Современная иранская новелла. 60—70 годы - Голамхосейн Саэди

Я дал указание благоустроить и украсить служебные помещения. Всем сотрудникам надлежит принять участие в генеральной уборке. Это отнюдь не трудно, господа! Сделаем все во имя прогресса и процветания! Именно в прогрессе секрет могущества передовых стран мира. Прогресс — верный путь борьбы с отсталостью и невежеством.

В заключение хочу сказать, что постараюсь оправдать возложенную на меня миссию и этим доказать свою искреннюю преданность интересам родины. Надеюсь, уважаемые начальники отделов не откажут мне в помощи в этом важном начинании. Ведь только в расчете на вашу поддержку я взвалил на свои плечи этот тяжкий груз. Уважаемые господа! Будем же верными слугами народа и государства, чтобы и после смерти о нас можно было сказать словами незабвенного Саади: «Да будет вечно живым тот, кто прожил с доброй славой!» За дело, господа, за дело!

Речь генерального директора была встречена бурными аплодисментами.

Начало смеркаться — то ли наступил вечер, то ли солнце заволокло тучей. Включили свет. Со столов разбежались насекомые. Писк испуганных мышей напоминал горестный смех старушек.

Слово взял начальник седьмого отдела Мир Карим Сейеди:

— Глубокоуважаемый господин генеральный директор! Мне выпала честь от лица присутствующих здесь сотрудников и от себя лично поблагодарить вас за доброжелательность и благие намерения. Ваши слова зажгли в наших сердцах факел надежды. Мы уверены, что под вашим руководством сможем достойным образом выполнить свой долг, успешно выдавая копии паспортов и аннулируя учетные карточки покойников. «Зачем морских бояться волн, когда сам Ной корабль ведет!»[5]

А через шесть месяцев во дворе Управления регистрации актов гражданского состояния на церемонии, посвященной знакомству начальников отделов с новым генеральным директором господином Гармсири, последний без бумажки заявил:

— Уважаемые начальники отделов! Я удостоен высокой чести изложить вам свою программу действий. Без всякого предисловия скажу, что прежние времена ушли безвозвратно. Сегодняшний мир — это мир действия. Нигде не любят неаккуратности и неразберихи. К сожалению, в вашем учреждении царят застой и равнодушие. Я ни в ком из вас не вижу огня и рвения. Папки с делами перебрасываются со стола на стол. Коридоры, служебные и подсобные помещения забиты документами. Кому принадлежит вся эта груда паспортов? Отважным жителям нашего шахрестана[6] или равнодушным покойникам? А может быть, вы выписали паспорта для архивных крыс? Пора положить конец этому разгильдяйству! Я уже дал указание приобрести для всех отделов печки для сжигания бумаг и полки для хранения нужных документов. Я распорядился покончить с неразберихой. При этом должен напомнить, что, лишь опираясь на вашу помощь, я смогу выполнить возложенную на меня сложнейшую задачу и оправдать доверие народа и государства.

После речи господина Гармсири, встреченной бурными аплодисментами, слово взял начальник седьмого отдела господин Мир Карим Сейеди:

— Глубокоуважаемый господин генеральный директор! Мне выпала честь от лица присутствующих здесь сотрудников и от себя лично поблагодарить вас за доброжелательность и благие намерения. Ваши слова зажгли в наших сердцах факел надежды. Мы уверены, что под вашим руководством сможем достойным образом выполнить свой долг, успешно выдавая копии паспортов и аннулируя учетные карточки покойников. «Зачем морских бояться волн, когда сам Ной корабль ведет!»

На церемонии, посвященной знакомству начальников с новым генеральным директором господином Аждари (церемония состоялась в актовом зале Управления регистрации актов гражданского состояния), последний, держа в руках крупную розу, сказал:

— Господа! Я прибыл к вам после длившегося несколько месяцев путешествия и уже успел глубоко изучить нужды учреждения. Я прекрасно представляю себе все ваши трудности. Отсутствие трудовой дисциплины, неразбериха, волокита — все это результат постоянной депрессии, в которой вы пребываете. В отличие от своих предшественников я не выражаю восторга в связи с назначением меня на пост генерального директора, и, хотя все вы старше меня, я питаю к вам поистине отцовские чувства. Да, господа, положение таково, что я должен пестовать каждого из вас, как собственного ребенка. Я уже отдал распоряжение украсить и благоустроить отделы, поставить для посетителей скамейки. В этой новой для меня сфере деятельности вся моя надежда на вас, господа! Давайте же вместе, как одна семья, устраним все стоящие перед нами преграды на пути к прогрессу и процветанию!

За окном блеснула молния, грянул гром и хлынул ливень. Слово взял начальник седьмого отдела Мир Карим Сейеди:

— Глубокоуважаемый господин генеральный директор! Мне выпала честь от лица присутствующих здесь сотрудников и от себя лично поблагодарить вас за доброжелательность и благие намерения. Ваши слова зажгли в наших сердцах факел надежды. Мы уверены, что под вашим руководством сможем достойным образом выполнить свой долг, успешно выдавая копии паспортов и аннулируя учетные карточки покойников. «Зачем морских бояться волн, когда сам Ной корабль ведет!»

Газеты писали, что пылкая речь господина Аждари даже вызвала у некоторых слезы, а начальник пятнадцатого отдела Мазлуми Ардакани, спускаясь по лестнице и тщетно пытаясь раскрыть свой старый зонт, воскликнул: «Вперед, к коренным преобразованиям!»

Перевод Дж. Дорри.

Феридун Тонкабони

ПРОИСШЕСТВИЕ

РАССКАЗ ТРЕХ

Первый рассказчик

Вы спрашиваете меня, как это случилось? Удивляетесь, как такое могло произойти? Вполне резонно. Я сам не верю… Может быть, все это мне причудилось. Может, виной была усталость, или бессонница, или тяжелые мысли.

Все мое внимание было сосредоточено на нем. Рука машинально потянулась к кобуре и выхватила пистолет. Глаза различали лишь темное удаляющееся пятно. Я напрягал зрение, пытаясь разглядеть человека. Только в то мгновение, когда передо мной что-то вспыхнуло, я пришел в себя и понял, что наделал. Но было уже поздно. Он лежал ничком, раскинув руки, словно цеплялся за землю, ища в ней поддержки. Из затылка текла кровь. Он тяжело дышал, будто хотел разом выдохнуть всю свою усталость — так, во всяком случае, мне показалось — и не мог. Его дыхание с каждой секундой становилось все более прерывистым. И в том, что с ним случилось, виноват был я.

Второй рассказчик

Гудок возвестил окончание работы, мы вышли из ворот и направились к шоссе. Устало брели по узкой тропинке, поднимая пыль.

— Идет! — крикнул кто-то впереди.

Громко переговариваясь и смеясь на ходу, ребята побежали. Подошел переполненный автобус. Наш завод находился как раз посредине трассы, и к остановке автобус всегда подходил набитый битком. Сегодня нам повезло — скоро освободилось три места. Один из парней сразу же нахально плюхнулся на сиденье, двое других немного выждали для приличия, потом тоже сели. Я продолжал стоять. Я никогда не садился. Облокотившись на спинку сиденья, я задел какого-то пассажира. Он резко отодвинулся и недовольно посмотрел на меня. Я с независимым