Секреты цветов - Салли Пейдж

class="p1">Вайолет понятия не имеет, где они сейчас, но рада, что они с сестрой на кухне одни и им никто не мешает приводить мамину шляпку в божеский вид перед завтрашним собеседованием. Вайолет осторожно тянет за поля, расправляя заломы. Сестра сидит рядом и перебирает ленты в коробке, невероятно гордая тем, что умеет определять цвета.

Вайолет безразлично, какую ленту выберет сестра, лишь бы не желтую. Она вспоминает о желтой ленте, которой перевязаны полевые цветы на могиле отца. Может, лента эта, уже выцветшая до белизны, летает теперь над лугом вокруг церкви?

Сестра смотрит на Вайолет с беспокойством, и та понимает, что не ответила ей.

– Да. Синяя лента подойдет идеально. Маме понравится.

Дождь, вероятно, попытается лишить мамину шляпку формы, но Вайолет хочет бросить вызов сырости. Она знает, что мать должна выглядеть наилучшим образом, ведь им всем нужно, чтобы она получила эту работу. Вайолет подслушала, как мать говорила о работе с дядей и в результате переубедила этого здоровяка, который стоял, переминаясь с ноги на ногу. Она сказала, что знает, как много он сделал для нее и благодарна ему и всей семье. Ему не стоит волноваться. Она будет счастлива найти работу, а если для этого ей придется уехать, да будет так. Они справятся.

После его визита мать непривычно притихла и даже не стала шлепать братьев, когда они снова принялись распевать ту самую песенку, а просто смотрела на них и молчала.

В тот вечер к ним заходит священник. Он собирается поговорить с матерью насчет мальчиков, но этот разговор Вайолет не хочет подслушивать. Она сидит с сестрой на ступеньках и все же улавливает неразборчивый шепот матери.

Но если слова матери звучат неотчетливо, то речь священника разобрать намного проще. Ведь когда этот человек начинает говорить, слышно, как пролетает муха.

– Так будет лучше. Монахини позаботятся о них, – говорит священник.

Не желая слушать дальше, Вайолет ведет сестру в парк в конце дороги, чтобы покормить уток.

По крайней мере, им, похоже, начинает нравиться дождь.

Глава 19

Эмма

Первоцветы и лютики

Сон упорно не идет к ней, и она снова просыпается в 2:23. Сдавшись на милость бессонницы, она встает с кровати, натягивает старый джемпер поверх пижамы и направляется на кухню. Включает чайник, садится на продавленную подушку кухонного стула, открывает ноутбук, щелкает на ссылку в списке членов экипажа женского пола.

А вот и она.

Фотография.

Узнавание приходит моментально.

Уставившись на экран, Эмма замирает. У нее возникает ощущение, будто она смотрит на себя со стороны и видит свой шок, свою оторопь.

Откуда, ради всего святого, она знает эту женщину?! Она не способна точно ее идентифицировать, но не может избавиться от мысли, что где-то уже видела это лицо. Эмма не в состоянии точно определить свои чувства и тем не менее признает, что это не просто знакомая женщина. Это связь.

Она внимательно вглядывается в лицо на экране. Женщине, похоже, года… двадцать три? Двадцать четыре? Волосы убраны под белую шапочку. Фото черно-белое. Какого цвета ее волосы? Каштановые? Или, может, рыжие? Один локон, кажется, выбивается из прически.

Эмма изо всех сил напрягает глаза, словно если присмотрится повнимательнее, то найдет ответы на мучающие ее вопросы. Ей хочется повернуться к кому-то и сказать: «Посмотри! Ты можешь в это поверить?»

Она трогает лицо на экране:

– Мы раньше никогда не встречались, ведь так? Но я тебя знаю.

А затем Эмма вспоминает документальный фильм о «Титанике» и белые лилии, брошенные в Атлантику как дань памяти погибшим. Впрочем, она отнюдь не уверена, что эта девушка любит лилии. Глядя на непослушный локон, выбившийся из-под шапочки, Эмма рисует в воображении нежный букет из первоцветов и лютиков. Быть может, девушка на фото в глубине души была простой сельской девчонкой.

Внезапно начавшийся ливень заставляет Эмму посмотреть в окно. Но теперь она уже разгорячилась, согрелась… надежно защищена от дождя. Но откуда столь сильная связь с той девушкой? Может, именно эту связь она, Эмма, и хочет найти?

– Ведь я не верю в подобные вещи, – громко произносит она в надежде, что это поможет.

Тишина действует угнетающе. Эмма закрывает глаза. И мысленно возвращается туда, куда всегда возвращалась. Она приоткрывает глаза, кухня едва-едва в фокусе. Края поля зрения размыты из-за усталости и ощущения пустоты в голове. Она вспоминает те времена, когда Уилл сидел в кресле возле кухонной плиты с кружкой в руках. Она не хочет видеть сорокатрехлетнего Уилла, мужа, скончавшегося у нее на руках. Это ее сломает. Она прикрывает глаза и рисует в воображении мужчину помоложе, представляя Уилла тридцатипятилетним. Стройным, почти худым из-за постоянных физических упражнений, с красивым лицом. С открытым родным лицом.

– Ты можешь в это поверить? – шепчет она.

Он отрывается от статьи, которую читает в своем телефоне:

– Поверить во что?

Ей хочется ответить: «Поверить, что ты есть», но она заставляет себя сформулировать новый вопрос:

– Посмотри на эту девушку. Я откуда-то знаю ее.

Уилл остается сидеть там, куда Эмма его усадила, и тем не менее она чувствует: он видит то же самое, что и она.

– И откуда ты ее знаешь?

Эмма почти смеется. Ей хочется сказать: «Если бы я знала ответ, то не вела бы сейчас разговоры с покойным мужем».

И когда он поднимает брови, насмешливо, иронично, она действительно произносит это вслух.

Уилл моментально разражается смехом, нечто среднее между лаем и фырканьем.

Она задерживает дыхание, как будто, замерев, сумеет продлить сладкую муку воспоминания, потом делает глубокий вдох и сквозь слезы выдавливает из себя следующий вопрос:

– Ты потратил чертову уйму времени на чтение литературы о «Титанике». Может, видел ее в какой-нибудь книге или онлайн?

Не дожидаясь ответа, Эмма качает головой. Она знает, что это не так. Она не в состоянии объяснить причину своей убежденности, но ее уверенность настолько твердая, что кажется почти осязаемой.

– И все-таки, откуда подобная одержимость «Титаником»? – Уилл откладывает телефон и, взяв кружку с чаем, бормочет: – Жаль, что тебя не интересовала история, когда я был жив. Невозможно было заставить тебя смотреть документальные фильмы.

– Может, я просто думала, что тебе это тоже будет интересно. – Она смотрит на пустое кресло, в котором нет Уилла. – А может, все дело в цветах.

– Ты всегда любила цветы, – вздыхает Уилл. – Белые пионы.

– Да. – Это все, что она может сказать, хотя ей хочется о многом спросить Уилла, о многом у него узнать.

– Так ты действительно считаешь, что она и есть та самая Флористка?

– Да…