Собрание сочинений. Том 1. 1980–1987 - Юрий Михайлович Поляков

– Вик – тихо сказала Лиза, – давай как-нибудь вместе в наш Елоховск махнем! Всего-то полночи езды.

– Надо бы…

– Воздух у нас там! – мечтательно проговорила Лиза.

– А тут – внешняя память ЭВМ, – продолжала экскурсию Вика. – Магнитные ленты и диски… – И уже совсем другим тоном: – Если б мне тогда сказали, что ты будешь инструктором райкома партии!.. А помнишь Леньку Воропаева?

– Ну как же!

– Женился. Развелся. Опять женился. Две женимости. Двое детей.

Лиза засмеялась.

– А кто такой Колюжный? – спросила она.

* * *

Лиза открыла своим ключом дверь и вошла в квартиру: одну комнату занимала она, а вторую – соседка-пенсионерка. Отношения были мирные, но они никак не могли решить вопрос: кто из них основной жилец, а кто – подселенец?

Лиза заметила, что дверь в комнату соседки приоткрыта.

– Тетя Тоня, – крикнула Лиза, – выходите из засады! Это я.

– Вижу, – ответила из засады тетя Тоня. – Явилась! А убираться кто будет?! Два раза за тебя полы мыла!

– Знаю-знаю, тетя Тоня, я свое сделаю!

– Сделаешь!.. Мужа турнула, а ведь какой тщательный был! Аккуратист, – ворчала тетя Тоня, выходя из укрытия. – А этот? Ходит туда-сюда, туда-сюда… Всю квартиру прокурил… И теперича курит.

– Как, разве он уже пришел? – встревожилась Лиза и, не дожидаясь ответа, поспешила к своей комнате. Тетя Тоня остановила ее:

– Я тебе, Лизавета, по женской совести скажу: водить води, а ключи непрописанному не давай… И чтоб окурки в унитаз не бросал!

Лиза, не отвечая, открыла дверь в свою комнату, там было темно. Она зажгла свет: режиссер Алексей Дергачев в темно-синем костюме, при галстуке, в ботинках лежал на диване и курил. Лиза бросилась к нему.

– Что случилось, Леха? – в тревоге спросила она. – Почему ты так рано?.. А репетиция?!

– Милая моя! – сказал Дергачев. Не поднимаясь, он взял её голову в обе руки. – Как хорошо, что ты пришла! – с любовью проговорил он.

– Да что с тобой? – затормошила она его. – Репетиция сорвалась? С актерами разругался?..

Дергачев рывком сел на диване.

– Актеры! – в отчаянии передразнил он. – Да разве это актеры! Самодеятельность – она всегда самодеятельность, и только.

– Все уладится, – уже спокойнее сказала Лиза. Было видно, что подобные срывы ей привычны. – Вставай ужинать, сейчас я разогрею… – И она попыталась перевести разговор на другую тему: – Представляешь, смех! Пошла я сегодня на партсобрание в вычислительный центр и вдруг встречаю…

Но Дергачев, не дослушав, перебил ее:

– Понимаешь… Мизансцена такая: он в одном углу комнаты, она – в другом. Они даже не смотрят друг на друга. Ни слова! И надо, чтобы зритель кожей чувствовал весь жар и отчаяние их любви. Пять дней репетировал – ни с места! Эти артисты все понимают, но ничего не могут.

– Значит, нужно еще репетировать, – заметила Лиза. И она снова вернулась к своему рассказу: – Видишь ли, я еще в Елоховске дружила с одной девчонкой…

Но Дергачев опять перебил ее. Он вскочил с дивана и сел на стул.

– Лиза, Ли-иза! – заговорил он в отчаянии. – Брось меня! Плюнь и брось! Зачем я тебе? Мне уже сорок лет, а я еще ничего не сделал.

– Тебе тридцать восемь, – поправила она.

– Мне сорок! – продолжал отчаянно Дергачев. – Из театра вышибли, я на нуле… Один только этот подлый подвал, провонявший кошками. А ведь тут, – он тронул ладонью голову, – такие идеи, такие мечты!.. Что делать? Да еще с такими актерами! «Любители» – какое точное слово, не смеют они актерами зваться.

Лиза прильнула к нему. В её словах были и нежность, и беспредельная любовь. Именно то, что требовал Алексей Дергачев от своих актеров. Но это была жизнь, а не сцена.

– Все устроится, мой единственный, – сказала она. – Надо только терпеть и стоять на своем! И ты всем докажешь.

– Кому всем? – рявкнул Дергачев. – Им?! Им ничего не докажешь… Сорок лет! Пустота. Ни искусства, ни дома…

– Это твой дом, – возразила Лиза, обведя рукой комнату. – И у тебя есть я.

Он еще крепче обнял ее.

– А ты не бросишь меня? Не предашь? – опросил он.

– Ты что?

– Не полюбишь другого?

– Ты что?! – повторила она.

– Господи, как чудесно, что ты есть на земле, – сказал он. – За что мне такое счастье?

Неизвестно, чем бы закончилась эта сцена, не постучись кто-то в дверь. Не дождавшись разрешения, вошел мужчина высокого роста, опрятно одетый и тщательно подстриженный. Это был Николай Мельников, муж Лизы, с которым она недавно рассталась. Увидав происходящее, он смешался, выскочил из комнаты и уже из-за двери спросил:

– Лиза, сегодня ведь наша очередь убирать квартиру?.. Я и пришел…

– Входи, – разрешила Лиза.

Дергачев встал с дивана и отошел к окну.

– Вот и вся семья в сборе, – проговорил он. – Николай, тебе сколько лет? – cпросил он бывшего мужа.

– Тридцать три.

– Как Христу… Ну, и что ты сделал в жизни?

Мельников развел руками. Наступило молчание.

– Ну, что ж, – сказала Лиза своему бывшему супругу. – Пойдем мыть кухню… Только я сначала Леше поесть разогрею…

Они вышли из комнаты. Дергачев вернулся к дивану и лег в прежней позе.

* * *

Прошел месяц. Мы видим Лизу, уже уверенно шагающую по коридорам райкома. Она дружески кивает встречным, обменивается шутками. Одним cловом, освоилась. Вот Мельникова решительно входит в кабинет. За столом Саблина читает какую-то бумагу.

– Марченко меня не вызывал? – спросила Лиза.

– Мельникова, я вот читаю твою писанину. Прости, но это не справка по содержанию работы, а бабья истерика и сплетни… Так партийные документы, дорогая моя, не пишут… Вызывал тебя Марченко, несколько раз вызывал… Где ты болталась?

– Вы прекрасно знаете, где я была…

– Может, ты тогда и свой стол на «Алгоритм» перевезешь? Ты, между прочим, в районном комитете партии работаешь, а не на «Алгоритме»… Думаешь, мне в организации выезжать не нужно? А кто этим будет заниматься? – Саблина показала на заваленный бумагами стол.

Лиза не успела ответить, как дверь распахнулась и вошел Аношкин – на лице отчаяние.

– Не-ет, надо уходить в профсоюзы! – с порога заключил он.

– Что случилось?

– Марченко совсем озверел! – сообщил он и тут же с каким-то остервенением стал делать свою гимнастику.

– Поблагодари Мельникову, – проговорила Саблина. – Это он её справку по «Алгоритму» прочитал… Я бы тоже взбесилась!

– Кстати, – продолжая вертеть шеей, посоветовал Аношкин, – ты, Лиза, сходи к нему, он тебя все утро спрашивает…

Лиза молча встала и пошла к начальству. Постояла перед дверью Марченко, решительно вздохнула и заглянула в кабинет.

– Можно? – спросила