Современная иранская новелла. 60—70 годы - Голамхосейн Саэди

ковры, столы, стулья, постельное белье. Люди хватали, что под руку попадется, и тащили неизвестно куда. Какой-то обезумевший от страха мужчина, держа в одной руке сахарницу, а другой подхватив под мышку старую детскую люльку, крутился на месте и сыпал ругательствами.

Разийе и Марзийе забежали во двор, снова выскочили на улицу и, обессиленные, сели на землю. Братья вытащили сундук за ворота. Разийе и Марзийе кинулись к ним с криком:

— Мохаммад-Али! Мохаммад-Али в доме остался! Он там, там!

Когда братья поняли, в чем дело, они с воплем оглянулись на дом. Отражение красных языков пламени плясало в окнах комнаты больного и озаряло весь двор.

Из соседней улочки опять вынырнули трое актеров. Они кричали:

— Освобождайте дома! Детей не забудьте, малышей! Стариков, больных не забудьте! Кошек, собак!

Высокий актер вбежал во двор братьев и деревянной рогатиной отсоединил электропровод от счетчика. Во дворе стало темно. Актер вернулся на улицу и вместе со своими спутниками исчез в темноте по другую сторону дороги.

Братья стояли, тесно прижавшись друг к другу.

— Что же делать? Что же делать?! — повторял Мохаммад-Хасан.

— Он сейчас сгорит. У него же ноги не ходят, он выйти не сможет, — сказал Мохаммад-Реза.

— Да придумайте же вы что-нибудь, пока до него огонь не добрался! Думайте, — взмолился Мохаммад-Хосейн.

— Надо его вытащить, — сказал Мохаммад-Хасан.

— Туда ведь не войти. Ты на огонь погляди! — вскрикнул Мохаммад-Реза.

И братья закричали:

— Мохаммад-Али! Мохаммад-Али! Мохаммад-Али!

Братьев окружила толпа. Все ошеломленно уставились на дома, где уже не было ни души. Лишь на одной из крыш худой мужчина со шлангом в руке стоял лицом к лицу с огнем. Вода серебряной цепью летела из горла шланга, и огонь, несмотря на всю свою мощь, пугался человека и отступал назад.

Языки пламени лизали крышу дома братьев и тянулись к улице. Люди медленно отходили подальше от владений огня. Мохаммад-Реза и Мохаммад-Хасан закричали:

— На помощь! Помогите!

А сидевший на железном сундуке Мохаммад-Хосейн заплакал. Соседи увели к себе Разийе и Марзийе. Мохаммад-Реза повернулся к толпе:

— У нас там брат остался! Больной он. После операции. Помогите! Вытащите его оттуда! Вытащите его!

Взобравшись на песчаный бугор, Мохаммад-Хасан закричал:

— Что же вы стоите? Люди вы или нет? Там в огне безногий остался! Помогите ему!

Кое-кто хотел было подойти ближе, но огонь усилился. Высокий худой человек по-прежнему стоял на крыше, и пламя вилось вокруг него кольцами, но он не позволял огню погубить свою герань.

Толпа отступала от пожара. Мохаммад-Реза, протягивая руки, бежал за толпой:

— Почему вы уходите? Что же не поможете? Дом наш сгорел, вся жизнь прахом пошла! Там наш брат остался!

К нему присоединился Мохаммад-Хасан:

— Разве вы не мусульмане? Разве не понимаете? Человек горит, а вы стоите, глаза пялите!

Мохаммад-Хосейн поднялся с сундука и вошел в дом напротив. Он разыскал телефон, трясущимися пальцами набрал номер дядюшки и закричал:

— Дядя! Дядюшка! Пожар у нас! Дом горит! Мохаммад-Али в доме остался!

С другого конца провода отозвался голос дядюшки:

— Дом горит?! Как это горит?! Я-то что могу сделать? Мне и приехать не на чем. Вызывайте пожарных.

