Город М - Александра Натарова

Барон поглядел на нее с опаской. Но чужак пропустил грубость мимо ушей. Может, он ее даже не считал – в конце концов, его собственная речь была лишена даже интонаций, не то что эмоций.

– Вы ссорились, – вдруг произнес чужак, переводя взгляд с одного Хранителя на другого. – Здесь пахнет руганью. – Он медленно обвел взглядом комнату – двигались только глаза, а голова будто прилипла к плечу. – Должно быть, вы не смогли решить, кому опекать Путевода?

Напряжение в комнате нарастало. Путевод, уже осознавший, что под этим словом понимают именно его, судорожно сжал мою руку. Он не смотрел на Чужака, я загораживал его собой, взгляд пришельца скользил мимо – он явно искал седовласого. И никак не мог найти.

– Мы пришли помочь.

Эбернетта не сдержала короткого возгласа. Зажала рот руками, выпучив глаза на Чужака. Барон схватил ее за плечи.

– Видали помощь… – процедил сквозь зубы Вагай.

– Если бы мы пришли вредить, отец волков, мы бы уже вредили. Мы не тронули твоих солдат, – спокойно отозвался чужак.

Вагай нахмурился, но сдержался.

Линда, крепко сжав руки в замок, сделала шаг вперед.

– Теневые никогда прежде не изъявляли желания вести диалог. Десятилетиями каждый новый Путевод был дичью, а Теневые – охотниками. – Ее голос едва заметно дрогнул.

– Так всегда было удобно думать Хранителям. Мы – зло, Хранители – добро. – Чужак впился взглядом в Линду, та невольно опустила глаза. – Мы всего лишь разные стороны Города. Равноценно важные.

– Город бы без вас обошелся, – фыркнул Вагай. – Вам волю дай – с ума всех сведете.

– Вы боитесь за Город или все-таки за себя?

Взгляд чужака перевалился через голову Вагая, стек по мне и вдруг заметил за моей спиной Путевода. Дом дрогнул. Чужак не сдвинулся с места, но я явственно ощутил, что Тьма, исходившая от Него, приблизилась. В голове с новой силой вспыхнули все мои личные воспоминания, связанные с Тьмой, и я невольно отшатнулся.

– Вот и ты! – произнес чужак почти с удовольствием. – Путевод, ты боишься? Хранители тоже боятся нас. Настолько, что стараются даже не показываться ночью на Улицах. Как они могут защитить тебя, если не знают, как позаботиться даже о себе?

Путевод уперся головой в мое предплечье, молчал, упорно глядя в пол. Я слышал, как шумно и часто он дышит.

– С нами ты больше ничего не будешь бояться, мы сможем защитить тебя от всего.

– Не слушай, Путевод, он сведет тебя с ума! – не выдержала Эбернетта и тут же вновь сжала ладонями рот.

– Они переносят на тебя свои страхи. – Взгляд чужака разъедал меня, как кислота, я физически ощущал, как Тьма лезет под одежду, кожу, ребра, пытаясь пронзить насквозь, добраться до седовласого. – Ты не обязан бояться, как они. Они сходят с ума, не в силах справиться с тем, что дает Тьма. Но ты можешь.

– Хватит!

Рефлекторным движением я отбросил Путевода вглубь толпы Хранителей. Черные бездны глаз Чужака вперились в меня.

– Чего ты надеешься добиться, Хранитель? – От этих слов Дом задрожал с новой силой – заскрежетали стеклянные стены, с потолка посыпался песок. – Ты сам все видел. Этот Путевод силен. Возможно, даже слишком силен.

Линда с трудом удержала Вагая, готцового броситься в атаку, схватила его за руки.

– Дом сейчас рухнет! – воскликнула Эбернетта. Фоци сбились вокруг нее в пеструю кучу.

– Боятся… они всегда боятся. – В голосе Чужака снова проскользнуло самодовольство. – И вы смеете называть себя добром? Хранителями? Такие же пугливые, как люди… такие же порочные.

Тьма, исходившая от Чужака, двинулась на меня с таким напором, что кровь хлынула к вискам. В глазах померкло, сердце застучало под кадыком. На ногах меня удерживала единственная мысль – я не мог, не имел права упасть перед Майей. Вот она, хрупкая, согнувшаяся от боли, но не теряющая самообладания. Как я мог показать меньшую выдержку?

– Ты борешься. Но в этом нет смысла, мы видим тебя насквозь. – Тьма проникала в мою голову, путала мое сознание.

«Не упасть перед Майей. Не упасть».

– Вы слабы. А Путевод силен. Силен, как мы. Он способен перекроить Город на свой лад, вывернуть судьбы людей наизнанку. Готовы поклясться своим Небом, что сможете научить его, как делать это без единой жертвы или вреда для других? Старуха! – обратился вдруг Чужак к Бабушке Розе. – Звезды светят во Тьме. Ты сама сказала. Путевод должен быть с нами!

Стекло в окнах не выдержало.

Раздались хлопки, и нас осыпало дождем из осколков. Я успел упасть на пол – по моей спине забарабанили мириады стеклянных брызг.

А дальше начался полный хаос. Хранители заметались, вокруг все загрохотало, задвигалось.

– Балки прогибаются! – крикнул кто-то.

– Уходите, мы прикроем! – раскатился в ответ по залу бас Вагая, который тут же заглушил ужасающий металлический скрежет над головой.

Не помню, как вскочил на ноги. Помню, что среди слившейся в поток толпы вдруг блеснул венок Путевода. Он лежал на полу, закрыв голову руками, а осколки плавали над ним, как подвешенные на ниточки украшения. Я схватил его под руки, дернул на себя – осколки тут же осыпались на пол.

– Живой?

Я подхватил Путевода на руки, не дожидаясь его ответа. Он вцепился в меня, уткнулся головой в плечо. Мы выскочили в коридор, где обрушивались куски штукатурки, куски балок и стекол. Видимость была почти нулевая: в бетонной пыли, в чередовании света и тени, мелькали силуэты Хранителей. Нас бросало из стороны в сторону, как ветви деревьев в ураган, – пол под ногами ходил ходуном. На миг я заметил в толпе Майю – на лице кровь, в светло-желтых волосах блестит стекло. Я рефлекторно дернулся за ней, но передо мной в пол врезался осколок бетона.

– Держись, малой!

Я прижал к себе Путевода, перемахнул с ним через упавший кусок, и мы побежали к спасительно светившемуся прямоугольнику рыжего света впереди – выходу. Последнее, что я запомнил, это как мы упали в объятия метели, а за нами, точно карточный, рухнул Зеркальный Дом.

11

Женя дрожавшими руками поднесла к губам чашку с кофе. Реальность вокруг нее то и дело искажалась. Пространство комнаты то выгибалось навстречу, делая все предметы более объемными, яркими, то вытягивалось, и тогда сахарница перед Женей оказывалась не на краю маленького стола, а чуть ли не на краю вселенной. Пол при ходьбе перекатывался мягкими волнами – Жене казалось, что она не у себя дома, а на лодке. Надо было поспать хотя бы полдня, но Женя не могла. Покупка билетов для матери, отпевание, похороны – на