Поцелуй змеи - Сюэдун Чжан

дрожь. От таких пожеланий он готов был провалиться сквозь землю, поэтому, чтобы хоть как-то скрыть свои эмоции, он резко запрокинул голову и осушил рюмку до дна. Водка попала ему не в то горло, и Чжу Аньшэнь взорвался судорожным кашлем, отчего его лицо и шея стали багрово-фиолетовыми. Воспользовавшись моментом, он зажал рукой рот и выбежал вон.

Ма На хотела было побежать следом, но тут на ее плечо с силой легла рука Фан Иньху, и она медленно опустилась на свое место. Фан Иньху уселся на стул Чжу Аньшэня и вплотную придвинулся к Ма На. Приставив свой стул к ее, он тихо, но отчетливо прошептал ей в самое ухо:

– Твою мать, а тебя разве не Ли Сюэ зовут? Когда ты успела поменять имя?!

Ма На на секунду оцепенела, а после покосилась на большую лоснящуюся башку, которую, как ей показалось, она уже где-то видела. Скорее всего, это был кто-то из ее бывших клиентов, иначе откуда бы ему знать ее вымышленное имя Ли Сюэ? Именно так ее называли в салоне. Разумеется, Ма На не могла помнить всех мужчин, что приходили в салон, однако этот лысый тип в ее памяти задержался. Во время интимных игр он любил с завыванием протискивать свою лысую башку между ее грудей, чем напоминал жирную свинью, которая очертя голову ломится в ворота загона. В такие моменты Ма На над ним подсмеивалась: «Неудивительно, что у тебя такая гладкая голова, отполировал ее о женское тело».

«Нельзя, чтобы об этом узнал кто-то еще, – боязливо подумала Ма На, – иначе репутация Чжу Аньшэня и его семьи испортится навсегда». Ей было не впервой применять свои артистические дарования, поэтому лицо ее не выразило никакого удивления. После легкой паузы она тихо ответила:

– Уважаемый, боюсь, вы выпили лишнего, несете всякий вздор.

С этими словами она поднялась и быстрым шагом направилась во двор на поиски Чжу Аньшэня. Она решила, что должна рассказать ему о случившемся, чтобы тот был морально готов к любому повороту событий.

Она искала его и во дворе, и за воротами, проверила боковой флигель, где они провели ночь, заглянула даже в стоявший на отшибе нужник, но Чжу Аньшэня так и не нашла. Ма На была несколько обескуражена, ей все больше казалось, что этот уродец и правда какой-то странный: переложил все на ее плечи и оставил разбираться в одиночку. Пусть это был всего лишь спектакль, но играть его они должны были вместе. Хорошенько все обдумав, она пришла к выводу, что, скорее всего, все карты Чжу Аньшэню спутал этот сукин сын, одноклассник, который, видимо, раскусил его хитрый план, поэтому Чжу Аньшэнь и сбежал прямо с банкета. Вообще-то, Ма На мало волновали личные дела Чжу Аньшэня, в любом случае, пережив этот день, она получит вторую половину обещанной суммы, после чего они разойдутся как в море корабли и никогда больше не увидят друг друга.

Пока Ма На прикидывала в уме, как ей поступить, навстречу ей выбежала мать Чжу Аньшэня.

– Сяо Ма, куда ты запропастилась, родня ждет не дождется, чтобы поднять за тебя тост и вручить подарки.

Тут же без лишних слов тетушка Чжу ухватила Ма На за руку и потащила ее прямиком в дом. Ма На хотела было сказать, что потеряла Аньшэня, но слова застряли у нее в горле, ей показалось, что, возможно, она навыдумывала лишнего.

Мать Чжу Аньшэня вручила ей пустую рюмку, попросила встать рядом и поднять рюмку обеими руками, сама же она взяла небольшой фарфоровый кувшинчик с водкой и стала неспешно ее разливать гостям. После этого она принялась в порядке очереди представлять ей родственников: родных и двоюродных тетушек и дядюшек Аньцзы, его сестер, их мужей…

Ма На с сердечной теплотой повторяла все имена, поочередно чествуя каждого по кругу. Родственники радостно осушали свои рюмки, не скупясь на благопожелания в честь жениха и невесты. Одновременно с этим они совали ей в руки приготовленные заранее подарочные деньги – кто-то давал по сотне юаней, кто-то по две. Женщины, пользуясь случаем, щупали ее за талию, поглаживали по лицу и, словно оценивая редкий товар на рынке, восхищенно цокали языками. Работая в салоне, Ма На привыкла брать деньги от клиентов, там ей давали такие же суммы в сто-двести юаней, однако ничем не запятнанные деньги, которые она получила сегодня, вдруг вызвали у нее гнетущее чувство вины, поэтому принимала она их через силу.

Нельзя сказать, что через этот ритуал она проходила впервые. Когда-то в прошлом, когда она девицей впервые переступала порог дома своего будущего мужа, ей устроили подобную встречу. Привечавшие ее сейчас простодушные, искренние люди снова погрузили Ма На в прошлое, отчего ей стало грустно. Именно после такой же важной церемонии ее жизнь понеслась по необратимому течению прямо в омут, она же, дуреха, тогда и знать не знала, что ждет ее впереди. В глубине души Ма На надеялась на красивую жизнь и счастливую любовь, однако супружество обернулось для нее ледяными оковами, грубо схватившими ее юное тело и уничтожившими розовые мечты. Муж, этот пьяница и зверюга, превратился в кошмар всей ее жизни и, в конце концов, завел ее в тупик. Потом она уехала подальше от его деревни и по неопытности ступила на кривую дорожку, с которой сойти уже не смогла. Она так затосковала, что из глаз ее сами собой потекли слезы. Окружавшие ее родственники Чжу Аньшэня, скорее всего, истолковали ее слезы по-своему, простодушно решив, что эта девушка слишком чувствительна, раз деньги вызывают у нее такую реакцию. А раз так, то ее чувствам стоит верить.

Когда очередь дошла до бывшего одноклассника Чжу Аньшэня, тот принялся требовать верного соблюдения ритуала и поднял галдеж, вопрошая, куда подевался Аньшэнь, ведь жениха и невесту следовало поздравлять вместе. Мать Чжу Аньшэня быстро выступила вперед, чтобы разрядить обстановку:

– Тебе ли не знать, что наш Аньцзы совсем не переносит спиртного, у него после капли водки голова идет кругом, наверняка он ушел во флигель отдохнуть.

Ма На, которая прекрасно знала, что во флигеле его нет, тем не менее решила подыграть и добавила:

– Я только что оттуда, он сказал, что сильно захмелел и хочет полежать, ничего страшного.

После обеда в доме снова началась суета. Женщины принялись убирать со стола и расставлять по местам мебель, после чего набились всем скопом в маленькую кухню и, шутя и переговариваясь, стали мыть посуду. Мужчины устроились на послеобеденный отдых, повалившись как попало на большой топчан, стоявший в