Плавающая черта. Повести - Алексей Константинович Смирнов

И с головокружительной скоростью крутанула зонтик, раскрыла его над собой, снова свернула, приняла под мышку и прошлась колесом, едва не выбив оконное стекло.

- Ну? - процедила она надменно.

- Мэри Поппинс, вот кто это! - не вытерпела Катя Коровина.

- А!! - всплеснули руками родители, вмиг догадавшись.

- Катя, - строго молвила Ангелина. - С тебя снимается призовое очко. Переходим к конкурсу номер два.

Она сбросила шляпку, отставила зонтик и быстро натянула на голову длинный капроновый чулок.

- Кто это? - заорали дети, не успело закончиться перевоплощение.

- Это Пеппи, - утомленно ответила мама Блюм, которой начали докучать вымученные забавы в месте, где пьют и кушают.

- Угадала, - презрительно похвалила Настя.

- Надеюсь, вы не трогали вентилятор? - осведомился Коровин, намекая на Карлсона. - Ограничились Мио?

- "Мио, мой Мио"? - брови Ангелины взлетели. - Как это вам пришло в голову? - ей было неприятно это сопоставление, угодившее в яблочко. Тем более, что еще недавно она сама в очередной раз примеряла на себя эту роль. - Это недетская, садистская сказка о похищенном мальчике, с которым он до того, как очутился в мире своих грез, произошли такие вещи - там, в парке, что здесь не место... да разве вы не знали сами? А Карлсона, как я слышала, на западе считают обыкновенным бесом, а Малыша - негодником...

- Мы не трогали вентилятор, - жалобным голосом прервала ее речь Катя Коровина, и до Ангелины дошло, что она перегнула палку. - Конкурс последний, - провозгласила Ангелина.

Она присела на корточки и почти целиком укрылась за огромным веником, специально установленном в углу.

- Мышь под метлой, - фыркнул в кулак доктор Мзилов. Но он поторопился: к венику подскочила Катя и принялась дуть. То ли от ее дуновений, то ли от иных, закулисных манипуляций с веником последний завалился, и Ангелина, стеная и хрюкая, побежала к строению из досок; доски были украдены из кладовой, где старший Коровин держал их для химерических хозяйственных нужд.

- Три поросенка! - тут уже и родители заголосили вполне восхищенно, так как додумались до дальнейшего и в сотый раз преклонились перед Ангелиной и ее режиссурой для юного и не самого юного зрителя.

Кате Коровиной пришлось потрудиться; она набирала полную грудь воздуха и дула на шалаш; шалаш стоял до поры, удерживаемый изнутри Ангелиной и Настей Блюм; наконец, внутри состоялось легкое шевеление, и доски рассыпались солнечным кругом, который - в каждом детском рисунке Мзилова, жена Мзилова, едва успела отскочить от увесистого луча, из которого по недосмотру выглядывал гвоздик. Крича от страха, Ангелина и Настя, взявшись за руки, метнулись под стол, дом каменный, где сверху полыхал торт, а снизу, за бахромой, их поджидал благоразумный Наф-Наф - маленькая Шмакова. Волк, коим полностью обернулась Катя Коровина, виновница торжества, раздулся до колоссальных размеров и разом задул все десять свечей.. Из-под стола плеснули аплодисменты; в дверях грянули аплодисменты - вся детская заполнилась ими: звонкими детскими и вескими взрослыми; были среди них и вдумчивые, оценивающие хлопки.

- Ангелина, мы не отпустим вас, - теперь Коровина решила-таки настоять на своем. - Ребята, ступайте во двор, проветритесь, там тепло; поиграйтесь сами. А мы посидим, как взрослые. Договорились?

- Нет! Нет! Нет!

Тройка девиц повисла у Ангелины на шее.

- Так! - строгая Мэри Поппинс вернулась, принесенная чудодейственным ветром. - Марш во двор! Дайте большим закончить их скучные, большие дела.

Девочки чуть надулись, но мигом принялись одеваться.

-- Мы и не знали, что в наших детях живут такие таланты, - с благоговением к Ангелине прошептала Коровина.

- Как это у вас получается? - шепотом поинтересовался Мзилов.

- Они сами этого хотят, вот в чем секрет, - улыбнулась Ангелина и показала зубы.

Мзилов слегка отшатнулся:

- Что это у вас?

- Это? - пощелкала ногтем Ангелина. - Это нога. Сейчас вы увидите, какая это удобная вещь за столом. Между прочим, по этому поводу я хотела бы напроситься к вам на прием. Это возможно?

- Невозможно иначе! - Мзилов, сверкая лысиной, вынул визитную карточку. Они с женой впервые в жизни увидели Ангелину. - В любое время.

- Мерси, - обронила Ангелина.

Они вместе проследовали в комнату взрослых, где Ангелине уже навалили полную тарелку всякой снеди. Там Ангелина в очередной раз поразила собравшихся своей стволовой стебельковой ножкой: как она ловко утаптывает паштеты, как намазывает масло, как размешивает сахар, отдергиваясь от чая и кофе, когда те чересчур горячи.

- Вы не нуждаетесь в пропеллере, милая, - признал захмелевший Коровин.

- Что значит Англия, - изрек Шмаков, еще сильнее принявший на грудь.

- А что вы ставите, Ангелина, какие пьесы, спектакли? - вмешалась Мзилова, хорошо сохранившаяся особа лет пятидесяти. Она желала вести светскую беседу. - Вы не любите Линдгрен?

Тогда Ангелина, но уже в мельчайших деталях, изложила свою точку зрения на творчество Астрид Линдгрен - в частности, на сказочную повесть "Мио, мой Мио", которую любила играть и ставить. После этих слов застолье постепенно умерло. День рождения Кати Коровиной завершился; из-за окна доносились детские крики:

- Жу-ки!

- Ме-ди-ци-на!..

В прихожей, уже одетой Ангелине Мзилов еще раз настоятельно посоветовал зайти к нему осмотреться.

- Я приду, - кивнула Ангелина. - Вы мне вообще понравились, да и ваша жена тоже.

Мзилов расцвел.

Ангелина посмотрела на часы: скоро девять.

- Я не целуюсь, - упредила она поползновения дам.

...Во дворе она притормозила, поправила сбившийся рюкзачок, надвинула на оттопыренные уши панаму. Катя, Настя и Лена, установив два ящика, натянули между ними резинки и прыгали то через каждую по очереди, то через обе сразу, а то и крест-накрест. Иногда им случалось запутаться в довольно мудреных резиновых переплетениях, и каждый прыжок, каждая фигура означала что-то особенное.

- Жу-ки! - кричала Катя, широко расставляя ноги в белых выходных колготках.

- Ме-ди-ци-на! - Настя Блюм выполняла фигуру в четыре прыжка.

Ангелина, придерживая панаму, задрала голову, изучило сумеречное небо. Она послюнила палец, пощекотав пяточку, и выставила, словно определяя, восточный ли ветер дует или все-таки западный.

Ветра не было.

- Смотрите, какую я знаю фигуру, - сказала Ангелина. - Спорим, что вы не знаете.

Никто и не спорил.

- Становись, - велела Ангелина Кате Коровиной. - Нет, не так. Между резинками. Вы, остальные, отвернитесь! Это пока секрет! "Ме-ди-ци-на" - это у тебя вот этак? Неправильно.