Таёжный, до востребования - Наталья Владимировна Елецкая

– Я решила не ходить.

– То есть как?! Где твое чувство коллективизма?

– Ты еще скажи про комсомольскую сознательность. Ко мне это больше не относится.

– Ну ладно, кончай дурить!

Нина подошла к шкафу и принялась перебирать плечики с одеждой.

– Это, пожалуй, подойдет.

Она сняла с вешалки дымчато-серое шерстяное платье, которое я заказала в ателье в начале декабря и еще ни разу не надевала.

– Бусы к нему есть? Или брошь нарядная?

– Повесь обратно. Я не пойду.

Нина посмотрела на меня странным взглядом, вернула платье в шкаф и молча вышла.

С моей стороны это и правда было некрасиво, мы ведь договорились провести праздник вместе. Нина, конечно, могла присоединиться к Оле с Наной, но это меня не оправдывало.

Я вынула платье из шкафа, подошла к зеркалу, висевшему над раковиной, и приложила к себе. У меня всё руки не доходили купить зеркало в полный рост, отражение показывало меня только по пояс. Но я и так знала, что платье мне идет. Я сшила его специально к Новому году и туфли подходящие купила: серые бархатные лодочки на низком каблуке.

С первого этажа доносились звуки музыки, смех и голоса. В дверь постучали. Кинув платье на кровать, словно оно могло выдать мои колебания, я сказала:

– Войдите!

И не удивилась, увидев Рустама.

Сегодня на нем был не восточный халат, в котором он обычно появлялся на общежитских праздниках, а темный костюм с голубой рубашкой и синим галстуком. Такой стиль шел ему куда больше, чем узбекская одежда, которая, хотя и выигрывала за счет ярких цветов и необычного фасона, напоминала скорее о пережитках прошлого, чем о следовании традициям.

– Если вы пришли меня уговаривать – напрасная затея.

– И однако выходное платье вы приготовили.

– Я не приготовила, это просто… в общем, не важно! – сердито сказала я.

– Зоя, что случилось? – Рустам подошел ближе и заглянул мне в глаза.

Я уловила аромат одеколона «Миф», который в наших краях достать было невозможно, поскольку производился он в Риге; в лучшем случае за ним нужно было ехать в Красноярск, но скорее всего одеколон прибыл из Москвы. Я отметила это машинально, пока пыталась придумать обтекаемый ответ, одновременно поминая недобрыми словами Нину, не нашедшую ничего лучше, как прибегнуть к помощи «тяжелой артиллерии».

– Ничего не случилось. – Я отступила назад, отвоевывая обратно личное пространство. – Просто нет настроения.

Внезапно меня охватило искушение облегчить душу. Я вспомнила, какое унижение мне пришлось пережить на вчерашнем собрании, и в глазах предательски защипало.

– Зоя, давайте поступим так. Вы со мной делитесь, я вас убеждаю, что все поправимо, и мы идем вниз, иначе в столовой свободных мест не останется.

Долго уговаривать меня не пришлось. Я рассказала о собрании, разумеется, умолчав о причастности Наны. Как ни пыталась держать себя в руках, голос предательски дрожал. Мне было стыдно, что Рустам узнал о том, что я пользовалась блатом.

– Но как Дедов узнал? Вряд ли он в тот момент находился в магазине.

– Нет, его там не было.

– И продавщица не могла рассказать.

– Не могла.

– Получается, вас видел кто-то из знакомых?

– Получается, так.

– И вы знаете, кто это был.

Я кивнула и почувствовала, как из глаза выкатилась слеза. В эту минуту мне больше всего хотелось, чтобы Вахидов ушел, и в то же время какая-то часть меня надеялась, что он останется.

Внезапно он притянул меня к себе. Я уткнулась ему в грудь и на несколько мгновений замерла, наслаждаясь ощущением защищенности и покоя. Но в следующий момент отпрянула и смущенно пробормотала:

– Рустам, не нужно было…

– Именно это и было нужно. Вам ведь стало легче?

– Да, но не настолько, чтобы…

– Зоя, подождите, дослушайте. Если тот, кто сообщил о вас Дедову, находится в столовой, вы просто обязаны туда пойти, иначе этот человек решит, что добился своего, одержал над вами верх. Да, будет нелегко сохранять непринужденный вид, но лучше приложить усилия, чем расписаться в своей беззащитности. Самое трудное – это начать, а потом вы выпьете шампанского и станет легче. Я буду рядом.

Рустам смотрел на меня спокойным взглядом, и его спокойствие странным образом передалось мне. В самом деле, пусть Нана видит, что ее донос совершенно на мне не отразился.

– Ну хорошо. Пойду. Только переоденусь.

– Я подожду в вестибюле.

Надев платье и туфли, я попрыскалась французской туалетной водой, которую расходовала очень бережно, слегка подкрасилась и распустила волосы, позволив им свободно лежать на спине.

Спускаясь по лестнице под песню «Звенит январская вьюга», доносившуюся из красного уголка, я испытывала одновременно неприятное волнение и осторожную радость, что мне не придется встречать Новый год в одиночестве. Услышав мои шаги, Рустам, стоящий у подножия лестницы, поднял голову, и на его лице промелькнуло странное выражение, словно он впервые меня увидел. Впрочем, это длилось всего мгновение, а потом он улыбнулся и сказал:

– Зоя, боюсь, мой комплимент прозвучит дежурно, но вы прекрасно выглядите!

Когда мы вошли в столовую, все головы, как по команде, повернулись к нам. Наверняка мы с Рустамом смотрелись эффектно. На несколько секунд повисла тишина, а потом Савелий Прилучко, сидевший ближе всех к двери, вскочил и стал руководить теми, кто сидел на одной с ним скамейке, прося их подвинуться, чтобы освободить немного места. Одновременно на другом конце стола поднялась Нина и стала делать мне пассы руками, зовя к себе. Но рядом с ней ожидаемо сидели Оля и Нана, поэтому я улыбнулась и, кивнув на Прилучко, пожала плечами: «Извини, я уж как-нибудь тут».

В столовой собрались почти все жильцы (за исключением тех, кто дежурил в стационаре). Пришли Игнат и Рита Денисовы, недавно перебравшиеся в собственную квартиру и решившие отметить праздник с коллегами. Мартынюк сидел напротив Прилучко, с видом таким мрачным, словно это было не новогоднее застолье, а поминки. Иногда он останавливал на мне хмурый взгляд, и я поспешно отворачивалась.

По радиоприемнику заиграла песня «Пять минут» – условный знак, что до Нового года осталось совсем немного. Вскоре забили куранты. Все поднялись, чокнулись и выпили до дна. Я загадала желание, а потом, пользуясь тем, что куранты продолжают бить, – еще одно.

Вокруг звучали тосты, шутки, просьбы передать бутерброд или блюдо с салатом. Соседи слева и справа – Савелий и Рустам – по очереди подкладывали мне на тарелку разные вкусности, так что я в конце концов воспротивилась и