Мохаммад-Хосейн швырнул трубку на пол и, вылетев на улицу, догнал братьев.

Теперь они втроем бежали за толпой, умоляя, ругаясь и плача. Откуда-то возникли актеры. Они выскочили на улицу в изодранных в клочья рубахах, с обожженными лицами, очумевшие от дыма. Какой-то старик показал им на дом братьев. Густое багровое пламя уже спустилось по ступенькам с крыши и постепенно подбиралось к комнате больного. Актеры переглянулись, бросили на землю доски и кинулись навстречу огню по полыхающей лестнице. Сквозь шум пожара послышались гудки и сирены. Толпа пятилась от огня, а трое братьев, наступая на толпу, кричали:

— Подлецы проклятые! Сволочи! Что же вы уходите! Вы что, не люди? Бога у вас нет?! Ничего святого для вас нет! Жалкие трусы! Подлецы! Подлецы!

Перевод А. Михалева.

ЦЕРЕМОНИЯ ЗНАКОМСТВА

На собрании, посвященном знакомству господина Монтазера — нового генерального директора Архива Главного управления регистрации актов гражданского состояния — с начальниками отделов, господин Монтазер по заранее приготовленной бумажке прочитал:

— Уважаемые начальники отделов Архива Главного управления регистрации актов гражданского состояния! Пользуясь случаем, хочу привлечь ваше внимание к стоящим перед нами задачам. Без всякого предисловия должен сказать, господа, что прежние времена ушли безвозвратно. С насквозь прогнившими порядками, с бюрократией, отнимавшей у наших дорогих сограждан уйму времени и средств, покончено навсегда. Во всех инстанциях, проще говоря, во всех государственных учреждениях проводятся коренные реформы. Драгоценное время служащих не должно уходить на визирование ненужных бумаг и документов. Да, господа, наступили новые времена. Грандиозные мероприятия, осуществляемые во всех областях жизни, рождают в наших сердцах надежду, что и мы в ногу с другими народами мира идем по пути прогресса и процветания. Еще пятьдесят лет назад у нас не было ни одной дороги, пригодной для перевозки крупных грузов, а сегодня по Трансиранской железной дороге вас с полным комфортом доставят в любой уголок страны. В недавнем прошлом население было сплошь неграмотным — сегодня же наша молодежь изучает физику и химию в роскошных зданиях учебных заведений. По радио звучат мелодии в исполнении юных музыкантов. Одним словом, мы не можем не замечать, с какой неимоверной быстротой мы движемся по пути прогресса. Однако в нашем делопроизводстве все еще имеются недостатки. Служащие стараются уйти от ответственности, халатно относятся к исполнению обязанностей. Просители подчас пребывают в полнейшей растерянности. Вместо того чтобы постичь философию жизни, мы сидим и переписываем паспорта, заверяем копии свидетельств, ставим штамп «скончался». Почему? Этот вопрос должен задать себе любой патриот своей родины. Но где ответ? На мой взгляд, господа, пока дела находятся в руках людей старого поколения, истинного прогресса быть не может. Недопустимо, чтобы ответственные посты занимали семидесятилетние. Пока такой начальник отдела напялит очки, возьмет дрожащими пальцами ручку и обмакнет ее в чернила, жизнь человечества уже уйдет далеко вперед. Да-да, господа, в тот момент, пока вы почесываете нос, несколько тысяч человек успевают проститься с бренным миром, а еще несколько тысяч — появиться на свет. Необходимо, чтобы делопроизводством занимались здоровые, энергичные и молодые люди. Не поймите меня превратно. Говоря «молодые», я имею в виду не внешность или здоровье, а резвый ум.

Я горжусь тем, что беру бразды правления в свои руки, когда дела находятся в полном застое. Я полон намерений в кратчайший срок коренным образом изменить существующее положение. Отныне в наших отделах не должен толпиться народ. Просителей будем выпроваживать исключительно вежливо. Бумаги перестанут залеживаться на столах.