ЧП районного масштаба - Юрий Михайлович Поляков

К только-только устроившимся Тане и Шумилину подошла молодая пара, одетая в единообразные вельветовые джинсы и фирменные майки с рисунками. Девушка была рыжеволосая, с веселыми глазами и нежно-розовой, словно обожженной на солнце, кожей. Ее приятель обладал высокомерным взглядом, выполненной, очевидно, в домашних условиях модной стрижкой и физиономией со следами вулканической деятельности молодой плоти. После танца оба глубоко дышали, под мышками расплылись темные круги.

— Это наши места! — обиженно сказала девушка.

— Все три? — уточнила Таня.

— Все три, — надменно подтвердил парень. — Мы ждем человека.

— Слушайте, ребята, — миролюбиво предложил Шумилин. — Мы скоро уйдем, а стул себе я сейчас принесу. Договорились?

— Ладно, — легко согласилась девушка.

Ее друг непримиримо промолчал. Но тут снова обрушилась музыка — и они умчались танцевать.

Шумилин между тем притащил стул и отправился к стойке. Незнакомый бармен (прежнего после проверки трудоустроили), мордастый мужчина лет тридцати в массивных очках-«хамелеонах», статью напоминал выпускника института международных отношений, получившего несколько странное распределение. Он дал посетителю внимательно изучить по прейскуранту ассортимент, а когда тот после колебаний выбрал коктейль «Салют» — сообщил, что имеется только «Шампань», и принялся брезгливо что-то перемешивать в стаканах, потом с отвращением воткнул в напитки полиэтиленовые соломинки и метнул сдачу.

Исхитрившись, неопознанный первый секретарь за один раз перенес все четыре стакана на стол и два из них подвинул ребятам, вернувшимся с танца.

— Спасибо! — обрадовалась девушка, которую Таня уже называла по имени — Аня.

Юноша именовался Андреем.

Попробовали коктейль: любимыми ингредиентами бармена оказались вода и лимонная кислота.

— Мы вас тут раньше не видели. Вы кто? Мы из педагогического, с инфака, — легкомысленно начала знакомиться Аня.

— Я — врач, а Николай…

— Учитель… Я учитель! — быстро перебил Таню глубоко законспирированный комсомольский вожак.

— Наш институт оканчивали? Какой факультет? Когда?

— Наш. Истфак. Окончил, когда вы еще в школе учились.

— А кто у вас педагогику читал?

— Шуринов.

— И у нас Шуринов! Здорово! А в школе почему работаете? Распределили?

— Распределили.

— Я сразу догадалась, что вы учитель. По костюму и галстуку!

— Вот так, да? А как у нас в институте с билетами сюда? — осторожно приступил к следствию Шумилин. — В очереди стоять не приходится?

— Бывает! — ответила девушка, щебетавшая и за себя и за своего приятеля.

— Мы здесь в первый раз, — продолжила светскую беседу Таня, — а вам тут нравится?

— Нравится! — сообщила Аня. — Если б еще не эти из райкома — совсем здорово было…

— А что им нужно? — равнодушным голосом спросил подобравшийся первый секретарь.

— Да-а… лезут не в свое дело, программу недавно сняли. Им, понимаете, процент советской музыки подавай!

— Ну и что в этом плохого?

— А вы пробовали под «Три танкиста» танцевать? — прорвало наконец и Андрея.

— Во-первых, танцуют не под все песни, под некоторые и умирают, — патетически начал Шумилин, а закончил с обидой: — И дискотеку, между прочим, для вас райком комсомола выбил!

— А зачем ее «выбивать»? — зло удивился парень. — Если есть спрос, нужно строить, пока очередей не будет, как делают на Западе. Это же прибыль! А то, подумаешь, подвиг райком совершил — дискотеку открыл! И вообще комсомол себя изжил…

— Вот так, да? — переспросил первый секретарь. — Это почему же?

