэню было противно то, как Фан Иньху смотрел на его якобы невесту. Усевшись за один стол вместе с родственниками, он вел себя так, словно вокруг никого не было, и совершенно бесстыдно пялился на Ма На, чем задел мужское самолюбие Чжу Аньшэня. Хотя Ма На была не более чем просто нанятой проституткой, в этом доме она все-таки играла роль его девушки, а этот сукин сын Фан Иньху прямо в его присутствии осмелился с ней заигрывать и о чем-то шептаться. Такое поведение бесило Чжу Аньшэня, особенно его раздражали лягушачьи глаза Фан Иньху, которые так и хотелось выдавить. Только когда лысая башка бывшего одноклассника наконец убралась со двора, Чжу Аньшэнь смог вздохнуть с облегчением. Позже, увидев через дверную щель сарая, как Ма На выкатывает за калитку его отца, он хотел было окликнуть ее. Ему показалось, что эта женщина проявляет излишнее усердие – зачем она поволокла старика за ворота? Ведь тот находится в критическом состоянии и, как говорит его мать, уже на ладан дышит и живет лишь сегодняшним днем. Поэтому едва Ма На вышла со двора, Чжу Аньшэнь тут же выскользнул из своего укрытия. Он не хотел усложнять дело, поэтому решил как можно скорее вернуть эту женщину обратно в город.

Но едва он собрался выскочить вслед за Ма На, как вдруг откуда-то сзади его окликнула мать. Всегда подтянутая и деловитая, она мелкими шажками направилась к сыну, не в силах скрыть на своем сморщенном, словно грецкий орех, личике рвущуюся наружу радость. Взглянув снизу вверх на Чжу Аньшэня, она заворчала:

– Сегодня такой день, а ты все где-то прячешься, пришлось нашей гостье за тебя отдуваться, хорошо еще девушка понятливая попалась, не дала мне упасть в грязь лицом!

И пусть ее ворчание выглядело как укор, она и не думала сердиться на сына, напротив, произнося эти слова, она еще шире расплылась в улыбке.

С тех пор, как слег отец, все заботы легли на плечи матери. Всякий раз, когда Чжу Аньшэнь приезжал домой, он испытывал сильнейший стыд. Его мать выглядела изможденной; и без того низенькая от природы, за последние два года она совсем превратилась в карлика. Чжу Аньшэнь стал переживать, как бы в один прекрасный день она не надорвалась.

Между тем его мать продолжала:

– Сяо Ма только что выкатила твоего отца на прогулку. Какая же она все-таки добрая, а взять моих собственных детей – смогли бы они поступить так же? Аньцзы, ты уж за ней ухаживай как следует, мама надеется, что вы ладите между собой…

Ее слова острой стрелой пронзили сердце Чжу Аньшэня, которое