Алчность - Анита Берг

— Как жена она вполне тебе подходит. Она из хорошей семьи, правда разоренной той проклятой войной. Но это не проблема — у тебя и так деньги некуда девать. Ты чудесный жених, Дитер, можешь в этом не сомневаться. — В голосе бабушки слышалось с трудом сдерживаемая гордость.

Все оказалось вовсе не так просто, как представлялось старой графине. Он действительно нравился Магде — об этом можно было догадаться уже по тому, как засветилось ее лицо, когда Дитер пригласил ее поужинать вместе. Он получил от этого вечера огромное удовольствие. Выяснилось, что у них намного больше общего, чем он предполагал: сходные вкусы в литературе, музыке, искусстве… Магде нравилось разговаривать об искусстве и политике; в первом случае Дитер с радостью поддерживал беседу, во втором скорее терпел ее. Он находил девушку удивительно серьезной для человека, который так много улыбается и смеется.

После этого они куда-то ходили почти каждый вечер, и всякий раз свидание оставляло у Дитера самые приятные впечатления. Особенно ему нравилось то, как Магда его слушала: ее большие серые глаза не отрывались от него, наполняя его уверенностью в собственной неотразимости.

В вечер перед тем, как Магда с его бабушкой должны были уехать, девушка призналась ему, как сильно она полюбила замок. «Почти как живое существо», — сказала она. От радости потеряв голову, Дитер сделал ей предложение. Но Магда, не размышляя ни секунды, ответила ему отказом.

— Но почему? Ведь мы просто созданы друг для друга! — проговорил сразу поникший Дитер.

— Дитер, мы знакомы всего лишь месяц, а этого слишком мало для таких решений.

— Для меня этого срока вполне достаточному меня нет никаких сомнений на твой счет: ты мой идеал.

— Мне очень приятно это слышать, но если я когда-нибудь выйду замуж, то это будет на всю жизнь. Я должна быть уверена в своем избраннике.

— Для меня это не менее серьезно: это отнюдь не легкомысленное предложение.

— Дитер, дорогой, я ни капельки в этом не сомневаюсь. Но только время покажет, не ошибаемся ли мы в отношении друг друга. А кроме того… — Девушка вопросительно посмотрела на него. — Да нет, глупости, это не имеет значения.

— Ну, скажи же, что ты имела в виду! — Дитер несмело взял ее за руку.

— Ты так и не сказал, что любишь меня, — проговорила Магда, опустив глаза.

— Дорогая моя, ради Бога, прости! Я просто забыл это сделать.

Девушка рассмеялась.

— Над чем ты смеешься? — нахмурился Дитер.

— Ты так и не произнес этих слов.

— Правда? Но я… Я люблю тебя, Магда, — запнувшись, выговорил он.

— Я тоже тебя люблю, Дитер. Пожалуйста, давай вернемся к этому разговору через полгода.

Но прежде чем она, наконец, согласилась стать его женой, прошел целый год, для Дитера заполненный бесконечными поездками из Германии на юг Франции и обратно, а также бесчисленными предложениями.

— Пожалуйста, повтори это, — почти не веря собственным ушам, попросил девушку Дитер.

— Я согласна, — сказала она и засмеялась изумленному выражению его лица.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Но почему ты решалась так долго?

— Я не была уверена, что ты действительно меня любишь, что ты знаешь, что значит любить другого человека. Я часто задумывалась над тем, не принимаешь ли ты по ошибке свои чувства за любовь: ведь тебе так хочется быть любимым! Ты показался мне человеком, в жизни которого было очень мало любви, а такие люди часто не способны на это чувство: они просто этому никогда не учились.

Дитер был захвачен врасплох ее тирадой: подобные соображения никогда не приходили ему в голову. Он всегда сознательно избегал мыслей об этом, ибо они были ему неприятны.

— А тебя не тревожит наша разница в возрасте? Между прочим, в следующем году мне исполнится сорок один!

— Да что такое восемнадцать лет? Когда любишь, это не имеет ни малейшего значения. — Магда протянула руку и коснулась его. У меня по-прежнему остаются кое-какие сомнения, но я решила, что даже если тебе будет трудно полностью отдаться мне, моей любви хватит на нас обоих.

В тот вечер Дитеру хотелось от радости кричать во все горло.

Их отношения были весьма необычными для семидесятых годов — в том смысле, что они до свадьбы так ни разу и не были близки. Они целовались, и весьма страстно, но до постели дело не доходило. В самом начале их романа Дитер решил, что он будет не таким, как другие его романы. Он слишком уважал Магду, кроме того, ему не хотелось, чтобы она утратила ореол невинности, который был ему так по душе.

Возможно, это было его ошибкой.

— Магда, дорогая моя, мне очень жаль. Сам не знаю, что произошло, — чуть живой от стыда, Дитер откинулся на подушки их брачного ложа.

— Дорогой, не переживай понапрасну. Мы оба слишком устали после всех волнений дня свадьбы. Обними меня покрепче, и давай спать. — Она прижалась к мужу и вскоре уснула. Он же всю ночь пролежал, глядя в потолок.

Утром все повторилось. То же случилось и вечером, и на следующий день. Все романтическое свадебное путешествие к островам Карибского моря на нанятой им яхте пошло насмарку: как Дитер ни пытался, у него не получалось заняться с Магдой любовью. Каждый раз все начиналось просто идеально, но как только он входил в нее, у него разом все опускалось. Дни медового месяца шли за днями, и в конце концов матросы, на которых Дитер раньше не обращал ни малейшего внимания, стали казаться ему большими похотливыми самцами. В его душе поселился страх.

После возвращения Дитер воспользовался своими делами как поводом для двухдневной поездки в Мюнхен. Отыскав свою старую подружку, он трахал ее до тех пор, пока она не стала умолять его остановиться.

Он возвращался домой окрыленный: включил радиоприемник па полную громкость и во весь голос пел под него. Какой бы ни была мучившая его проблема, он излечился! Он поднял Магду на руки, покрыл ее лицо и тело поцелуями, понес в спальню и сорвал с нее одежду. И тут невероятное случилось вновь: как только он вошел в нее, его огромный еще несколько секунд назад пенис мгновенно опал. На Дитера было жалко смотреть: казалось, из него выпустили весь воздух.

Так их брак стал платоническим. Желанию Дитера иметь сына не суждено было сбыться. Он не мог сделать счастливой женщину которую обожал и которую в душе вознес на пьедестал.

Тем не менее, Магда утверждала, что она вполне