Алчность - Анита Берг

счастлива, что отсутствие секса в их отношениях не имеет значения, что влечение душ и разумов намного важнее физической любви. Она также твердила мужу, что он не должен впадать в отчаяние, что ему вообще следует забыть об этой проблеме: ведь чем больше он переживал, тем менее вероятным было, что все разрешится к их общей радости.

Дитер завел любовницу: ему пришлось это сделать, ведь его потребность в сексе никуда не делась. Он просыпался по утрам с эрекцией, но из страха опять потерпеть фиаско боялся повернуться к женщине, которую любил, и это было для него невыносимой мукой.

Иногда он жалел, что Магда так терпелива и понимающе мягка: это лишь еще больше запутывало ту ненормальную ситуацию, в которой они очутились. Если бы она закричала на него, выразила свою злость и обиду, дала бы ему понять, что чувствует себя обманутой, — словом, если бы она как-нибудь наказала его, то, возможно, что-то изменилось бы. Но этого никогда не происходило: его жена всегда вела себя с пониманием и, казалось, была всем довольна.

Свою злобу Дитер срывал на любовнице — он почти ненавидел ни в чем не повинную женщину. «Ну почему я могу заниматься с ней любовью хоть ночь напролет, а с любимой женой — никогда?» — изводил он себя бесполезным вопросом.

Судя по всему, высшим силам показалось, что Магда страдала недостаточно, и они решили еще немного позабавиться. Настало время, когда Магда обратилась к нему с предложением зачать ребенка с помощью искусственного оплодотворения.

Другого выхода у них, похоже, не было, но, объясняя доктору жены свою проблему и выслушивая в ответ псевдонаучные фрейдистские банальности, Дитер все равно чувствовал себя до крайности униженным. Однако этот ход принес Магде лишь горькое разочарование: даже если бы Дитер мог заниматься с ней любовью, она все равно не зачала бы ребенка. Оказалось, она просто не может иметь детей.

Они подумали было об усыновлении ребенка, но Дитер отверг эту мысль, решив, что если уж им не суждено иметь детей, то так тому и быть. Но Магда все равно мечтала о наследнике.

Череда быстротечных любовных связей возобновилась. Дитер знал, что ему следует вести себя более сдержанно, но ничего не мог с собой поделать: наверное, он подсознательно желал, чтобы Магда обо всем узнала. «Но почему?» — часто задавал он себе вопрос. Возможно, это заставило бы жену разгневаться на него, и ее ярость подействовала бы на него как удар кнута. Возможно даже, что, узнав о его похождениях, Магда ушла бы от него — такая мысль неизменно наполняла его отчаянием, но и надеждой на то, что это станет для него своеобразным освобождением, то есть опять-таки карой за грехи. Но подобные рассуждения были ошибкой — Дитер понял, что если бы Магда обо всем узнала и смирилась с его поведением, это стало бы для него величайшим разочарованием.

Германия, осень 1992

— Софи, — опять прозвучал в пустой комнате голос Дитера, и тут он понял, что ничего не чувствует. Он не поедет на похороны, в этом нет смысла: в мыслях он похоронил мать еще много лет назад.

Или это не так? Иногда на задворках его сознания начинала шевелиться одна неприятная мысль: может быть, ему мешает быть настоящим мужем Магде что-то такое, что осталось в его прошлом? Быть может, все дело в том, что он вознес жену на этот свой недосягаемый пьедестал любви и считает, что если ее запятнает похоть, то любовь умрет — точно так же, как умерла в нем любовь к матери, после того как он открыл для себя правду о ней?

Дитер перевернулся на постели и некоторое время размышлял над этим. Так вот какое наследие досталось ему от Софи! Выходит, всю жизнь ему омрачило то, что она в детстве предала его?

Глава 7

Бал у Гатри

1

Франция, январь 1993

Гатри не переставал повторять своим друзьям, как он удивлен тому, что счастливо дожил до пятидесяти лет. По его мнению, он не заслужил такого подарка судьбы. Его способность перепить за столом кого угодно вошла в легенду — без сомнения, этому в немалой мере способствовало его большое тело — следствие ненасытной любви Гатри к вкусной пище. Говорили даже, что он совсем не знал, что такое похмелье. Поспав лишь несколько часов, он мог целый день просидеть за письменным столом, а потом отправиться на вечеринку и провести там всю ночь. Его жизненная сила вызывала благоговейный трепет. Высшее общество не интересовало его: он находил этих благопристойных людей слишком скучными. Гатри жил своей собственной жизнью, но все же изредка появлялся в свете. Его неизменно встречали там с восторгом, граничащим с истерией, и это обстоятельство особенно изумляло его. Еще в молодости он открыл, что привлекателен для обоих полов, и часто шутил на тему о том, каким большим плюсом это является: «Это удваивает шансы хорошенько поразвлечься, правда?» Но все продолжалось лишь до того, как в его жизнь вошла Зита — единственный человек, которого он любил. После ее смерти многие обратили внимание на то, что Гатри подавил в себе мужскую часть своей натуры и развил женскую. Как будто он понимал, что никогда больше не найдет женщину, похожую на Зиту, и поэтому отгородился от слабого пола непроницаемой стеной. После этого он часто менял любовников, иногда связываясь с очень опасными людьми. Но он был настолько сердечным человеком, что ни один из брошенных им партнеров — а среди них попадались и цыгане, и большие и маленькие жулики — не вредил ему и не поминал его худым словом.

Несмотря на свои внушительные размеры, Гатри плавал лучше большинства людей, но физические упражнения отнюдь не были его любимым времяпрепровождением. Он жил ради удовольствия и в избытке нес его другим людям. Устраиваемый им бал должен был стать одним из тех редких случаев, когда он поворачивался лицом к высшему свету. Решив одним махом вернуть обществу все гостеприимство и все услуги, которые он получил от него за последние пять лет, Гатри не скупился на расходы. Поскольку на его приемах всегда было очень весело, приглашения на них ценились на вес золота: в зависимости от того, получил ли человек такое приглашение, он мог значительно улучшить свою репутацию или весьма подмочить ее.

Как и многие другие люди одной с ним сексуальной ориентации, Гатри