— Конечно, изжил! — легкомысленно подхватила Аня. — Представляете, все, кому от 14 до 28, — в комсомоле. И мы с Андреем, наверное, и вы с Таней, и восьмиклассники, которые перед входом толкутся…

— А чем тебе это не нравится?

— А тем, что молодежь нужно по интересам объединять, а не сгонять в одну организацию.

— А ты в какой организации хотела бы состоять? — заговорила Таня.

— Я? Ну, например, Союз Музыки и Танца — СМТ! — полусерьезно заявила Аня.

— А потом? — тихо спросила Таня.

— Что потом?

— Потом, когда ты выйдешь замуж, родишь ребенка, начнешь работать — и будет не до СМТ. Тогда перейдешь в СМЖ — Союз Матерей и Жен? Да? А если, не дай бог, разведешься или совсем замуж не выйдешь, тогда куда? В какой-нибудь СОЖ — Союз Одиноких Женщин…

— Я же к примеру сказала! — обиделась девушка.

— И я к примеру.

— А все-таки, — мрачно вмешался Андрей, — почему комсомол не спрашивает, как мы хотим жить, а вспоминает про нас, когда нужно взносы заплатить, собрание провести или субботник? Почему, например, у комсомола нет своих кинотеатров, где бы только для молодежи фильмы крутили? Почему?

— А почему ты говоришь о комсомоле как о какой-то посторонней благотворительной организации? — профессионально возразил Шумилин. — Ты сам и есть комсомол, от тебя самого и зависит, как жить. И потом, почему ты все время про развлечения рассуждаешь? Комсомол, между прочим, не только собрания или субботники организует — деньги от субботников, кстати, потом на детские больницы идут, эту дискотеку тоже без субботников не построили бы. Комсомол и на БАМе работает и на…

— А вы меня БАМом не пугайте! На Западе не хуже дороги строят, и молодежь этим не попрекают!

— Что ты все: Запад, Запад… Запад не потерял двадцать миллионов на войне, на Западе такой разрухи в глаза не видели!

— Давайте-давайте, теперь про безработицу среди молодежи, но тогда и про пособия надо говорить…

— А ты был на Западе-то?

— А вы были?

— Я-то был, — твердо ответил Николай Петрович, ездивший с молодежными делегациями в Испанию и ФРГ. — А вот ты с разных голосов нахватался.

— У меня своя голова.

— С чужими мыслями. И послушай меня, Андрей, внимательно: если человек заботится не только о том, как бы самому получше устроиться, но думает и о других людях — ему всегда живется непросто. То же самое и со страной. Скажи откровенно: по-человечески тебе кто дороже — жиреющее ворье или честный, но небогатый человек?

— Вы же знаете, что я отвечу.

— Знаю. Значит, в целом ты сам себя и опроверг, а частности нужно своими глазами рассматривать и не слушать чужую трепотню. Вот так-то.

Парень насупился и молча старался проткнуть гнущейся пластмассовой соломинкой вишенку на дне стакана.

— Вы не учитель, — задумчиво произнесла Аня, — вы тоже из райкома. А мы из педагогического, с инфака, курс вам тоже сказать?

— Это мы сами выясним, — нахмурился Шумилин. — Татьяна Андреевна, запишите и завтра к институту подошлите решетчатую карету и пять мотоциклистов с пулеметами.

Все засмеялись, даже Андрей, продолжая злиться, захмыкал.

— Ой, Татьяна Андреевна, — по-женски ловко сменила тему Аня. — У вас же гвоздики совсем поумирали! Андрюша, попроси у бармена вазу — букет жалко.

— Мне он на даст…

Шумилин сделал многообещающий жест и отправился к стойке, купил бутылку шампанского и попросил вазу.

— Хрустальную или из чешского стекла можно? — поиздевался бармен. — Бутылку разольете и воткнете. Вода в туалете.

— Можно бы и повежливее…

— Иди-иди, перестарок! —