Разговоры в рабочее время - Нелли Воскобойник

– Ну, я не знаю… может, тебе только кажется? Как можно без врача давать такие серьезные препараты?

– Йоси, ну не будь ребенком! Посмотри в своем компьютере, я уже десять лет получаю инсулин, и доза только растет!

Парень нехотя взглянул на экран. Действительно, инсулин каждый день и уже много лет…

– Смотри, Ронен, если ты кому-нибудь скажешь, я могу вообще остаться без лицензии. Я тебе дам на сегодня и на завтра. Без денег. Не могу взять деньги без рецепта – компьютер не позволяет. А в воскресенье ты с самого утра пойдешь к врачу и принесешь мне рецепт. Доволен? Ну, иди, не надо благодарить…

Ронен молча смотрел на него.

– Позови заведующего, – тихо сказал он.

Подошла заведующая. Ронен вынул из кармана карточку и показал ей.

– Я контролер «Суперфарма». Вот этот парень, Йоси, приветливо со мной поздоровался – очко ему. Спросил, как дела, – еще очко! Работал быстро и вежливо. Очко! Выяснил мой возраст и объяснил, как принимать лекарства – два очка. И дал мне инсулин без рецепта. Минус пятьдесят очков. Вот протокол проверки. Подпиши!

– Но я же проверил, что ты действительно принимаешь инсулин, – пролепетал Йоси.

– Ну и что? Я диабетик! Я бы мог так набрать инсулина в десяти аптеках без рецепта и навредить своему здоровью, – назидательно ответил Ронен.

Сестры

Сестер звали Амина и Лейла. У Амины был муж и трехлетняя дочь, а Лейла еще не вышла замуж. Был один парень, Халед, который посматривал не нее внимательно, но пока ничего особенного не говорил. Хотя мать его, тетя Заира, очень ласково улыбалась Лейле при встрече и угощала ее фруктами из своего сада.

Сестры дружили между собой, и когда Амина страшно заболела, Лейла забыла обо всем остальном, ночевала у сестры, смотрела за ребенком, стирала и работала в огороде.

Муж Амины был очень расстроен. Когда ей отрезали грудь, он не мог поверить, что такое несчастье случилось именно с ним. Он и жалел жену, и сердился, и стеснялся соседей – у всех жены нормальные, а у него калека. И еще он боялся, что она умрет и они с ребенком останутся одни.

После операции доктор сказал, что болезнь тяжелая и Амина до конца еще не вылечилась. Ей придется ездить в большую больницу и продолжать лечение. Муж Амины пошел к своему двоюродному деду – самому уважаемому человеку в деревне – и попросил похлопотать. Двоюродный дед позвонил зятю, съездил в город, кому-то отвез коробку сигар, чьей-то жене подарил золотое кольцо с эйлатским камнем, и Амина получила разрешение на лечение в Иерусалиме.

Еще несколько дней ушло на получение пропуска для нее и Лейлы, и девушки первый раз отправились в дальний путь. Они остановились у родственников на восточной окраине, передали им пахлаву, испеченную их мамой, свежий овечий сыр и пряности, которые привезли с собой. И еще кое-что, довольно тяжелое, что муж Амины велел отдать двоюродному брату.

Утром они отправились в больницу. Обе не спали всю ночь. Боялись, что не найдут доктора. И что он будет очень строгий и накричит на них. И еще, что лечение будет страшным – от него выпадут волосы и брови. И что на обратном пути Амине будет плохо.

На следующий день они вернулись в свою деревню.

А потом каждые три недели ездили в Иерусалим. Амину начинало тошнить, как только она садилась в автобус. На контрольном пункте их уже знали, но все равно ждать приходилось долго, и, когда они добирались до Иерусалима, Амина с трудом держалась на ногах. Ее сразу укладывали на тахту, и от слабости и дурноты она не могла встать до следующего утра, когда надо было ехать в больницу.

Волосы выпали, но под платком было не видно. Брови приходилось рисовать карандашом. А ресниц у Амины теперь не было совсем.

Когда они ехали на пятое лечение, на пропускном пункте их проверяли особенно тщательно. Копались в сумке у Лейлы, рассматривали результаты анализов. И даже открыли сумочку с лекарствами – обезболивающими и от тошноты. Там лежал еще и пакет – муж Амины каждый раз передавал такой своему двоюродному брату. Девушка в военной форме равнодушно разрезала целлофан, отклеила липучки, развернула бумагу и увидела содержимое. Офицер прибежал на ее крик через секунду. Лейлу и Амину уже держали за локти.

– Что это? – спросил рыжий кипастый лейтенант. – Взрывчатка?

Амина молчала. Лейла ответила:

– А ты как думаешь, идиот? Мы двенадцать раз едем из Газы в Иерусалим и не повезем взрывчатку? Просто так будем кататься туда-сюда?

Их отправили в ШАБАК[11] на военном джипе. Лейлу ни о чем особо и не спрашивали. Проверили по компьютеру, на какой улице живут ближайшие родственники, и выехали туда на трех машинах.

А Амину повезли в больницу на курс химиотерапии.

Иск

Доктора зовут Ховав. Имя это означает «любимый», а также «дилетант». Впрочем, судите сами. Ховав высокий, очень худой и сутулый. Он кажется исключительно неловким и неуклюжим, хотя, по слухам, служил в каких-то элитных спецчастях. Правда, спортом он, конечно, занимается. Собственно, никто никогда его и не видел ни в какой другой одежде, кроме утратившей форму и цвет майки и шортов, в которых он приезжает в больницу на велосипеде и, вероятно, когда-нибудь и уезжает на нем же. Если, конечно, не остается ночевать на работе, потому что жизнь коротка, а медицина бесконечна.

Выглядит он двоечником-переростком. Увидев его в коридоре больницы в первый раз, любой подумает, что он санитар, которому не стоило бы доверять такую сложную и ответственную работу, как перевозку больных в кроватях. Однако, познакомившись с ним поближе, люди доверяют ему свою жизнь и жизнь своих детей и родителей без всяких колебаний.

Каждому своему больному он дает номер телефона и просит не стесняться и звонить ему в любое время. Никто и не стесняется. Поэтому дома он не отличает ночь ото дня, а будни от праздников.

Осведомленность его в вопросах рака легкого не знает границ. Он не только сам пишет уйму статей, но и знает содержание тех достойных внимания работ, которые еще не опубликованы, но их авторы уже поделились с ним свежайшими результатами своих исследований.

У него есть жена и дети, и дом, и автомобиль, и звание профессора, и наверняка брюки имеются. А возможно, хотя маловероятно, и пиджак. Но все это далеко. Жизнь его протекает в гиперпространстве: он размышляет о природе болезни