Поцелуй змеи - Сюэдун Чжан

зале. Бывший одноклассник Чжу Аньшэня, шатаясь, втиснулся в свою машину и испарился. Это немного успокоило растревоженное сердце Ма На. На протяжении всей церемонии знакомства ее не отпускало дурное предчувствие, что этот лысый тип может все испортить. Когда Фан Иньху выпил перед ней подряд две рюмки водки, он долго копался в заднем кармане своих джинсов, пока не нащупал там две сотенные бумажки. Вручая ей эти мятые и затертые, словно туалетная бумага, деньги, он с жаром прошептал:

– Вот тебе денежка от старшего брата, и запомни, что для нас, бизнесменов, долг платежом красен.

Сказав это, он заливисто заржал, неестественно и громко. В эту минуту сердце Ма На чуть не выскочило из груди, так она боялась, что этот развязный тип сболтнет лишнего.

Ма На тоже решила чем-нибудь помочь на кухне – во-первых, ей хотелось разогнать тоску, а во-вторых, было неловко, что ее принимали в этой семье с такой помпой. Сестры Чжу Аньшэня пытались уклониться от ее помощи:

– Ой, Сяо Ма, не тревожься, ступай во флигель, отдохни хорошенько. Вы, городские, привыкли в обед поспать, заодно присмотришь за нашим братцем.

Оставшись не у дел, Ма На решила вернуться во флигель. Так или иначе, ей нужно было куда-то положить подаренные деньги, которые она, за неимением карманов, все еще держала в руках. Она понимала, что эти деньги ей не принадлежат, поэтому хотела при встрече возвратить их Чжу Аньшэню. Но Чжу Аньшэнь так и не появился. Черт его знает, куда он мог спрятаться! Чувствуя себя совершенно нелепо, Ма На медленно вышла из флигеля и вдруг заметила отца Чжу Аньшэня. По словам тетушки Чжу, для старика было настоящим благом погреться на солнышке в такую дивную погоду, ведь обычно он почти не покидал своей кровати, зато сегодня в доме было полно сильных рук, и зятья вынесли старика во двор.

Отец Чжу Аньшэня тихонько сидел в своей коляске. Яркое послеполуденное солнце, отражаясь от ее металлических частей, погружало старика в ореол ослепительного света. Будто памятник на городской площади, старик Чжу сидел с повернутой в сторону головой, пристально всматриваясь куда-то вдаль, словно ждал чьего-то возвращения.

Неизвестно почему, этот сломленный болезнью старик вызывал в душе Ма На непередаваемые чувства. Сколько раз она прижималась к своему отцу, а тот, вот так же молча склонив голову, сидел себе на скамеечке под навесом, глядел куда-то вдаль да попыхивал своей трубкой, от которой причудливыми кольцами расходился дым… Просыпаясь среди ночи, Ма На обнаруживала на своей подушке большое мокрое пятно, а через единственное зарешеченное окно в ее мрачной и пустой съемной квартире на нее спокойно взирала городская луна. В последнее время ей часто снился родной дом.

5

Недолго думая, Ма На не спеша выкатила стоявшее инвалидное кресло со двора.

Мать Чжу Аньшэня совершенно верно сказала, что больному было бы приятно погреться на осеннем послеполуденном солнышке. Здешние места очень напоминали Ма На родные края в провинции Ганьсу. Все свое детство она провела в глухой деревушке, поэтому раскинувшиеся здесь посреди золотой осени северные пейзажи были ей очень близки. Вот уже несколько лет минуло с тех пор, как Ма На приехала в незнакомый ей город, она уже почти забыла, как выглядят ее родные края. На широченных городских проспектах, словно муравьи, кишели машины, тесно жались друг к другу дома, и среди них одиноким лишаем торчала старая ветхая многоэтажка, в которой Ма На снимала квартиру. Горожане смотрели на это строение свысока, ведь там ютились такие же, как она, бродяги, которым некуда было податься. Пока Ма На неторопливо катила коляску по извилистой деревенской улочке мимо одноэтажных домиков и дворов, мимо тут и там лежавших у калиток здоровенных псов, мимо квохчущих в поисках еды кур, ее не покидало ощущение, что она вернулась в родную деревню.

В нижней части инвалидной коляски были две подвижные подножки. Парализованный отец Чжу Аньшэня был неподвижен, как кусок бревна: пока коляска стояла на месте, его ноги кое-как держались на подножках, но стоило коляске поехать по ухабистой дорожке, на которой встречались и камни, и куски черепицы, как ноги его тотчас соскользнули с подножек и стали волочиться по земле, тормозя коляску, и в конце концов та остановилась.

Ма На, у которой не было опыта в обращении с колясками, просто шла себе вперед и наслаждалась местными пейзажами. Даже когда ноги старика соскользнули на землю, она, ничего не заметив, продолжала катить его дальше. И только когда услышала болезненно-жалобное поскуливание, до нее наконец дошел весь ужас произошедшего. Она тотчас остановила коляску и, бросившись к ногам старика, принялась их осматривать. Увиденное настолько ее потрясло, что она даже вскрикнула. С одной ноги старика непонятно когда слетел ботинок, и его босая да еще с вывернутой в другую сторону ступней нога все это время волочилась по земле. Под коляску заволокло чуть ли не полноги, и она теперь торчала там, похожая на выкорчеванный пень. Если бы Ма На и дальше продолжала толкать коляску, то непременно бы сломала старику щиколотку. Охваченная запоздалым страхом, Ма На опустилась на четвереньки и протиснулась под колени старика, чтобы оказаться под сиденьем коляски. Обхватив его ноги двумя руками, она принялась аккуратно освобождать их из плена завернувшихся не в ту сторону подножек. При каждом движении мычание старика усиливалось, отчего сердце девушки готово было выпрыгнуть из груди. Она и подумать не могла, что забота о парализованном больном будет стоить ей таких душевных и физических усилий.

С большим трудом ей все же удалось вернуть одеревенелые ноги отца Чжу Аньшэня на подножки. Тут она заметила, что на лбу и висках старика выступила испарина, весь его вид говорил о том, что он на грани обморока, – и все это из-за ее необдуманных действий! «Случись что, как бы ты стала оправдываться перед тетушкой Чжу и всеми остальными?» Стараясь успокоиться, Ма На сняла с шеи старика синее полосатое полотенце и принялась осторожно вытирать ему лицо. Прикоснувшись рукой к его вспотевшей щеке, она ощутила, как сильно нагрело ее солнце. Тонкая, хрупкая старческая кожа напоминала истончившуюся рисовую бумагу, поэтому Ма На действовала крайне осторожно, боясь повредить ее. Протерев лоб, виски, лицо и шею старика, она хотела было вывернуть промокшее полотенце на сухую сторону, как вдруг заметила на себе пристальный, немигающий взгляд отца Чжу Аньшэня.

За все это время, со вчерашнего вечера и вплоть до настоящего момента, старик впервые так внимательно и осознанно смотрел на нее.