Сердце женщины - Мухаммед Паруси Матви

А старший не знал, что делать. От волнения он дышал с трудом. Он не хотел верить, что тот, кто лежит, — отец, который поцеловал его на прощанье. Может быть, мужчины ошиблись и принесли в дом чужого? А мама смотрит и молчит.

— Мама, это не…

Его прервал стон:

— Воды, пить…

Мать побежала к кувшину, а дети робко подошли к постели. Не сразу решились они взглянуть на отца.

Мать обошла все святые места в округе, отдала последнее зерно, масло и молоко чтецам Корана.

Но он так и остался недвижим. Голова не шевелилась. А взгляд был устремлен в потолок. Ну разве он не умер?

Лучше бы он не вернулся!..

Перевод Р. Шарафутдиновой.

Нагиб Махфуз

(ЕГИПЕТ)

РАЗДРАЖАЮЩИЙ ЗВУК

Он курил сигарету и прихлебывал кофе, заняв свое излюбленное место на веранде маленького ресторанчика на берегу Нила и глядя то на спокойные воды реки, то в безоблачное июльское небо, пронизанное ослепительными лучами солнца. Временами он прикрывал глаза, чтобы сосредоточиться и собраться с мыслями, а открыв, видел перед собой чистую страницу своего блокнота и карандаш, ждущие, когда на него снизойдет вдохновение. Посетителей вокруг мало, и официант даже позволил себе сесть на парапет — передохнуть. В это яркое июльское утро, так располагающее к покою и лени, только он один пришел сюда, чтобы поработать. Ему надо найти, чем заполнить в очередном номере своего журнала страничку «Вчера и сегодня». Каждую неделю он должен изобретать для нее все новые и новые темы, и конца этому не видно. А куда денешься? От того, насколько успешно он справляется со своим заданием, зависит его семейное счастье: уютный дом, жена, двухлетний сын, собственный «опель». Не говоря уже о его «гарсониере» — холостяцкой квартирке в жилищном кооперативе «Аш-Шарк», предназначенной для всяких непредвиденных случаев.

— О небо, ниспошли мне хоть какую-нибудь мыслишку!..

Он посмотрел сквозь очки на противоположный берег, где, облитый солнечным светом, красовался чей-то дворец. Окна и двери закрыты. Нигде не видно ни малейшего признака жизни. Даже деревья не шевелятся, стоят, словно недвижные статуи.

— Вот бы пожить в таком дворце! Чтобы не заботиться о хлебе насущном. Сиди себе и ни о чем не думай!

Он вздохнул и, глядя на гущу в кофейной чашечке, подумал: «У меня ведь есть кое-какие идеи, планы. А на что трачу свое время? Пишу о всякой ерунде, изобретаю вещи, всем давно известные. Ох-хо-хо…»

— Господин Адхам, доброе утро! — прозвучал вдруг у него над головой нежный голос.

Он обернулся назад — посмотреть, кто отрывает его от работы, и тут же встал, разом освобождаясь от всех своих мыслей.

— Надира! — воскликнул он с улыбкой. — Какая приятная неожиданность!

Они обменялись рукопожатием, и девушка села напротив него, положив свою белую сумочку на такую же белую страницу его блокнота.

— Я увидела вас с улицы со спины и узнала.

— Когда вы будете узнавать меня так же хорошо и в лицо?

— Ваше лицо навеки запечатлено в моем сердце! — пошутила она с кокетливой улыбкой.

Он любовался ее стройной, точеной фигуркой и симпатичной, юной физиономией. Хотя, казалось, она еще только-только вышла из детского возраста, косметика уже густо покрывала ее щеки, веки и ресницы.

— Вы со свидания или на свидание? — спросил он, пропустив мимо ушей ее шутку.

— Ну какие свидания по утрам! Так, моталась на машине по городу без всякой цели.

«Моталась». Заразительный у них жаргон. Да, тебе уже тридцать пять, а ей только семнадцать. Правда, она настолько эмансипирована, что может привлечь внимание любого мужчины, особенно если у того есть холостяцкая квартирка. Девочка начитанная, обожает Франсуазу Саган. Она сразу заинтересовала его, когда они впервые встретились на вечеринке в «Сан-Суси», устроенной друзьями-журналистами. Надира мило рассуждала об искусстве и жизни, не стеснялась при случае ввернуть в беседу рискованную шутку. Университет она бросила и сейчас посещает какие-то курсы сценаристов. Наверно, метит в звезды. Уже пыталась что-то написать, но, несмотря на свою красоту, не сумела пробиться ни в один журнал, ни на радио. При последней их встрече в той же компании она с восхищением распространялась об атеистическом экзистенциализме.

— Что для вас заказать? — спросил Адхам и полусерьезным тоном добавил: — Или отложим до моей квартиры?

— Закажите кофе, а о прочем и не мечтайте!

Он протянул ей сигареты и щелкнул зажигалкой. Надира закурила и начала прихлебывать кофе, игнорируя его настойчивые взгляды.

— Как обстоит дело с экзистенциальной озабоченностью? — поинтересовался он тем же игривым тоном.

— Прекрасно. Только я спала сегодня не больше двух часов.

— Размышляли о философских проблемах?

— Мама с папой закатили мне скандал, представляете!

Он вспомнил о теме для своего еженедельника, которую искал все утро.

— …Закончи образование, — продолжала она, передразнивая голоса родителей, — не пропадай из дома по вечерам — ты не парень, подумай о замужестве…

Заигранная пластинка, но девочка хороша собой, сидеть с ней приятно, и их знакомство позволяет надеяться на большее… Однако сегодня ему надо сделать свою страничку, хотя бы ценой отмены вечерних встреч…

— Где уж старикам понять юного философа!

Надира сдвинула брови, показывая, что шутки неуместны.

— Никто не хочет признавать за мной право на самоутверждение — как будто я живу среди обитателей пещеры!{50}

Адхам вспомнил многочисленные выступления ее отца по телевидению.

— Но ваш отец — человек современных взглядов.

— Как же, современных!

— По крайней мере но сравнению с моим отцом.

— Сравните еще с каменным веком! — прыснула она.

Он устремил вдаль мечтательный взгляд и увлеченно воскликнул:

— Каменный век! Если бы нам вернуться туда хоть на часок, я сей же момент взвалил бы вас на спину и без помех потащил к своей пещере в жилищном кооперативе «Аш-Шарк».

— Я уже говорила вам: не мечтайте! Лучше дайте я скажу, зачем пришла.

— О! Значит, мы встретились не случайно?

— Вы же сами рассказывали мне, что работаете здесь по утрам.

— Тогда пошли в мой кооператив, — с нарочитой серьезностью снова предложил он. — Вполне подходящее место для содержательной беседы.

— Неужели вы не видите, что я не шучу? — рассердилась Надира. Закурив новую сигарету, она подняла на него свои чистые, цвета меда глаза и оценивающе окинула его взглядом.

— Вы, помнится, обещали познакомить меня с господином Али аль-Кебиром.

— Вы серьезно? — спросил он с тревогой в голосе.

— Абсолютно серьезно.

— Несомненно, вы восхищаетесь им как актером?

— Конечно.

Они переглянулись.

— Ему сорок пять!

— Понимаю. А вы никогда не