Секреты цветов - Салли Пейдж

Что она может на это сказать? Сделав короткую передышку в разговоре, чтобы преодолеть оживленную кольцевую развязку, Эмма приводит в порядок мысли. Но как вместить в несколько фраз годы совместной жизни, эмоции и воспоминания? Не говоря уже о том, что произошло с тех пор?

В конце концов Эмма решает рассказать Бетти одну историю:

– Он был из тех мужчин, кто мог вывести викария в свет и напоить.

– Что?! – восклицает Бетти.

– Да, я понимаю, – улыбается Эмма. – Нельзя сказать, чтобы Уилл регулярно ходил в церковь, но они с викарием оба были заядлыми велосипедистами, а потому смогли сойтись поближе. Уилл видел, что все вокруг грузили викария своими заботами. Ведь если ты священник, ты не можешь сказать: «Нет, это твои проблемы, я не желаю о них слышать», но никто не удосужился спросить у викария, как дела, или выслушать его. Поэтому Уилл отвез викария в Лондон, где тот никого не знал. Уилл никогда не рассказывал, о чем они говорили – возможно, о спорте, – но, по крайней мере, викарий хотя бы на время смог стать обычным человеком, способным пропустить стаканчик с приятелем.

Воспоминание греет Эмме душу – именно за такие вещи она и любила Уилла, – но ей больше не хочется говорить о муже. Поэтому она поспешно переводит разговор на другое и задает Бетти вопрос о цветах, выбрав самую безопасную тему.

Они беседуют о садовом центре и о цветах. Затем Эмма спрашивает Бетти об их с Лесом семье, и Бетти отвечает, что у них есть сын Бен, который живет в Новой Зеландии. Беседа эта кажется Эмме приятной, располагающей к общению. Ей очень нравится Бетти, и все складывается отлично.

До поры до времени.

Они уже в предместье Оксфорда, проезжают мимо сельского паба, славящегося своими блюдами с карри.

– Ой, дорогая, может, остановимся? Чего-нибудь выпьем и съедим, – предлагает Бетти.

Через открытое окно в салон машины проникает слабый аромат специй, и Эмма, не успев вовремя прикусить язык, резко говорит:

– НЕТ!

После чего Бетти в очередной раз растерянно моргает, а Эмма опять надолго замолкает.

Сидя на кухне в тот вечер, она вспоминает прошедший день. В нем было очень много хорошего: общение с Бетти, приятные разговоры, возможность снова поболтать по-итальянски, а самое главное – информация, полученная от миссис Пепперпот.

Эмма смотрит на фотографии основателя фирмы «Ф. Дж. Билинг и сын», прикрепленные к пробковой доске.

Но, несмотря на все хорошее, у нее все равно не получилось вести себя должным образом: она перебила миссис Пепперпот и отпустила замечание по поводу того, что Бетти слишком много болтает. У Эммы от стыда схватывает живот. И наконец, это резкое «нет» в ответ на предложение Бетти попробовать какое-нибудь индийское блюдо.

Эмма кладет голову на сложенные на столе руки.

Сообщить матери Уилла о смерти сына было самым тяжелым делом, которое когда-либо выпадало на долю Эммы. Но она не захотела перекладывать неприятную миссию на кого-нибудь другого. И не стала с этим тянуть.

Машина «скорой помощи» уехала. Люди мало-помалу разошлись, Эмма настояла на этом. Она вернулась в зимний сад – примыкавшую к столовой постройку из стекла и беленого дерева, где они с Уиллом всего несколько часов назад строили планы насчет своего сада.

Уже потом Эмма будет вспоминать отрезок времени, когда осталась одна, но еще не сделала того телефонного звонка, как серию причудливых натюрмортов. На столе в зимнем саду рассыпанный, как конфетти, рис из их еды навынос. Перевернутый стул рядом с приставным столиком с никому не нужными чашками с чаем, что принес сосед. На спинке синего стула оранжевая сумка, которая ей никогда не нравилась. Открытые французские двери подперты терракотовыми горшками с белым вереском.

Иногда она проверяет себя на воссоздание мысленных образов, совсем как ребенок, играющий в игру для тренировки памяти. По какой-то причине ей кажется важным все вспомнить.

Но вот что Эмма категорически не может заставить себя вспомнить, так это запах того вечера: кислый запах мочи, смешанный с ароматами индийских специй.

Когда впервые после той ночи она вдохнула запах карри, то упала на колени и ее стошнило прямо на тротуар, совсем как собаку, случайно проглотившую яд.

Эмма вспоминает свой звонок, телефон в руке тяжелый, точно золотой слиток. Она жалела, что не может говорить на итальянском, языке трагедий. Все, что она могла предложить, были спокойно произнесенные английские слова.

Итак, вооружившись этими словами, Эмма села на пол между застывшим карри и разлитым вином и спокойно разбила материнское сердце.

Глава 28

Вайолет

Поблекшие розы

Мать облегченно и удивленно смеется, когда Вайолет рассказывает ей о собеседовании и о том, как она получила должность младшей стюардессы, хотя по возрасту явно не соответствует категории «вдова моряка».

Затем мать принимается за работу.

– Мы подберем тебе гардероб, который сразу прибавит тебе годков, – говорит она и едва слышно добавляет: – И до смерти напугает самых смелых мужчин.

Они с матерью убрали два ее самых красивых платья и затеяли игру в переодевание. Младшая сестра присоединяется к ним, хотя эта игра малышке явно не по душе. Мать захлебывается от смеха, натягивая на Вайолет мешковатое платье, но сестра уже всерьез заливается слезами.

Вайолет не может заставить себя взглянуть на сестренку, несмотря на безумное желание мысленно запечатлеть ее образ. Поэтому она следит за сестрой, глядя на нее в зеркало платяного шкафа.

На лицо, отраженное в зеркале, гораздо легче смотреть, и Вайолет умудряется подмигивать и улыбаться, когда, полностью одетая, отдает себя на суд сестры и матери.

Итак, вся одежда уже упакована, и Вайолет остается только превратить свою шляпку в нечто такое, что надела бы вдова моряка. Розы, алеющие на шляпке, следует положить на подоконник, чтобы они поблекли на солнце. Увидев на подоконнике розы, мать неодобрительно цокает языком, и Вайолет спрашивает, что еще нужно сделать. Может, она что-то забыла?

– Господь с тобой, дитя. Конечно нет. Ты будешь выглядеть подобающе. – Мать делает паузу и, проходя мимо, щиплет дочь за щеку. – Но розы, которые тут цветут, невозможно спрятать.

Глава 29

Эмма

1190 гвоздик

Когда на следующее утро Эмма появляется в цветочном павильоне, Лес с Бетти уже поджидают ее. Она замечает выражение озабоченности на их лицах, ну и что-то еще: может, едва сдерживаемое волнение?

– Боже мой, Эмма! Ты выглядишь так, будто за всю ночь вообще не сомкнула глаз.

Эмма не сомневается, что Бетти